Вставшее солнце за окном осветило призрачную фигуру ночной гостьи, вызвав у писателя восхищение ее утонченной красотой. От яркого солнечного блеска Иван Иванович невольно прикрыл глаза. Когда он открыл их, то видение Веры уже исчезло, а вместе с ним исчезли и остатки сна.
Глава седьмая. Душевный разговор
За завтраком Иван Иванович и Светлана Васильевна разговорились. Речь зашла о любовных отношениях.
- Знаешь, Света, что я подумал? – спросил разведенный мужчина одинокую женщину, приютившую его как бездомное животное.
- Откуда мне это знать, ведь я не телепат, - резонно ответила Светлана Васильевна.
- Ты только представь, что было бы, если бы ты читала мысли людей как свои собственные?
- Ничего. Я точно бы осталась одна. Но я и так одна, - заявила Светлана Васильевна.
- Почему? Ведь ты симпатичная женщина. Обаятельная и привлекательная. И у тебя покладистый характер.
- Так почему прежде ты не замечал меня? – спросила хозяйка, как показалось ему с укоризной.
- Я был дурак, но теперь поумнел, - объяснил с виноватым видом Иван Иванович.
- Не говори так.
- Где я только не искал свою женщину, но не понимал, что она живет рядом.
- Значит, я твоя женщина?
- Да.
- Если я скажу, что ты не мой мужчина, ты перестанешь считать меня своей женщиной?
- Нет, но я огорчусь, что между нами нет взаимной любви.
- Но как быть, если я люблю не только тебя? Ты будешь делить меня с другим мужчиной?
- Мне будет жалко тебя, как ты будешь разрываться между мной и другим мужчиной? Неужели лучше быть с двумя, чем с одним.
- Сердцу не прикажешь.
- И кого ты любишь?
- Ты его не знаешь.
- Мне лучше его не знать?
- Я считаю, что лучше знать, что я люблю не только тебя, но и другого. И все же не знать того, кто он такой, пока я только с тобой.
- Ты не с ним, потому что он с другой?
- Да, так получается.
- Значит, если он не будет с другой, то ты меня бросишь ради него.
- Возможно.
- Да. И как это называется? Не так ли, что я нужен тебе только для того, чтобы не быть одинокой.
- Наверное, так.
- Да, я не знаю, что сказать тебе. Вероятно, нам лучше сохранить то, что было между нами в качестве воспоминания, чем жить этим. Меня вряд ли может устроить положение любимого на час, на ходу, в переходе, до остановки. Я придерживаюсь такого принципа: либо делать хорошо, целиком, либо, вообще, ничего не делать.
Но с другой стороны, необходимо быть удовлетворенным желаемым. Я желаю тебя, нуждаюсь в твоей нежности. Возможно, я смогу уверить свою любовь, чтобы не впасть в твою зависимость, будучи страстно увлеченным тобою.
Ты, как я понимаю, не любишь меня, но тебе приятно со мной. Я способен удовлетворить твою потребность в нежности. Это так?
- Наверное, ты прав.
- Если так, то хорошего помаленьку. Когда его слишком много, слишком хорошо в приятном, то это уже не хорошо, неприятно. Пора и честь знать. К тому же дома меня ждут дела, которые я не закончил.
- Так ты хочешь уйти от меня?
- Я не хочу привязываться к той, кто уже привязан к другому. Так будет честно.
На этом разговоре они расстались до новой встречи.
Глава восьмая. Будни
Нельзя было сказать, что Иван Иванович был ряд вновь открывшимся обстоятельствам своих любовных отношений со Светланой Васильевной. Он был не просто не рад, но большего того, - огорчен известием, что она разделяет себя в любви с ним и с другим, незнакомым ему мужчиной. Он, понятное дело, ни с кем не хотел делиться своим объектом влечения. Иван Иванович понимал, что его любовь еще не развилось в культурное чувство, но является еще ревнивым чувством, ревностью как зависимостью любящего от любимой, представленной ему в качестве объекта желания. Необходимо было воспитать чувство любви сделать его чувством любви уже не к объекту, а субъекту, нужно было освободиться от любимой как объекта и тем самым освободить ее от него самого как навязчивого субъекта. Осознание своего щекотливого (обостренного) положения в качестве члена группы, вершины угла любовного треугольника его немного успокоило в силу того, что знание способно утешить, примирить с тем, что стало познанным.
Иван Иванович додумался до того, что решил: идеал – это сущее, сущностью чего является идея. Идеал существует для кого? Для человека. Так он представляется человеку идеальным существом – духом, - являясь ему в виде идеи. Являясь в чем? В сознании благодаря уму. Для чего? Для саморазвития человека до идеального состояния, до предела. В прилегающей области к пределу идеализации развитие человека становится уже его совершенствованием. В итоге человек становится, конечно, не идеальным существом (духом), но идеальным человеком. Чего не хватает человеку, чтобы стать духом, ангелом? Разумеется, духа, ведь он только душа, точнее, душевное существо, телом которого является материя, а не идея, не разум. Материя же, в отличие от разума существует не в целом, во всеобщем виде, а в разделенном пространством и временем виде. Что является идеальным для человека? Я. Именно Я есть всеобщее для множества «я» как вариаций его в качестве инварианта. Это Я есть для всех человеческих я идеальным пределом развития в качестве совершенства. Он уже есть в каждом человеке в качестве его меры, ума, свойственного ему от рождения, от воплощения духа в материю отдельно взятого тела в качестве души. Особая мера Я в каждом отдельно взятом человеке есть его разумная душа. Духовное Я является человеку как его душевное Я или разумная душа.
Естественно, человек как конечное существо не может духовно реализовать себя, стать духом. Но он может стать великодушным, разумным человеком. Подлинное Я, а не он как подставка Я, неведомо человеку, трансцендентно ему. Но он не трансцендентен духовному Я как всеобщему, которому человек имманентен как подставка Я в материальном мире, его представитель, репрезентант. Так вот этого репрезентанта и творит Я, являясь для него (человека) символом. Точнее говоря, человек символизирует Я, представляет его своей особой, личностью в качестве уже человеческого Я.
Иван Иванович пришел к выводу, что Я является ему в творчестве как муза, то есть, в женском виде, противоположном его виду мужчины, демонстрируя тем самым то, что ему как телесному, материальному существу не хватает, - идеальности. Она для него идеал иной, лучшей жизни, которая ему представляется благодаря выразительной мысли писателя. Вот этот идеал он и пытается найти среди обычных женщин. Но они то обычные, а он, идеал (муза), необычный. Они не годятся в качестве подставки этого идеала. Только сейчас Иван Иванович понял, что если бы он не искал идеал прежде в своей бывшей жене или в настоящем в ее подруге Светлане, то, вероятно, вполне был бы счастлив во взаимной любви с одной или другой женщиной. Но страстное желание увидеть музу в одной из них сделало его несчастным. Не лучше ли было ему взять пример с Данте или Петрарки и жить с одной женщиной, а держать другую за музу своего творчества? Идеал нельзя трогать руками, а то он обернется уже не возвышенным ангелом, а демоном, падшим ангелом. Материальное прикосновение к ангелам чревато их обращением в сознании обращенного, их заражением его несовершенством. Несовершенство демона заключается в том, что он не способен воплотиться в человека. Он не может стать мерой человека, ибо у него есть своя мера. Значит, ангел обращается в демона в результате контакта с человеком.
Интересно: ангел обращается в демона только для человека, в его представлении или в самой реальности? Вернее всего, только в представлении человека. Представленность ангела в качестве демона в человеке зависит от неумеренности такого представления человеком. Дух существует в человеке только в меру его представленности человеческим сознанием. То есть, его существование в человеке идеально, а не реально. Дух существует только в его сознании. Когда же он представляется человеку реальным (является материальным), то обращается для него в демона, ибо нарушается мера (рациональность) представления и само представление становится иррациональным отражением его в сознании человека. Явление ангела сознанию человека в материальном виде, доступном чувствам, искажает сознание, дает эфемерное, призрачное, превращенное отражение его в виде демона. Этот превращенный вид есть вид прелести, соблазняющий принять видимое явление за реальное (сущностное) событие.
Только теперь он стал понимать, что человек не заслуживает вечной жизни, но заслуживает жизни во времени для того, чтобы побыть настоящим человеком, что сделать неимоверно трудно. Только у немногих это получается. Настоящий человек – это добродетельный человек, который делает добро, любит ради добра, любви, а не ради себя или других. Большинство делает добро ради себя. Для других они делают не добро, а не делают зла из страха наказания. И только некоторые желают добро другим из симпатии к ним. Как исключение, единицы делают добро ради добра, из принципа. Разумеется, они заслуживают не вечной жизни, которая есть данность для идеальных существ, но надежды на другую жизнь, ибо эта жизнь посвящается ими отнюдь не самим себе.
Оказавшись дома, Иван Иванович сел в свое любимое кожаное кресло и глубоко задумался. «Мысль спасает, а эмоция убивает», - умозаключил он.
- И в самом деле, мысль утешает меня и примиряет с тем, что есть и будет. Будет же конец. Главное в такой ситуации жить не ожиданием конца, но настоящим, в котором прошлое сходится с будущим так, что начало – пробуждение сознания жизни – является ее концом – жизни одного сознания, - проговорил вслух Иван Иванович, неожиданно для себя.
Потянулись обычные дни. Все было как всегда. Только настроения не было жить дальше. Прежде, когда наступала однообразная пора скучных дней, душа нашего героя засыпала, и он просто жил, как живет растение, только рос и питался, просыпаясь на мгновенье для того, чтобы почувствовать, что он еще жив, полностью включен в суетливый ритм животной жизни. Но теперь печаль обманувшегося ожидания любви мешала ему полностью погрузиться в животную спячку. Чувство сожаления тревожило его, не давало ему заснуть и погрузиться в сон жизни. Сознание не счастья, но и не несчастья держало его на плаву в мысли. Но мысль была вялой, слабой, очевидной. Пропало чудо откровения, узнавания того, что прежде казалось незнаемым. Сизифов труд жизни без смысла мучил Иван Ивановича, но это мучение было томительно успокаивающим, ибо ничего не менялось в его жизни, поэтому к нему можно и нужно было привыкнуть. Но жизнь сознания берет свое. Пришло, наконец, время пробуждения сознания.
Причиной пробуждения Ивана Ивановича от спячки безразличия, пустоты души, которую древние мыслители называли невозмутимостью