расстрогался вдруг чуть не до слез, чего с ним никогда не бывало! Я оставил его на этой хорошей ноте и пошел к Полиглотычу - разумеется, не с пустыми руками.
Напитки мои он пробовал удивленно и все сам себе не верил - в них совсем не было ядов! Вот почему буржуи живут долго. Разговор как-то сам собой свелся к тому, что наша простая русская водка сто лет назад тоже была хорошей, не хуже бренди этого, потому что правительство Царское во все вникало, и жидов бракоделов могло примучить... А сейчас... И как мы живы вообще?
А потом пришла его жена и я узнал сразу все обо всем - и, испугавшись еще больших потоков информации, ушел к Перигеичу. По-моему, меня провожали кто-то незнакомые, и рекомендовали отменные виски в новом магазине для богачей. Затем мы вроде как познакомились, пробуя эти виски, но к Перигеичу я все же попал.
- Люблю я смотреть на бутылку - сказал Перигеич после первой кружки - и знаешь почему? Все просто. Ты посмотри . Она стоит дном вниз, а горлом - в верх. Заметь, только она одна в целом мире так стоит. Весь остальной мир какой-то перевернутый.
Все, все в верх ногами, пропади оно пропадом! Здравоохранение здоровье гнобит, внедряет вредные вакцины. Прививки! Срочно! Канареечный грипп! Паника! Обдурили народ, и последние гроши люди отдают, чтобы гадость им вкололи. Выпили бы лучше перцовки, дурачье! Должен минздрав за здоровье нации напрягаться - а он первый и травит!
Управление по борьбе с наркотой всю наркоту и ввозит. И не только у нас это, так во многих странах...
Госбезопасность дома с людьми взрывает! В бывших республиках ненависть к русским разжигали, а русским в землячества объединяться не давали... Ой нет, их преступлений за один тост не перечислить... Оружие на Кавказ зверькам этим возили, прямо из Москвы...
Педагогика всех дебилами сделать норовит - чтобы русские негров умнее не были... Учебники, программы - одни других замороченнее; отношения школьные тоже как у негров скоро будут...
А еда! Не за столом говорить, из чего ее делают! Кормовые добавки - так это отдельная тема... В некоторых странах вообще нет кладбищ животных. Все, что сдохло - в переработку. Зоопарки, фермы, просто собаку неделю назад сбили. Все сырье. Переработают мерзость эту - и в корм животным, а откормленное - в корм третьим странам, нам то есть...
Средства информации - то есть, по идее, правдовещатели - первые лжецы, чтоб они сдохли все вместе! Как посмотришь новости, или программу аналитическую - так и охота, чтоб башня ихняя провалилась поскорей.
Поля зарастают сколько лет. Главнокомандующий армию рушит. Все, все в верх дном... И как кульминация - первоиерарх, первый блюститель чистоты веры - первый еретик! Во как! Все в верх дном! И чтобы претерпеть все это, приходиться мне смотреть на бутылку, которая одна стоит дном вниз, а горлышком в верх... Давай выпьем и забудем! Пропади все поскорей! Наливай!
- У меня тост - сказал я.
- Ну-ка, ну-ка.
- Ты вот перечислял по порядку, Перигеич, что у нас перевернуто. Так можно долго говорить. А я скажу кратко.
Перевернута русская земля. Русские внизу, жиды наверху. А должно быть наоборот. Так?
- Так. (Перигеич напрягал мозг).
- Кучу жидов наверху представить легко - включил заседание думы и увидел. Так?
- Так.
- А кучу русских ты можешь себе наверху представить? Как они там озарение для страны нашли, после того как целый день "пряхуся между собою"? Лицо Руси - может ли быть многоликое?
Нет. Только единоначалие.
Россия на ногах - это Царь в головах. Только так мы из "третьей страны" станем Третьим Римом!
Тост всем понравился, хотя был и непривычен.
От Перигеича я вышел уже в ореоле славы. Все незнакомые кочегары стали уже знакомыми, приходили все новые, и мне казалось, что почет мне воздается не только за чудесный портфель, (который я уже пару раз чуть не забыл на лавках - хорошо, свита при начале шествий мне влагала его в руку, как атрибут власти), - а ценили меня за то, что я, дав кочегарам заморские вина щедро, дал и всей этой... Прости, Господи, пьянке - какой-то другой, новый свет...
Поначалу я ходил от кочегарки к кочегарке со своей свитой так же, как в новостях патриарх обходит свои приходы и епархии... Первое время было весело, постилали коврики при входах, пели многолетие и мне и Петровичу... Затем противно как-то стало демона этого передразнивать. Я встал на лавку. (Собрался почти весь город).
- Братцы! - обратился я к кочегарам - уже темно, и лики ваши видно плохо. Но вижу я, что у всех у нас сегодня праздник. И не в том дело, что дал нам барин на разговины. Можно и банк ограбить - а радости такой не будет.
Нет, здесь другое. Сегодня один из нас перестал быть кочегаром, а стал человеком. Он нашел себя, свое дело жизни. В чем оно - я не знаю, пока ему это говорили, я из беседки вышел деньги для праздника получать. Но он его нашел, это факт, оно у него и в сердце и в котомке, и нам он найти себя поможет, и скоро вся наша жизнь изменится качественно.
Все мы вспомним свои имена.
А сейчас... Предлагаю. Всеобщим плебисцитом избрать меня диктатором на эту ночь.
(Гул одобрения. Кто-то крикнул "любо"!)
- Повелеваю. Забыть все прошлые тосты. За скверные анекдоты и мысли - повешение.
- "Добре, батько" - крикнул тот же голос, и от Апогеича отшатнулось несколько кочегаров.
- В эту ночь уполномочиваю всех быть один другого благороднее. Вы - обедневшие дворяне.
- "А есаулом можно обедневшим?" - спросил все тот же.
- Будь кто кем может. Главное - попразднуем широко, по братски, без скотства, с песнями народными и чтоб домой каждый обязательно принес половину добычи. Портфель!
Из торжественно раскрытого предо мною портфеля я достал Пашин новый паспорт и бережно спрятал его во внутренний карман фуфайки; все же остальное повелел разделить равно, но с учетом состава семьи. Кочегары охали, получая свою долю. Прощай, мулатка! Забывшись, я раздал и Пашино...
Одиннадцатая рукопись.
- Закрой за мной дверь, я ухожу – сказал Паша.
Не без труда поднявшись с дивана, я подошел к балкону. Пообещав Петровичу и геронте уйти, Паша ушел бы давно, но ему пришлось подождать, пока я утомлюсь предводительствовать толпами кочегаров по всем трактирам - и принесу ему паспорт. Про деньги думать мне было страшно.
Состояние духа моего было угнетенно-виноватое; но он хлопнул меня по плечу, налил нам по полной чаше – все из той же бутылки - и я решил, что застрелюсь не сегодня. Мы сели в кресла - на дорожку.
Как хорошо ты, старое вино! И дружба старая хороша... Прекрасный напиток столетней давности, при той России еще сделанный, утешил меня, падшего.
- Я не историк и не богослов – как бы себе сказал Паша – свои намерения я могу объяснить только как-то лично… как говорят, субъективно.
Есть гармония и есть дисгармония. Гармония изначально есть во всем – и теперь во все рылом своим лезет дисгармония. Чтобы все испохабить.
В сфере человеческих отношений … или так – в жизни людей – гармонию я вижу в том, чтобы добрый поступок отзывался добрым поступком; всякое хорошее отношение, высокое чувство встречали такой же ответ… Это – не идиллия, это норма. И она не надоест, возрастать в красоте отношений и дел можно бесконечно. Такая жизнь только прибавляет силы.
Но кругом лезет дисгармония! Мало того, что сами мы больны – так еще и убежденные хамы, наглецы и подлецы рыла свои суют. Строят мир на свой лад. В политике и культуре это – жиды, масоны и прочие поганцы. А теперь вот выяснилось – и еретики всякие. Устал я от них.
Для того, чтобы в отношениях человеческих был открыт путь для гармонии, нужен порядок. Смысл его – сдерживать зло. Каков идеальный порядок жизни общества – об этом теорий много. От них я тоже устал. Я, как русский, желаю и порядка простого, русского. Поставить наглецов на место. И время увещаний, мне кажется, уже прошло. Две тысячи лет идет увещание – и почти весь мир игнорирует Евангелие. Хватит увещать. Для желающих жизни доброй – покажем, как сможем, красоту и пользу Евангельских отношений; для жидов и наглецов – пуля в лоб. Они изуродовали весь мир, они строят свой поганый порядок – и только строительство его для нас уже есть горе! Но не построят. Мир создан Богом, а не ими, и порядок будет в нем наш. Русский.
Пойду, поищу, где Царю присягают.
В виду моего денежного долга мне пришлось с уважением кивнуть головой и от критики патриотических сообществ воздержаться.
Я посмотрел на Пашу.
Рассеянный и тоскующий музыкант исчез. Паша был весь собран и подтянут. У него, пока я высыпался, было время привести себя в порядок.
И он упорядочил себя идеально.
На ногах его – все те же сапоги, начищенные как бездонное ночное небо; они готовы были принять на звездную пыль – пыль всех городов русских.
Далее – все те же штаны в форме галифе, которые мне стали казаться совсем уж военными… Все тот же ремень широкий, скорее даже портупея, чтобы можно было навесить любое оружие.
Плащ застегнут, на плече – подарок настоящего священника - котомка с текстом Соборной Присяги, в подлиннике, драгоценная ноша русского человека.
На все окружающее Паша смотрел с соучастием, и – ободрительно.
Это был взгляд европейца, везущего в Африку, голодным дикарям, дары своей родины.
В целом, или, точнее сказать, из далека, учитывая его целеустремленный вид – а провожал я его, уходящего в русскую даль, взглядом с балкона – Паша был чем-то похож на офицера Последней Мировой Войны, догоняющего свою часть после контузии безбожной жизнью.
Последняя рукопись.
Когда вначале последней рукописи девочка пришла в кочегарку, сменщик сидел за заваленным бумагами столом и был сосредоточен.
Лицом он был похож на человека, проведшего жизнь в одних только разочарованиях и неудачах; было видно, что его тяжким гнетом гнетут заботы о прокорме домашних, да грехи личные. Если и была у него среди молодых морщин хоть какая-то положительная черта - то это навык стойко сносить удар за ударом, плохую весть за плохой вестью; это привычка получать от судьбы только горечь - и так день за днем, год за годом, без передышки и без особой отрады; лишь стоящий дном вниз и горлом в верх предмет разделял иногда с ним душевные муки.
Увидев девочку, он заметно обрадовался, но занятия своего не прекратил.
- Сегодня отберут инвертор и лампу. Офисный стуканул. Начальство штраф влепит за "несанкционированный перерасход энергии". Спишут на меня теперь все недочеты. Случаи такие они ценят.
А потому, пока есть еще у меня свет, хочу вот дела свои бедовые упорядочить.
Дела же мои таковы. (Вздох). Кто-то за меня взялся. И кто-то этот с Пашей связан, вот в чем дело! Я догадываюсь; да тут и думать не надо - пока я не подписал контракт этот фатальный - я намного спокойней жил... Зажгу свечку, книжку почитаю, пока глаза не устанут, долги
