ТРАКТАТ О СТИХОСЛОЖЕНИИ

их слишком много как по количеству, так и по объёму. Тем не менее, статья снабжена множеством ссылок, по которым нужно обращаться, чтобы ознакомиться с соответствующими примерами.

    На самом-то деле, в стихотворении стопроцентно действует тот же закон, что и в прозаическом произведении: завязка, кульминация, развязка. Если поэт думает, что стихотворение — это описательная забава, он очень сильно заблуждается. Концовка должна быть... Впрочем, можно сказать, что «концовка никому и ничего не должна». Но нет: должна. И поэзия должна.
    Итак, концовка должна логически завершать стихотворение. Оборванность концовки оставляет у читателя ощущение незавершённости и уничижает впечатление от стихотворного произведения. Он не всегда — ударная, не всегда в ней присутствует какой-то трагический облом или мораль. Но окружность должна быть доведена до конца. В строке должна стоять точка.
    Мне нередко присылают на рецензию стихи. Я их всегда с удовольствием рецензирую — дословно, построчно (кстати, принимаю стихи на рецензию в формате .doc на адрес timopheus@rambler.ru). Многие самодовольные и при этом малоталантливые поэты (если не сказать бездарные) пишут стихи, не имеющие никакой ценности хотя бы по той причине, что в их произведениях просто нет никакой линии. Как писал Леонид Каганов в своей шедевральной статье «Вредные советы поэтам», «Hикогда не вносите в стихотворение сюжет — пишите просто как натюрморт, никакого действия не должно происходить. Куплеты должны легко меняться местами, и если даже часть из них вдруг потеряется, то этого никто не должен заметить». Самым страшным является то, что в стёбе Каганова есть огромная доля правды: так и пишут. Пишут натюрморт. А если даже есть какое-то подобие линии, то она завершается жопой. То есть дыркой, в которую проваливается читатель.
    Вообще, я очень рекомендую всем, кто ещё не читал, почитать «Вредные советы поэтам» от Каганова. Это одна из лучших статей, написанных о поэзии за последние три десятка лет.
    Но вернусь к теме. В качестве примеров я буду приводить только ЖЖ-поэтов, рекомендованных вот здесь. Чтобы не отклоняться от избранной линии.
    Пример мастерских сюжетных линий и развязок в частности — это, конечно, неоднократно поминаемая Алина Кудряшева.
    Первый вариант. Вот в этом или в этом стихотворении у Изюбря сюжет приходит к кольцу, завершаясь тем же, чем и начинается. Это, кстати, классный приём, пусть и не очень сложный. Закольцованность сюжета используется часто в музыке, когда начальная тема повторяется в финале. Искусство поэта — привести к началу так, чтобы это не было банальным повтором, но приходило само, логически. Стильный вариант закольцованного окончания можно встретить у Кристины Эбауэр вот здесь.
    Другой вариант — это ударная концовка, которая подытоживает всё стихотворение. От таких концовок — мурашки по коже. Например, вот здесь, здесь, здесь, здесь и — в наибольшей степени — здесь. Сделать подобную концовку чуть сложнее, чем закольцевать, но зато это более эффектный вариант, который встречается чаще. У Изюбря большинство стихотворений написаны именно с таким окончанием. В общем-то, можно привести немало примеров и из Веры Полозковой. Например, тут, тут (даже мат — к месту) или тут, и, конечно, тут. С другой стороны, у Верочки немало проходных стихотворений, что обусловлено, верно, плодовитостью. Впрочем, даже проходные — сделаны очень даже замечательно. Наиважнейшую роль ударное окончание играет, безусловно, в маленьких стихах, гариках, четверостишиях. У Веры Полозковой, например, это, это или это, а у Натальи Моисеевой — вот это. Найти такие вещи можно и в полупрозе-полупоэзии Кирилла Левича — здесь. Примеры из себя любимого — «Письмо», «В ожидании», «Эйр Америка», «Волчица» или даже из старого – «Питеру».
    Третий вариант — это...даже не знаю, как это охарактеризовать. Просто как будто всё стихотворение — о другом. Читаешь, а в конце понимаешь, о чём читал. Кстати, в прозе такое наблюдается в блестящем романе Марины и Сергея Дяченко «Варан». У Изюбря это можно поймать вот тут.
    В любом случае — количество вариаций не ограничено ничем . Я рассудил и разложил по полочкам исключительно со своей колокольни. Поэтому не стоит «подгонять» свои стихи под какую-то определённую раскладку концовки — как получится. Главное — чтобы развязка была.
    Но хватит об хорошем. Маленький абзац про плохое вставить всё-таки надо. Обидно, когда изначально довольно сильное стихотворение испорчено никакой концовкой, натянутой, можно сказать. Не в обиду будет сказано, но такое впечатление произвело на меня, например, вот это и это (хотя оно очень даже замечательное) стихотворения Анны Маркиной, вот это Натальи Моисеевой или это Кристины Эбауэр.
    С моей точки зрения, когда пишешь стихотворение, нужно отталкиваться от концовки. То есть начал, прёт тебя, пишется как на духу, но при этом нужно уже думать, к чему идёт этот поток сознания. Потому что частенько получается, что он приводит в никуда, в пустоту, и приходится вымучивать концовку, во много раз более слабую, чем она могла бы быть.
    На этом я заканчиваю. В этой статье нет развязки. Да, собственно, она и не нужна.

    UPD: Если ссылки на чьи-либо стихотворения не работают (к примеру, из-за удаления ЖЖ автора), для ознакомления с ними в контексте данной статьи необходимо скачать раздел «Дополнительные статьи о стихосложении» в формате Word. В этом документе стихи приведены целиком непосредственно в тексте статьи.

   
МАТ В ПОЭЗИИ: К МЕСТУ И НЕ ТОЛЬКО

    Больной темой для многих поэтов и критиков является мат. Можно ли использовать его в поэзии? Если да, то в какой ситуации? Если нет, то почему? Я решил порассуждать на эту тему, продолжая тем самым серию аналитических статей о поэзии в целом и о сомнительных её аспектах в частности.
    ВНИМАНИЕ! В этой статье изобилует нецензурная лексика!

    Если грубо обобщать, то моя точка зрения очень проста: мат — это, в общем, такая же часть русского языка, как любое другое слово. Соответственно, употреблять его можно только к месту. Например, слово «монитор» (или любое другое) мы употребляем там, где этого требует смысл предложения («Монитор заляпан какой-то гадостью»), а не там, где мы хотим («Я шёл по монитор улице и кушал плюшку монитор»). С матом — та же ситуация. Если я хочу подчеркнуть абсолютную, превосходную степень безвыходности ситуации, я говорю: «Всё, это полный пиздец». Потому что «пиздец» — это гораздо более ударное слово, чем «хана», «конец» и «пипец». Если же человек употребляет мат в качестве замены нормальных слов — это неправильно и некультурно («Пиздую я, бля, по улице, и хуею: такая опиздененная блядь стоит!..»). Поэтому мы воздержимся в дальнейшем от подобных цитат.
    Теперь перейдём непосредственно к поэзии. Мат в поэзии, точно так же, как и в обыденной речи, должен употребяться только к месту. Вопрос в том, где это самое место. Где грань.
    Примеры матерных выражений, употребляемых не к месту, встретить очень легко. В своё время, когда я написал статейку «Список моих любимых поэтов», мне рекомендовали много имён. Некоторые рекомендации мне понравились, некоторые не очень, а некоторые вызвали настоящее отвращение. В частности, господин Superturbo вызвал у меня стойкое ощущение того, что человек писать не умеет, не умеет ставить знаки препинания и пользоваться грамотным языком, и поэтому через каждые два слова вставляет тупой мат, не имеющий ни малейшей смысловой нагрузки. Никаких примеров из него я приводить не буду, потому что это не стоит того. Немножко другое, но сходное ощущение у меня вызвал некий Денис Яцутко. В этом случае человек умеет писать, но вставляет совершенно беспочвенный мат, например, вот здесь. Опять же, выводить его шедевры сюда не буду.
    Теперь, собственно, о полезном, пусть и не об очень хорошем. В некоторых случаях мат не только уместен, но даже нужен. Разберём такие ситуации на конкретных примерах.

    Пример 1. Игра слов. Евгений Лукин. «Лирическая пронзительная»

            Бьет меня жизнь, что оглобля,
            или пластает, что сабля, —
            ежели мне тяжело, бля,
            я убегаю в леса, бля.
            Hе для киношного дубля
            с поезда слез — и бpеду, бля.
            И вместо плача да вопля
            тихо шепчу: «Hичего, бля...»

            Взмоет из заpослей цапля —
            хоть на полотна Констебля.
            Я побледнею с лица, бля,
            и поpажусь кpасоте, бля.
            Hе для киношного дубля
            мимо болотца бpеду, бля.
            И вместо плача да вопля
            попpосту думаю: «Во, бля...»

            Hежные кpоны колебля,
            мягкие лужицы зыбля,
            ветеp плеснет по земле, бля,
            свежестью пеpвой гpозы, бля.
            Hе для киношного дубля
            чеpез опушку бpеду, бля.
            Hо пpогpемлю до Гpенобля,
            ежели снять для кино, бля.

    В данном стихотворении блестящая игра слов полностью стирает негативное влияние матерного «бля». Оно выглядит именно игрушкой, мастерским подбором рифм, печальным и одновременно смешным. Стихотворение Лукина стоит на грани комбинаторной поэзии, при этом будучи совершенно замечательным с точки зрения классической техники. Использование мата в качестве игрового инструмента ограничено, как ни крути. В качестве ещё одного примера могу привести очень меня рассмешивший палиндром Бориса Гринберга: «Вымой ухи, хуй омыв». Палиндром, во-первых, достаточно сложный жанр, который позволяет использовать практически любые средства для достижения технического совершенства, а, во-вторых, данный конкретный палиндром и в самом деле смешной :)

    Пример 2. Крик души. Вторым случаем уместности мата является тот самый случай, о котором шла речь в начале статьи. То есть когда мат служит выразительным средством, от которого не уйдёшь. Которое подчёркивает, усиливает эффект стихотворения. Пример из Веры Полозковой, «Про любовь»:

            Морозно, и наглухо заперты двери.
            В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
            В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
            Безмолвный и полный, приходит пиздец.

            Друзья оседают по барам и скверам
            И греются крепким, поскольку зима.
            И только пиздец остается ей верным.
            И в целом, она это ценит весьма.

            Особо рассчитывать не на что, лёжа
            В кровати с чугунной башкою, и здесь,
            Похоже, все честно: у Оли Серёжа,
            У Кати Виталик, у Веры пиздец.

            У Веры характер и профиль повстанца.
            И пламенный взор, и большой аппетит.
            Он ждёт, что она ему скажет «Останься»,
            Обнимет и даже чайку вскипятит.

            Но Вера лежит, не встает и не режет
            На кухне желанной колбаски ему.
            Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
            По пятницам. Полный. И сразу всему.

    В стихотворении блестяще обыгрывается устойчивое выражение «полный пиздец», которое тут просто за душу берёт, не правда ли? Тут никакое другое слово даже и не употребишь. Так надо: по пятницам, полный и сразу всему.
    Другим примером, опять же, из