Глава девятая. Близость
Вот теперь и он нашел себе место в семейном кругу, пусть даже эта семья и состоит из двух человек - его и ее. В семейном кругу Ивану Ивановичу было уютно, но скучно, - семья не могла удержать его от страсти к путешествиям. Авантюрная жилка снимала его с насиженного места, звала к неведомым далям. И так как многие уголки на Земле он уже разведал, то его душа рвалась не к новым меридианам и широтам, ограниченным горизонтом событий, а к тому, что скрывалось за ним, к иным мирам или, по крайней мере, к космическому горизонту.
Приход Светланы Васильевны многое открыл Ивану Ивановичу в нем самом. Ему нужна была подруга жизни, а не семья с домом и детьми. Да, и поздно им было заводить детей в семейном кругу. Светлана нашла себя в кругу ученых, а Иван чувствовал себя личностью в мире творчества. Ему был нужен художественный мир героев его сочинений и их читателей. Он надеялся найти в своей подруге первого читателя и первого критика, который признает его в качестве творца мира его души и подскажет ему при необходимости, какие места в его сочинениях могут вызвать недопонимание читателя и оказаться спорными, уязвимыми для критики.
Он пригласил ее в гостиную и предложил сесть на диван. Она мило улыбнулась и поблагодарила его, осторожно сев на диван. Откинувшись на его спинку, она заметила: «Твой диван так мягок, что, на удивление, смог снять мне боль в спине».
- Света, как так, - еще полдень, а ты уже намаялась. Чем ты занималась? – участливо спросил Иван Иванович.
- Ваня, и не спрашивай. Провожала людей на тот свет.
- На какой еще «тот свет»? – удивился хозяин.
- На тот самый.
- То есть? ты теперь пришла за мной, чтобы проводить меня на тот свет, что ли? – спросил Иван Иванович и невольно передернулся в страхе от такой перспективы.
- Выходит так. Я – твоя смерть.
- Ты - моя смерть? Не шути так, а то мне страшно, - стал успокаивать себя писатель вслух, не в силах принять безумное заявление Светланы Васильевны.
Чтобы как то отвлечься от страха смерти, он спросил свою суровую собеседницу о любовной дилемме: «Ты выбрала меня»?
- Да, я выбрала тебя. К другому я приду позже.
- Кто он?
- Тот же.
- Такой, как я, - писатель?
- Ты, точнее.
- Ты хочешь сказать, что тот, кого ты также любишь, как и меня, это я? Я правильно понял тебя?
- Конечно.
- Но как же? Неужели меня больше, чем один? Или ты просто так выразилась? Ты еще придешь ко мне?
- Да, я приду позже, но уже к другому, в другой жизни.
- Положительно, ты говоришь сегодня загадками. Скажи понятно, а не то, я плохо понимаю тебя.
- Ну, как ты не понимаешь, глупый?! А еще являешься писателем – инженером человеческих душ! Я пришла за тобой. Я – твоя смерть. Ты видел меня, встречался со мной, когда был на волосок от смерти. Близок час твоей смерти. Я уже тут, в вашем, в твоем мире. Сейчас он свернется во мне. Готов ли ты умереть?
Иван Иванович был так поражен, просто ошарашен внезапным заявлением Светланы Васильевны, что не знал, что подумать, а тем более сказать. Ему стало казаться, что он сходит с ума, - настолько безумным казалось ему то, что сказала Света. Она говорила своим обычным, ласковым голосом страшные вещи. Как раз в этом противоречии между формой высказывания и его содержанием сквозило, веяло настоящим безумием. «Ведьма», - вдруг пришла мысль в голову Ивана Ивановича. И он все сразу понял. Но то ли он понял, свидетелем чего стал?
- Конечно, нет! Света, как ты можешь говорить такое! Я только начал жить, как ты появилась на пороге моего дома. А ты уже говоришь, что пришла убить меня. Как ты можешь убить своего любимого. Или ты не любишь меня? Или я не мил тебе? – только и мог что ответить Иван Иванович, обратившись с вопросами к Свете.
- Я пришла к тебе, чтобы спасти тебя от этой постылой жизни, - ответила просто Светлана Васильевна.
- Неужели ты думаешь, что я, чуя в себе силы жизни, решусь умереть, отказаться от нее ради возможной жизни после смерти? Пойми, жизнь после смерти для живого до смерти предпочтительна. Мы как люди не можем иначе думать и чувствовать.
- Неужели я ошиблась в тебе? Ты достоин большего, чем покорно ждать своей участи, как прочие люди. В тебе есть искра ума, из которой можно раздуть огонь духовной жизни в разуме.
- Это что-то новое. Обыкновенно люди ждут вечной жизни в зависимости от моральной оценки своего намерения и поведения.
- Рай не один. Это состояние вечной жизни может быть, как и все в нашей жизни, и настоящим, и иллюзорным.
- Так может быть не только иллюзия вечной жизни, но и вечность такой иллюзии?
- Да, если вечность принимать в качестве отсутствия времени.
- И все же я не вполне понимаю тебя. Кто ты? Ты посланница из иного мира или работаешь проводницей на тот свет по совместительству? И как ты можешь после возвращения с того света вновь заниматься бытом. Или быт служит тебе отдушиной от путешествия за горизонт событий этого мира?
- Мне трудно ответить односложно на твои вопросы так, чтобы ты правильно понял меня. Это долгая история, - стала отнекиваться от объяснений Светлана Васильевна.
- Я готов выслушать ее.
-Ну, хорошо. Тогда слушай. Только учти: я еще не вполне разобралась в том, чем занята ввиду того, что лишь недавно узнала о своем предназначении. Как я поняла, я есть, как бы это точнее выразиться, имитация человека. Но я-то этого не знала, как не знали и те люди, которые вели себя со мной, как мои биологические родители. Меня воспитали как обыкновенную девочку, девушку. Но где-то в глубине души я всегда чувствовала, как только стала сознавать саму себя, что что-то со мной не так. Вероятно, это была обычная человеческая реакция, усвоенная от людей, на то нечеловеческое, что было во мне.
И только совсем недавно оно вышло из меня, когда со мной, вернее, с моим любимым, о котором я говорила, случилось несчастье. Он погиб в результате несчастного случая. Мое горе от потери близкого человека было так велико, я так сильно была к нему привязана, что не могла сопротивляться желанию последовать за ним на тот свет, чтобы ему не было там так одиноко, как мне здесь, в вашем… нашем мире.
Ивану Ивановичу было неприятно слышать об удачливом сопернике, поэтому он с облегчением подумал о том, что тот, наконец, отправился на тот свет. И все же человеческое в нем взяло вверх, и он устыдился минутной слабости, огорченно подумав о себе как о каком-то негодяе. Тем не менее, никакие уколы совести не могли заставить Иван Иванович поверить, как ему казалось, бредовым речам своей давней приятельницы, к которой он неожиданно для самого себя воспылал нежными чувствами.
- Причем тут я? Ты по-прежнему влюблена в своего уже мертвого возлюбленного и ради него готова отправиться на тот свет – в мир мертвых. Я не помощник тебе в таком сомнительном предприятии. С какой это стати я должен умереть? И не ради тебя, а ради твоей мании. К тому же мании не ко мне, а к чужому человеку. К покойнику. Я не ослышался? Что за некрофилия такая?
- Тебе трудно понять. Ты не терял любимого. Но я понимаю тебя, твое, мягко говоря, недоумение. Дело в том, что ты такой же проводник в иной мир, как и я. Мне на тебя указали, когда я решила не оставлять своего возлюбленного перед его смертью. Он долго болел. И мне напомнили о том, что ты еще жив и живешь рядом.
- Извини, Света. Но я нахожусь в сомнениях относительно твоих слов о проводниках на тот свет. Это каким образом они попадают на тот свет, и каким путем возвращаются обратно на этот?
- Самым простым – глотком мертвой воды. Я уже опробовала этот способ.
- Это что за вода такая? Радиоактивная, что ли?
- Да, нет. Простая, водопроводная вода. Мертвой она становится от самовнушения.
- Первый раз слышу, что вода из крана «умирает» от внушения. Если вода становится кипяченой от внушения, то пропала бы нужда в электрическом чайнике. Что ты такое говоришь? Абсурд какой-то! Это надо же, - самовнушение есть своего рода электрический ток! Почему же тогда меня не бьет электрическим током, когда я занимаюсь самовнушением?
- Потому что оно слабое. Самовнушение является достаточным для путешествия в иной мир, если оно подкреплено усилием мысли, сосредоточенной на смерти в качестве перехода к иной жизни.
- Ты смотри, а ларчик просто открывается. Ладно. А как попасть с того света обратно на этот?
- Еще проще. Следует представить себя живой водой, чтобы снова оказаться в нашем мире. Неужели не понятно?
- Ты серьезно? Просто сказка, а не путешествие туда и обратно. Мне это не понятно. Еще более нелепой выглядит цель твоего предложения отравиться кипяченой водой. Ради чего? Ради того, чтобы вернуть твоего мертвого любимого с того света? Что за дикая фантазия!
- В твоем случае смысл заключается не в том, чтобы отдать свою жизнь за жизнь соперника в любви, а в том, чтобы стать проводником в иной мир. Я останусь в нем, чтобы разделить жизнь с ним в царстве мертвых.
- Разве может быть жизнь в царстве мертвых? Ведь смерть противоположна жизни. Бессмыслица какая-то. Мне следует стать вместо тебя проводником в царство мертвых, чтобы ты осталась в нем. Не проще ли просто вовремя, в свой час, умереть, чтобы соединиться в смерти со своим любимым?
- Нет, не проще. Как я смогу найти там его, умерев?
- Так ты хочешь остаться живой в смерти?
- Ну, конечно. В живом виде я буду искать его до тех пор, пока не найду.
- Хорошо, ты найдешь его, но он то будет мертвым.
- Нет, ты не прав. Я уже была там. И нашла там живых. Только жизнь мертвых не то же самое, что жизнь живых. Время там течет вспять – не от прошлого к будущему через настоящее, а от будущего к прошлому. Понять это трудно, находясь в нашем мире.
- Если так, то время все вытечет, и ты умрешь вместе со своим возлюбленным. Нет, точнее, будет так: он умрет раньше тебя. Стоит ли ради этого умирать до земного срока? В чем смысл твоей безумной затеи? Вероятно, ты была в иной жизни во сне или в своем больном воображении. Наша жизнь в мечтах, как и во сне, - это и есть иная жизнь. Иной жизни для человека нет, тем более после смерти.
- Ты не прав.
- Почему я не прав? После
