Грации и грешники

застёгнутом на все пуговицы, прислонилась к столу и зажмурила глаза. Петя подошёл, стал на колени, порвал три пуговицы снизу, я раздвинула ноги, он стал целовать мне промежность и щекотать языком в правильном месте. Я расстегнула все пуговицы, обнажив груди, но Петю никогда не интересовали мои груди и губы, только нижняя часть тела. Я ложусь на спину, принимаю нужную позу, и вот уже мы в улёте, и я позволяю себе пошуметь, побормотать любовные подбадривающие слова:
— Милый мой Петенька, люби меня, не стесняйся, я вся твоя сегодня, никому больше не дам забираться в моё сокровище.
Могу поцарапать ему спину и добавить к жениным засосам на его шее мои засосы, и простой субботний день уносит нас в волшебную страну райских наслаждений.
Он уходил и приговаривал:
— Скорей бы Дуняша из бани пришла: после тебя я её сильнее хочу, затащу на сеновал и после баньки Дуньке забарабаню.
Я:
— А может, меня ещё раз поимеешь, а жену завтра?
Он:
— О нет, Грушенька, девочка моя, с тобой займёмся любовью через неделю, сама так решила, уговор дороже ебли.
Но не пришлось: это было моё последнее тайное любовное свидание с зятем, через неделю началась война. Были у меня другие мужчины до и после, но первый раз с Петей на столе закрепился в памяти на всю жизнь, как будто он у меня первый и я у него первая, и пока сохранялось желание иметь мужчину, он являлся мне во сне.
Вот он крепкими руками держит меня за ляжки, и ебёт меня на том столе, и нанизывает, нанизывает мою кунку на свой писун, натягивает, натягивает мою манду на свою елду, дрочит и дрочит свой х… моей п…д, я стону от вожделения, просыпаюсь — кончила на простыню...
Так что, на мой взгляд, тёща из известной припевки:
            Раз зять тёщу
Заманил в рощу:
Трещит роща,
Не даёт тёща!

— Не права: коли тёща приглянулась зятю, лучше дать, как правило, одного раза бывает довольно, чтобы утолить его страсть и успокоить. Мне известно всего один случай, когда одним разом дело не ограничилось.
Это четверостишие придумала Елена Михайловна, тёща из нашего села Сваслейка, дама лет сорока, основано на реальном приключении; чтобы пресечь сельские кривотолки о её совместном с зятем похождении в рощу якобы по ежевику. Но Лена лукавила: «не даёт» (это пока), не значит, что не дала вообще Степану Тимофеевичу Потапову, двадцатилетнему зятю. Лена не была из тех тёщ, которые уже будущему зятю заявляют: «выдам дочку за тебя, но выкуп натурой».
И пока ошарашенный претендент размышляет, как это понимать: «я ей про лепёшки, а она — не поеб...шь ли?».
Она расстёгивает все пуговки халата, снимает с него рубашку и прижимается тугими титьками к его груди, а промежностью — к его ширинке.
А Лена оценила преданность и настойчивость Стёпы: шутка ли целый год украдкой любовался своей королевой.
Стёпка был влюбчив и относился к тем редким мужикам, которые за одну ночь с роковой женщиной, объектом своей необузданной страсти, готовы рисковать жизнью, отдать душу дьяволу и даже на утро -лишиться головы. Таких подвигов Лена с него не потребовала, но всё же морочила ему голову целый год и заставила побегать за собой по роще: «от такого романа вся роща переломана».
Он увидел случайно, когда она переодевалась: какие плечи, изгиб спины, талия, бёдра и конечно - какая обворожительная попа -и погиб: она моею будет или умру. К его счастью, тесть был шибко старше, и почти не обращал на Лену внимания. «Ленивый муж своею старой лейкой в час утренний не орошал её..."
Он смущался и краснел, завидев её оголённое плечико и всё же минута верного свидания настала. Июль, жара, он пригласил её в рощу: поспела ежевика, там есть дупло и дикий мёд. Лена всё поняла, согласилась, одела пляжный халатик, а лифчик и трусики забыла. Едва углубились в чащу, он запустил руку под её халат, ага, трусиков нет, значит… Но она вырвалась и бросилась бежать, но не домой, а кругами по роще, раззадоривая Стёпу.

Зять догнал тёщу,
Завалил в чащу:
Трещит роща:
Он ебёт тёщу.

Халат её распахнул, отлетели все пуговицы, теперь наконец-то он увидел её спереди: шикарные груди и ляжки шикарной женщины, он задохнулся от счастья обладания, райского наслаждения и сладострастия.
И дикие странные звуки весь день раздавалися там: под её попой хрустел валежник, на ними шелестела листва, пели щеглы и сияло солнце.
Нет никогда с таким упоением, наслаждением и восторгом он не обладал ни одной женщиной. Нет никогда с такой страстью он не лобзал уста младых Армид, не держался за груди Дианы. Он воображал, что ебёт прекрасную Елену Троянскую, которую только что украл у старого Менелая…
— Ты довольна?
— Да-да, а ты
— Ещё хочешь?
— Да-да, а ты?
И вновь продолжается «бой»: дальше-дальше, плотнее-плотнее, глубже-глубже, крепче-крепче, бесаме-мучо.
Это была единственная в жизни незабываемая и неповторимая встреча у Степана, которая прочно врезалась в память по накалу страстей.
Это объясняется просто сочетанием всех необходимых моментов: первый раз, в роще, в чаще и... с тёщей. Добавим ещё важнейший момент, о котором не рискуют упоминать поэты: ему показалось, что у неё самая восхитительная, несравненно нежная, чувственная, горячая, плотная и тугая ЭТА, ну вы понимаете.
И ещё: ЭТА точно соответствовала параметрам его мужского достоинства.
Вот так и поэт всю жизнь вспоминал всего одну встречу с безымянной дамой, когда:
       
— Держу я счастливое стремя
И ножку чувствую в руках.
(В смысле загнул ей «салазки»)
— Нет никогда порыв страстей
Так не терзал души моей...

Поэту постоянно про всё соитие с женщиной запоминаются исключительно её ножки.
Впрочем, и Стёпа не далеко ушёл: у шикарной дамы в роще всё было прекрасно и совершенно, но более всего его околдовали и заворожили её попа и ляжки...
А что более всего околдовывает женщин в мужчинах знать нам не дано, а они никогда не расскажут...
...Минула неделя, они в доме остались как-то вдвоём, без слов легли на кровать, скорее-скорее повторить то, что было в роще: но нет, уже никакого восторга и упоения, банальный скучный интим: очарование исчезло, они охладели друг к другу и больше никогда не совокуплялись.
Она иногда посещала конюшню и забывалась в объятьях молодого конюха. А он обратил внимание на младшую сестру тёщи, пришла погостить, случайно увидел, как она переодевалась: боже, какие сиськи, какой живот, какой лобок, ножки Терпсихоры, лицом Надя Тиллер; но она его не замечала.
По совету друга сходил в храм, поставил свечку святому покровителю влюблённых: помолился, боже, помоги уе...ать рабу твою Екатерину. Вернулся домой, Катя впервые ему улыбнулась, и он пригласил её в рощу послушать пение щеглов, попробуем дикий мёд:
— Пойдём рано утром, пока ещё все в доме спят.
Был у нас случай наоборот, когда похотливая и привлекательная баба Нюра заманила робкого зятя Колю в рощу и обольстила. Нюру домогались многие мужики на селе, никому не дала, ей хотелось дать Коле, потому что робел и боялся её. Позвала его в рощу наломать веток для козы. А там говорит: потом наломаем, давай сначала позагораем у ручья. Разделись, она лифчик сняла и у Коли встал.
— Ну-ну, милок, не робей, не тёща я тут тебе, а просто баба… Стыдно, говоришь, и совестно, да не красней ты, вижу очень хочешь меня, а желание всегда сильнее стыда... Делай что должно, пока я добрая, да не бойся, никто не узнает, а узнают, не мы первые, вон Митя, ровесник твой, балуется с тётей Зиной попеременно с женой, и никому дела нет до них...
Коля зажмурился и навалился на её пышные груди... Вернулись из рощи под вечер, поврозь и без веток.
Баба-подружка допытывалась: было у вас чего?
— Да не ври ты, Анна, что не было, чтобы целый день гулять в роще и не пое@аться, так не бывает, во всяком случае не было холостых прогулок у меня и других возлюбленных парочек, там и воздух такой, голова кружится.

Раз зятька тёща
Позвала в рощу:
Шумит роща:
Ебёт зятя тёща.

Коля после этого случая раскрепостился, осмелел, думал, что теперь всегда Нюру поимеет для разнообразия.
Не тут-то было, у неё на селе был постоянный бойфренд, она не собиралась размениваться. Лишь изредка, когда Колиной жены долго не было, она видела его страдания и из жалости подпускала, но только на природе, в роще, у ручья…
Раза два он овладел привередливой Нюрой и на кровати: утром, была спросонок, спала голая под простынёй, не успела сообразить, а он уже проник в её лоно… Не выпускал из рук и не вынимал, пока не кончил трижды... Но она стала закрывать дверь на шпингалет и пресекла этот канал нежеланного соития...
Зато он отыгрался на старшей тёщиной сестре Лизе.
Жена была в гостях у родителей, тёща ушла на утреннюю дойку, и он поутру нагло залез к Лизе под одеяло.
— Ты чего?
— Сама не догадываешься?
— О боже, какие же вы все мужики сво..., жены всего три дня как нет, а ты уже готов пуститься во все тяжкие, да я же вдвое старше твоей жены...
— А я вдвое сильнее тебя хочу почувствовать.
— А Нюрка-то рядом, помоложе, её не пробовал клеить?
— Отчего ж, было с ней, дала разок. Но она хочет только на природе, в роще, у ручья, в избе не подпускает и не замечает.
— Бедненький, как же так, вот привереда, а ты шустрый мальчик: ни один передок не пропускаешь, меня хоть уважаешь?
— Ещё как: не уважал бы, не хотел близости.
— Ох, лукавый обольститель, растопил моё сердце сладкими речами. И мне теперь как быть: не дашь — тебя обидишь и себя обездолишь, буду потом каяться, что упустила момент почувствовать молоденького; дашь — жену твою и тещу обидишь: нарушила правило гостеприимства — в первый же день раздвинула ляжки перед мужчиной; надеешься, что МОЯ вдвое слаще? Молод ты ещё и не знаешь, что главное в женщине не возраст, не активность при ЭТОМ, не перси, не ланиты и даже не ножки, главное — качество её «коробочки», чтоб была нежная, терпкая, «вкусная», чувственная и тесная...
У меня, надеюсь, главное есть.
Ну ладно, главное нам надо успеть, пока Нюрка не вернулась, а то — стыдоба, может не понять и не одобрить…
Что я могу добавить: они увлеклись повторами и не успели, Нюра их застукала. Описать, как было дальше, я не в силах.
Немая сцена...












На фото: Леночка, почувствовав как сильно хочет зять её ебать,чуть задрала сзади подол  пляжного халатика и убегает в кусты в чащу, заманивая Стёпку очаровательной голой задницей без трусов, «пророчествуя взгляду неоценимую награду...»,там и только там в П. тёщи он найдёт своё полное счастье...он же,увидев
такую шикарную манящую попку,был готов бежать за ней не только в глубь рощи,но даже на край света,лишь только бы скорее сорвать с неё халат,увидеть её всю голую,поставить раком и засадить свой Х .. ей в П…. и почувствовать себя в раю .  

Городской романс


На фото: город NN, доктор наук выходит из ванной
(«Посмотреть можешь, потрогать не позволю никомутем более поебать,но пришлось уступить настойчивому зятю,когда он зажал её на выходе из ванной и вставил свой Х.ей между ног,её поразило,что он отнёс её в спальню по сути на стоячем х. и ебал как в последний раз»)

-— А не выпить ли нам чашечку кофе? — сказал он.
— Отнюдь, — сказала она.
И после этого он часто-часто имел её,
А за окном в это время ковали железо.
Конец производственного романа
молодого автора «Поршень и цилиндр»

Подробно рассказав о курьёзах интима на селе, я переключился на