одеревенелыми ногами, засеменил к выходу. Его голова была чиста, как мир в первый день творения, он ни о чем не думал, все его переживания, вся боль остались там, в мертвенно затихшем сквере.
Старик направился домой. Его шаг обрел твердость, его спина выпрямилась — он шел домой, ни о чем не думая, не обращая внимания на редких прохожих, на проносящиеся мимо поздние авто.
Вот он перешел мост над бурлящей рекой, давшей имя городу, поднялся по булыжной мостовой в гору, свернул на узкую, еле освещенную улочку...
Явился дар слышать. Первое, что он воспринял, — погано резанул слух разухабистый мат, изрыгаемый из пьяного нутра. «Кто-то повздорил?» — решил старик и продолжил свой путь. Вскоре его глазам открылась неприглядная картина. Группа переростков (толи пэтэушников, толи просто бездельников) окружила мужчину лет двадцати пяти-тридцати в длинном пальто. Слышались хамски настойчивые требования хулиганья. «В пальто», видимо, противился...
Старик подошел к сбившейся кучке пьяных юнцов.
— Что здесь происходит? — как можно строже вопросил он. Тем временем узнал в молодом человеке, вчерашнего незнакомца, попросившего огня возле собора. Шпана осталась безучастной к вопросу старика.
— Что здесь, наконец, происходит? — настойчиво повторил Александр Семенович.
Один из подростков пьяно осклабился:
— Проваливай, дед, пока цел! — Прочие гадко засмеялись, выказывая одобрение собрату, заверещали:
— Пошел, пока цел!..
Александра Семеновича прошибла неприятная нервическая дрожь, стараясь не выдать волнение, он повел себя намеренно грубо:
— Что ты сказал? — и схватил хама за шиворот. — Вот мы сейчас посмотрим, кто — пошел вон? Сейчас посмотрим... — рассерженно твердил Александр Семенович.
Юнец, пытаясь вырваться, подобно марионетке, конвульсивно дергался в руках старика. Остальные волчата также представляли жалкое зрелище. Один из них успел схлопотать от «пальто» по морде, согнулся в три погибели, закрыв лицо руками. Другой, трусливо пятясь, никак не мог подобрать упавшую шапку. Четвертый бежал в страхе. И только пятый, самый разбитной, медлил. Мерзко ощеряясь, он почему-то шел на Александра Семеновича. И тут старик заметил в руке подонка жирно блеснувший нож.
— Стой гад! — закричал парень в пальто, кинулся на налетчика и сбил того с ног. Но тот успел сделать свое дело...
Александр Семенович еще не осознавал, что его зарезали, он еще был на ногах, но в животе, в поддыхом разливалась горячая боль. Старик, было, хотел пожать руку молодому мужчине, но стена дома косо поползла вверх, а звездное небо обвалом рухнуло вниз.
— Атанда! — истерично взвизгнули подонки и бросились в рассыпную.
— Не уйдешь, сволочь! — раздался крик парня в пальто, затем старик расслышал глухие мягкие удары и возглас мольбы:
— Дядя, не бей!..
«Зачем он так его?..» — осудил старик молодого парня. Кровь колокольным набатом пульсировала в висках. — «Не может сердце стучать так громко?..»
Собирались прохожие. Послышалась сирена скорой помощи. Над стариком склонились люди в белых халатах...
«Что все? Что все?..» — не понимал их слов Александр Семенович. Он заметил того молодого человека в длинном распахнутом пальто. Увидел милиционеров, уводивших вываленного в грязи человеческого волчонка, и ему стало жаль загубленную участь уличного мальчишки.
Молодой человек опустился к изголовью Александра Семеновича — он узнал, вспомнил вчерашнего старика, одарившего в сквере огнем.
Парень что-то пытается сказать... Но почему он такой расстроенный, отчего? Что произошло?..
Александр Семенович уже не чувствовал боли, ни страха, ни тоски — ему было хорошо.
И вот над ним распростерлась чья-то большая длань, медленно надвигаясь, она закрывала собой весь мир. Огромные, словно горные утесы, пальцы коснулись век, нежно и ласково потянули их вниз. Блеснул и померк свет. Тьма обступила Александра Семеновича, тьма.
Но что-то там забрезжило, засверкало в конце темного тоннеля...
Свет?!.
