Арифметика общения в семье и на улице

вызывает ответную негативную реакцию. Партнер вынужден либо поступать так же, либо бунтовать, либо, заняв позицию «снизу», стараться все время угождать вечно недовольному партнеру. В любом случае, истинного и доверительного общения личностей здесь не получится никогда.
Негативную реакцию получает и введенный в общение запрет на «уколы». К примеру, привыкший к командной тактике на работе партнер, предварительно условившись с близкими,  вводит мораторий на использование «уколов» во время контактов. И ни при каких обстоятельствах не допускать любых проявлений недовольства, упреков, критики, а тем более, повышения голоса и скандалов. При таком запрете близкие люди не могут быть предельно искренни и естественны в своих отношениях, потому что всякое «выскочившее» нечаянно резкое слово, неудачная шутка или критическое замечание противником будет восприниматься как оскорбление и посягательство на личное достоинство. Партнеры вынуждены постоянно контролировать свое поведение и поддерживать лицемерно-благостный тон. В условиях непрерывающего самоконтроля выражение естественных эмоций, чувств, желаний и отношения к партнеру чрезвычайно затруднено, если не исключено вовсе.
При наличии этого случая  запретов общение все глубже и больше принимает формальный характер, что, в конечном итоге, приводит к разрыву близких отношений.
Четвертый случай формального общения – это использование манипуляций, или, наоборот, запрет на манипуляции вообще.
Манипулирование никогда и ни при каких обстоятельствах не содействовало близким людям в их доверительных и искренних отношениях. Прибегая к манипуляции, человек всегда ищет какую-нибудь выгоду для себя. Единственные для манипулирования исключения могут быть в дружеских взаимоотношениях невинные игры, «розыгрыши», подтрунивания и другие веселые штучки, оживляющие игровой контакт. По сути, это даже не манипулирование, а некое условие своеобразной игры, которая понятна и принята всеми ее участниками, включая и того партнера, который подвергается «манипулятивному» воздействию. Ведь по окончании игры все хитросплетения игровой манипуляции  блистательно раскрываются, а «жертва» с удовольствием веселится вместе с «манипулятором». Разумеется, прибегать к подобным манипуляциям могут только люди, обладающие чувством юмора и уверенные на 100% в том, что партнеры относятся к юмору точно так же.
К чрезмерно серьезным и деловым людям, лишенным чувства юмора, применять такие манипуляции не следует: сразу же установят барьеры и сведут общение на формальный уровень.
Пятый  случай формального общения – это ограничение репертуара индивидуальных ролей.
Здесь имеется в виду, что во время общения  человек, играя свою роль, не может внутри этой роли выйти за рамки, установленные его партнером. Например, вы общаетесь со своим задушевным другом на игровом (или деловом) уровне, который допускает для обоих партнеров любые позиции: «сверху», «снизу», рядом». А это значит, что вы можете свободно высказать своему другу замечание, обиду, дать совет, немножко для пользы дела покритиковать. И при этом вы абсолютно уверены, что на любые проявления роли Родителя ваш партнер не наложит арест и не будет в претензии, а наоборот, будет вам благодарен.
Однако в вашем случае все иначе. Декларируя на словах ваше дружеское право на роль Родителя, ваш друг, тем не менее, запретил вам критиковать его любые действия и поступки, указывать на его недостатки и даже давать дельные советы, заявляя, что он сам себе голова и сам знает, что ему делать и как жить. Подобная установка напрямую ведет к формальному общению. Ограничением индивидуальной роли может быть и стремление навязать партнеру несвойственную ему роль. Скажем, папаша с мамашей желают воспитать в сыне джентльмена. И с этой целью они, отдав ребенка в первый класс, требуют от него, чтобы он вел себя исключительно по-взрослому. Ребенок отныне не ребенок, а ученик  и воспитанный джентльмен. Ему запрещено играть, бегать, прыгать, смотреть мультики, беситься, особенно после девяти вечера, приставать к родителям с просьбами, особенно в присутствии гостей. Между родителями и ребенком в данном случае складываются формальные отношения.
Другим примером ограничения ролевого репертуара, когда человека  помимо его воли лишают прежних ролей,  является очень распространенная ныне ситуация  отрыва родителей от общения со взрослыми детьми. К примеру, до женитьбы сына мать была ему лучшим другом, советчиком, помощником в работе и общественных делах, совмещая эти роли с ролью матери. Но вот сын женился. Моментально на все роли, в том числе, и на роль матери, налагается запрет. Дескать, у молодого человека появилась Единственная и Неповторимая, которой не нужны конкуренты. Она же является самой мудрой советчицей, самой крутой помощницей, да и других друзей, кроме нее, молодому человеку не требуется. А если и требуется, то не в лице матери. А мать теперь способна лишь на то, чтобы мыть посуду и чистить картошку. Все другое ей не под силу, да и незачем, чтоб не вмешивалась в личные дела молодых.
Такой образ мыслей и действий по отношению к родителям ведет: во-первых, к формальному общению с ними, что вообще недопустимо между детьми и родителями любых возрастов, во-вторых, к ущемлению всех прав родителей и, в-третьих, к духовному и душевному сиротству и родителей, и детей. Ведь известно, что всякое личностное общение обогащает личность. Формальное общение, которое не является личностным, никого обогатить не может. Оно либо бывает проводником в контакте масок, либо ведет к конфликтам.
Шестой случай тоже связан с ограничением «ролевого веера». Это когда за человеком закрепляется раз и навсегда какая-то определенная роль. Например, в классе или в компании человек пользовался ролью  «клоуна» или «весельчака». Человеку уже эта роль опостылела, он уже давно готов из нее выйти в силу своего возраста и социального статуса, а  все знакомые и друзья принимают его только в этом образе. Бедному «весельчаку» приходится либо продолжать играть эту роль, либо сводить общение на уровень формального.
Седьмой случай – это ограничение на исполнение всех психологических ролей, кроме формальной.
В классе перед учителем  вашего сына вы только родитель, в кабинете перед начальником – только подчиненный, перед деканом или ректором вы студент, а в парикмахерской – клиент. В каждом отдельном  месте вы обязаны  быть только в одной роли. И это естественно, поскольку ситуация обязывает вас с каждым из партнеров вступать только в формальные отношения на определенном уровне.
Смешно было бы, согласитесь, если бы вы, к примеру, стали бы с классным руководителем вашего ребенка вести себя как директор школы, в которой ваш сын учится. Ваше поведение было бы расценено как оскорбление, причем, бестактное и неправое, даже если вы действительно директор, но другой школы.
Восьмой  случай формального общения – ограничение в тематике контакта.
Скажем,  ваш близкий  друг постановил, что в общении с ним вы можете говорить только о состоянии вашего здоровья, о погоде и о программе передач по телевидению на завтра. И не более того. О спорте вы не должны рассуждать, потому что вы болван, и в спорте ничего не соображаете. О женщинах вы не говорите, потому что для  вашего друга это больная тема. О детях вы не имеете права заикаться, потому что своих детей у вас нет, а дети вашего друга и без вас достали его окончательно. О родителях вам лучше не толковать, потому что вам повезло с вашими родителями, чего не скажешь о приятеле. И вообще, лучше говорить о таких приятных и нейтральных для слуха друга вещах, как ваше здоровье, с которым вы не в ладу, но ваш друг – большой дока в различных нетрадиционных методах лечения. Он всегда и совершенно бескорыстно может выдать вам сколько угодно всяческих советов насчет борьбы с той или иной болезнью. А вот вы сами в этом деле не соображаете, поэтому лучше всего слушаться друга, следуя его советам и пользуясь его добротой, пока он у вас есть. И вот вы встречаетесь с вашим приятелем, и он толкует  вам о вашем плачевном состоянии и о том, что вы кретин, сознательно угробляющий свое физическое тело.  Общение ваше  протекает гладко, мирно, спокойно и безмятежно, под гипнотический монолог вашего добросердечного приятеля. Формальное, разумеется, общение.
Ограничение на какой-нибудь возможный уровень общения в ходе контакта или в целом во взаимоотношениях является  девятым случаем формального общения.
К примеру, вы общаетесь с вашей любимой девушкой на духовном или игровом уровне. Вы свободны в своем общении с ней занимать любую позицию: «сверху», «снизу», «равную». Вы обсуждаете самые разнообразные темы (и даже  весьма щекотливые). Вас обоих забавляют различные новые роли, которые изобретаете вы, восхищая друг друга своим умом и находчивостью. Вы бережны друг к другу, предупредительны.  Ваша  подруга очарована благородством и тонкостью манер, которые сочетаются в вашем поведении с безудержной непосредственностью и простотой.
И вдруг вы узнаете, что ваша подруга по ложному доносу попадает в неприятнейшую историю. Кто-то по ошибке или по злому умыслу распространил по институту слух, будто ваша подруга занимается  недостойным  древнейшим ремеслом  и что недавно была соучастницей коварного обольщения и ограбления некоего иностранного гражданина. В связи с этим, вашей подруге грозит отчисление из института
Как всегда, обо всех новостях вы узнаете последним. Уже весь институт гудит о вопиющем событии, а деканат готовит приказ. Вы мчитесь к подруге в общежитие и прямо с порога заявляете ей, что она немедленно должна идти в деканат и подавать заявление о том, что донос ложный. Тем более, что доказать невиновность очень просто, поскольку у нее есть масса свидетелей (вы, конечно, первый из них), доказывающих ложность всех измышлений.
В ответ на ваши предложения подруга гордо поднимает свою невинную головку и заявляет, что никуда она не собирается ходить, поскольку это унижает ее достоинство.
- Ты кретинка, идиотка и дура в одной упаковке! – горячитесь вы. – Если ты сейчас же не пойдешь в деканат, то к вечеру тебя выкинут из института, как паршивую кошку!
- Как ты со мной разговариваешь? – удивленно таращит глаза ваша приятельница.
- А как мне еще иначе разговаривать, если тебе угрожает опасность, а ты не предпринимаешь никаких мер?!
- Во-первых, это мои опасности, и к тебе они не имеют никакого отношения. А во –вторых, никто не давал тебе права разговаривать со мной в таком тоне.
- Послушай, об этом ли нам сейчас нужно толковать? Беги скорей в деканат и решай свои проблемы, - кричите вы, размахивая руками.
- Я прошу не кричать на меня и не указывать, что мне надо делать!
Но вас «понесло». Вы топаете ногами и призываете всех святых в свидетели крайнего неблагоразумия и ослиного упрямства вашей подруги, для которой тон разговора оказывается важней собственной судьбы.
Но ее, действительно,  оказывается, гораздо больше беспокоит не содержание ее проблемы, а форма  вашего разговора с ней. В ее представлении вы в своем общении с ней опустились на примитив. И