и «взрослого». Борьба эта длилась очень долго. Было страшно «ребенку».
Когда они встали у стены по разные ее стороны, вдруг ребенку захотелось оказаться рядом со взрослым, под его защитой. Теперь оба были уверены, что правы в том, что оказались рядом. Уверенность эта отражалась во всем, что можно было себе представить.
Новые и давно забытые «старые» ощущения слились воедино. Теперь они были неразделимы, «ребенок» и «взрослый». Это было неповторимо.
Человеку нравились эти ощущения. Они были такими новыми и такими забытыми. «Ребенок» радовался уверенности, тому новому, что вдруг появилось у него. Вдруг стало все хорошо. Так неожиданно и так ожидаемо.
Нет, это совсем не бред из ума выжившего человека. Это экстравагантнее бреда.
Представьте, что можно разыграть шизофрению. Рассказывать кому-нибудь сказку про то, как видится что-то. А у врачей вести себя адекватно. Вот она – истинная игра актера, психопата и повелителя.
Интересно было бы попробовать это осуществить. Просто невыразимо как интересно. Глупые желания. Пожалуй, таковые они и есть. Но попробуйте осуществить это как-то. Вдруг понравится. Возможно. Все возможно. Может быть и понравится.
Зачем играть и быть таким? А просто так. Кукловоду тоже интересно, что делают куклы, когда он дергает их за ниточки. Интересно посмотреть.
Сколько же их вокруг, убежденных в своем превосходстве. Их много. Очень много. Копошатся все вокруг.
Поиграть бы. Это и есть встреча через много-много лет. Посмотреть. Я видел встречу двух плохих людей через большое количество лет. Они не стали лучше, но и не стали хуже. Всегда есть не только верхний, но и нижний предел становления человека. Не перешагнуть бы этот нижний предел. Остановиться, даже если есть желание.
Счастье
В счастье нужно верить. Верить в то, что обязательно что-то придет и назовется счастьем. Думаете, что не придет? Придет и еще как. Каждому свое счастье, своя боль, своя радость и своя печаль.
– Не могу выдержать, – порой слышно отовсюду.
– Сможешь, выше сил не дают, – можно на это сказать.
Один человек, проживший всю жизнь, видевший взлеты и паденья, тяжесть жизни и помощь людей, как-то сказал:
– Если бы мне предложена была другая жизнь, и я в это время знал о жизни моей, той, что прожил, я не выбрал бы другую, только ту, что прожил.
Все удивились тому, что он сказал. А ведь это и есть то, что называют счастьем. Не считать того, что прожил жизнь, напрасно. Все было правильно. Ошибки, взлеты и падения, все было правильным, нужным. Без этого было бы не обойтись.
Счастье.
– Скажи, Горацио, что такое счастье?
– Вон, видишь, летит в небе птица, возьми ее, если сможешь.
– Счастье то, что дается нам, мой друг Горацио.
Другой судьбы хочется? Там думаешь лучше? Может быть и лучше, а вдруг не лучше, а хуже. Тогда что?
Зарево Востока
Наступил рассвет. Казалось, ночь была нескончаемой. Зима в этом году выдалась на редкость морозной, так что все трещало. Нельзя было ночью раздевшись, без шубы выйти даже на минуту.
Супружеская пара проснулась достаточно рано. За всю жизнь это стало привычкой, просыпаться рано утром. На востоке был виден яркий восход солнца. Он был таким красивым, что слепил немного глаза.
– Смотри, Мария, рассвет, – сказал муж, обратившись к только встающей жене.
– Да, рассвет прекрасен, – ответила та, повернув голову к окну.
– Я любуюсь каждым рассветом, – сказал тот, подойдя ближе.
– У нас с тобой уже было много таких закатов и рассветов, – ответила Маша, обратившись к своему Петру.
– Да, много было, всякое успели увидеть, – ответил Петр.
Им действительно довелось увидеть всякое. Временами в памяти всплывали разные сюжеты. Знакомство, свадьба, жизнь со своими горестями и радостями, двое детей, трое внуков и уже один правнук. Казалось все, жизнь удалась, все сделано.
Все сделано или нет не дано знать человеку, один Бог знает, когда все будет сделано. Вот и они не знали, когда у них все будет.
Однажды утром Петр, выйдя на крыльцо, услышал плач ребенка.
– Выйди сюда, Маша, смотри, – позвал он жену, довольно встревоженно.
– Откуда это?
– Не знаю, я вышел и увидел его, – сказал Петр.
– Что делать будем? – спросила жена.
– Для начала давай в дом занесем.
Они занесли в дом ребенка, распеленали. Это была совсем маленькая девочка.
– Как же так вышло, кто же ее бросил? – рассуждал Петр, глядя на ребенка.
– Любящая мать так не поступит, – категорично ответила Мария, сердито взглянув на мужа.
– Согласен, только мы не знаем всех подробностей произошедшего, – ответил тот.
Мария перепеленала ребенка и положила его на кровать. Девочка уснула, закрыв глаза.
– Что будем делать? – спросил ее Петр.
– Давай оставим себе, если мать не найдется, дети далеко, приезжают редко. Мы все оформим по закону, и она будет жить у нас.
– Ладно, давай.
Прошел день, ночь. На следующий день начались бесконечные походы по оформлению опекунства. Мать так и не нашлась, хотя ее искали довольно долго. Наконец все дела были завершены. Девочку назвали Аней. И теперь уже втроем они встречали каждый рассвет и любовались заревом Востока. Каждый в душе понимал, что любовь, посланная Богом, побеждает любые невзгоды, рушит любые преграды и идет к своей цели, как вышло с ними. Они теперь четко знали, что все знает только Бог.
Я хочу быть как все…
Быть как все, а как кто? Как кто-либо другой быть не сумеешь. Ты такой, какой ты есть, и я такой, какой я есть. Но это просто рассуждения, а на самом деле было вот что.
Наступило утро, самое обычное утро обычного дня. Рассвет освещал все вокруг. Наступал новый день, город просыпался. Все было хорошо.
Молодая девушка смотрела через окно на улицу. Ей в последнее время только и оставалось, что смотреть на улицу. Трагедия, с ней произошедшая, лишила ее возможности ходить. Но была надежда, что через год лечения она вернется к нормальной жизни. Однако же это была только лишь надежда, в какой-то степени иллюзия.
– Я хочу быть как все, – постоянно думала она, – почему это произошло именно со мной, чем я провинилась и перед кем? Нет справедливости в жизни, совсем нет.
Такие мысли ее одолевали довольно длительное время. Она начала чувствовать, что эти мысли ее поглощают.
Угроза остаться инвалидом действительно была, или ходить, но все равно быть калекой. Грустно осознавать, что тебе еще нет двадцати, а жизнь уже к тебе повернулась разными сторонами. Грустно. Но была надежда.
Как-то в один из дней к ней пришла другая мысль:
– А может все это мне по силам вынести? Я же не знаю, может узнать у кого-нибудь.
После этого она ощутила, что ей плохо. Нет, не физически, а морально плохо. Как будто эти мысли ей чужды. Странное ощущение, понимать, что это твои мысли и одновременно мучаться от них.
Было воскресение, праздник, и она решила, что с чьей-нибудь помощью пойдет сегодня в церковь. Ей помогли, она оказалась на службе.
Людей в храме было много. Смысл проповеди, которую произносил молодой священник, сводился к тому, что все испытания от Господа посылаются, и что все не просто так нам всем.
Оказавшись дома, она думала о смысле этих слов и молодом священнике, который у них появился совсем недавно. Ее заворожила его ряса, точеные красивые черты лица и тонкие, не портящие его, губы.
«Мне он понравился», – подумала она. «Слова тоже не лишены смысла».
После этого девушка уснула. Она решила бороться. Бороться, чтобы ходить, победить болезнь, и чтобы уже на своих ногах придти на службу, поблагодарить Бога и увидеть еще раз того же священника.
История ПОЧТИ вымышленной любви
Восторженность
Парень бежал по дороге, порою делая все, чтобы снять усталость, становилось же только хуже. Ему казалось, что все он исправил, а на деле все было не так.
Парня звали Сашей. Он очень любил жизнь.
Самое страшное на свете – это осознание того, что любимый человек тебя не любит и еще насмехается над твоей любовью.
Им было по двадцать лет. Они были самыми обычными студентами.
Ее звали Оксаной. Она была озлоблена, ненавидя полмира. Почему? Не знаю. Может быть потому, что ей нравилось так жить.
А парень ее действительно любил. Она была очень красива. Ей нравилось с ним разговаривать, и все, пожалуй.
– Привет, – говорил он каждый раз, когда они встречались.
После они шли на свое любимое место, пили пиво, ели чипсы, а когда спускалась ночь и люди переставали в этом месте ходить, они переходили границу дозволенного. Все было закрыто густыми зарослями, увидеть никто не мог. Там было их гнездышко. Там они занимались любовью. Впоследствии Саша каждую из этих встреч не раз вспоминал. Любил он ее. А она? Нет. Она никого не любила, даже себя. Он смотрел на нее так, как будто ловил каждое слово, каждый вздох, каждый взгляд.
Особенно часто вспоминался случай, когда она пришла к нему домой. Вот уж было счастье, так счастье. Чувства вспыхнули с прежней силой.
– Может, поженимся? – спросил он.
Она только рассмеялась. Это точно не входило в ее планы.
Любовь, даже не взаимная, делает человека гораздо лучше, чем он есть на самом деле... Он бежал на работу, с нетерпением ожидая, когда придет вечер, чтобы снова увидеть Оксану. Так шли недели, как минуты, и месяцы, как недели.
Разговор
– Привет, – в очередной раз сказал Саша Оксане.
– Привет, – ответила та.
Они пошли на свое место.
– Оксан, давай поговорим.
– Давай, Сашуль, – ответила та.
– Может быть изменимся, – предложил он.
– В каком смысле?
– Станем лучше, чем мы сейчас. Перестанем распутничать, поженимся, жить будем вместе.
– Ты этого хочешь?
– Да.
– Исправляться будет сложно. Сможем, а, Саш?
– Не знаю, может попробовать.
– Знаешь, если честно, хотя я и не говорила, я думаю о тебе каждый день и жду вечера.
– Я тоже, Оксан.
Это признание сразило его буквально наповал. Не ожидал. Думал, что в ее холодном сердце нет места уже ничему.
Вечер прошел очень романтично. Такого у них не было никогда раньше. Даже когда спустилась ночь, они никуда не пошли. Глядеть в глаза и видеть отражение друг друга – вот великое счастье. А остального не нужно. Остальное все просто жизнь.
Саша не мог наглядеться на нее. Просто не мог. Она смотрела на него с такой нежностью, что он был на седьмом небе от счастья.
– Будем теперь так жить. Я думала, парни любят доступных.
– Совсем нет, – ответил Саша, – нежности хочется, Ксюша.
Иногда он ее называл так.
– Ладно, я согласна. Мы с тобой привыкли вести себя так, постепенно только давай исправляться.
– Давай постепенно, – ответил Саша и поцеловал девушку.
Вот это было незабываемо.
Спустилась ночь, они разошлись. Парень шел домой, верил и не верил, что все так. Его душа пела от счастья.
Оксана, очутившись в своей комнате, достала фотографию Саши и смотрела на него уже совсем по-другому.
«Любимый», – думала она, – я исправлюсь ради тебя, пусть я буду другой, но исправлюсь.
«Я люблю тебя, Оксана, – прошептал перед сном Саша.
Счастье убаюкало их обоих.
Начало пути
Прошло два дня. Ничего особенного не происходило. Молодые люди встречались каждый день. Они не нарушили своего обещания. Больше не было пива, чипсов и всего прочего. Появилось нечто другое. Поглаживание друг друга по рукам, нежные поцелуи и объятия. Вот это и есть любовь, единение душ, родственных и таких дорогих.
– Оксана, я люблю тебя, – говорил он ей.
– Я тоже тебя
