контролирующих органов. [/b]
Не буду говорить за других, однако сам по себе испытал, каково это , когда ты , желая , а главное, - понимая и заведомо зная, как изменить общество к лучшему, высказываешь критику в адрес существующих негативных порядков, в ответ слышишь, в лучшем случае, ответы наёмных , платных троллей, которые поставлены как раз для того, чтобы уже на ближних доступах блокировать любого правдоруба, покушающегося на текущие беспорядки. Причём, тролли, как правило, являются анонимами, и в этой ситуации каждый такой правдоруб неминуемо начинает выглядеть этаким наивным Дон Кихотом, борющимся с невидимыми ветряными мельницами. Причём, как ни странно, где бы мне не пришлось регистрироваться , всегда и везде на сайте присутствует один – два тролля, которые фактически сразу же себя и обнаруживают общей риторикой и наработанными приёмами.
Будучи новичком, поначалу мне общение с троллями казалось забавным и возникало даже желание помочь им образумиться, высказать убедительные и бесспорные аргументы. Однако за своё долгое время обитания на разных форумах мне так и не удалось найти тролля, который бы образумился – как правило, их главная функция в том и состоит, чтобы сбить любого вменяемого и адекватного человека с толку и любой деловой и конструктивный разговор свести к банальному срачу, главной чертой которому по устоявшемуся обычаю стал приём, известный под названием «обращение на личности».
Думаю, нечто подобное испытывал и каждый участник Фрикопедии, общаясь на различных форумах по известным горячим темам. И понятное дело, такого рода общение, когда тебя и твою вполне зрелую мысль либо тупо пытаются замалчивать, либо сознательно переводить стрелки на другое, либо просто дискредитировать, никакого позитива нести не может в принципе. И когда такое общение вынуждено имеет хронический характер, у многих не могут не возникнуть отдалённые тяжёлые последствия. Наиболее серьёзное из таких последствий – инбридинг, когда общаясь с троллем, невольно всё то отвращение возмущение, гнев и наличие откровенных глупостей переносишь на некоего обобщённого оппонента, олицетворяющего собою типичного представителя русского народа. И тогда начинает казаться, будто весь до единого русский народ глуп как пивная пробка.
Вот это чувство как раз и необходимо в себе перебороть, потому что простому народу все эти интеллигентские высеры ни к чему, ибо отпахав положенное время, каждому из них, как мне кажется, предпочтительней оттягиваться менее интеллектуальными занятиями. Как говорится, слава богу, что я сейчас как раз и отношу себя к числу тех, кому всё же удалось перебороть эти чувства, поскольку по мере того, как я всё больше и больше вникал в проблему, то оказалось, что главным виновником несчастий русского народа как раз и является интеллигенция, точнее сказать, особый отряд безыдейного интеллигентствующего быдла, взращённый на ценностях интеллигенции, однако при этом потерявший всякое чувство собственного достоинства и остатки совести.
Причём, хуже всего то, что с каждым годом общения общее число так называемого интеллигентствующего быдла, заполняющего пространства Интернета , всё больше и больше возрастает, и в это же время начинают открыто случаться образцы нравственного перерождения некогда достаточно адекватных ранее людей в откровенных троллей, и , что ещё хуже, - в натуральное быдло.
А поскольку никто до сих пор не смог отменить известный диалектический закон перехода качества в количество, мне начинает казаться, что если в текущем общественном сознании не удастся перебороть эту тревожную тенденцию пока ещё временного массового помутнения, недалёк тот час, когда оно уже может перейти на более высокую ступень существования , и , скажем, превратится в стойкую моральную убежденность, в твёрдое правило жизни, что в свою очередь, может привести всё общество в болото мистического , оторванного от повседневных вызовов , мировоззрения и превращение народа в стадо безмозглых бесов. Тем более, когда подобного рода тектонические культурные сдвиги не такая уж и новость для цивилизованного мира.
10. Наукоборчество как одна из новых, современных причин
появления научных фриков.
Среди тех, кто осуждает научных фриков до сих пор нет концептуального представления о природе их появления. Поэтому, чаще всего, основной причиной появления этого феномена принято считать сознательную подрывную деятельность лиц данной категории. Однако в действительности мотивов для того, чтобы стать (либо даже казаться) научным фриком гораздо больше. И я хотел бы в этом случае обратить на принципиально новую тенденцию, сформировавшуюся в отечественной науке буквально в последнее время.
Дело в том, что любое общество для гармоничности своего развития требует гармоничности производительных сил. А это значит, что, в принципе, обществу не так уж и много требуется действительно многоумных, высокоэрудированных людей. Просто потому что общественное производство требует функционеров, кому для выполнения своих общественно необходимых профессиональных обязанностей не на надо быть чересчур умным, скажем, нянечек, водителей, пекарей, сантехников. И даже в такой действительно научной деятельности как методологическая работа, в принципе, важны делопроизводители, а не какие – то трансляторы принципиально новых идей.
Однако забота Советского государства о повсеместном улучшении образовательного уровня граждан привела к тому, что в сфере народного образования возникло огромное количество высших учебных заведений, выпускники которых попросту не могли получить место применения своим полученным знаниям. Кстати, чтобы не быть голословным, мне хочется привести соответствующие цифры, обнародованные в последние годы.
Так например, начиная с переписи 1897 года, статистические данные о профессиональной интеллигенции, то есть количестве специалистов, обладающих высшим образованием и занятых в сфере государственного управления, духовного или материального выглядят таким образом: оказывается, что в конце XIX столетия их насчитывалось около 120 тысяч, а перед мировой войной — 218 тысяч. Советская статистика зафиксировала в 1950 году 1442,8 тысячи работников с высшим образованием, в 1960 году — 3545,2 тысячи, в 1970 году — 6852,6 тысячи, наконец, в 1989 году — 20,6 млн.
Однако ещё большее число людей с высшим образованием приходится на постсоветские годы, когда в России, как грибы после дождя, возникли многочисленные филиалы крупных ВУЗов, стряпавшие как пирожки, новоиспечённых обладателей дипломов. Поэтому, если говорить, скажем, о цифре, приближающейся к 40ь миллионов человек, то она для России никак не будет натяжкой. Иными словами говоря, всего за один с небольшим век в России количество дипломированных выпускников вузов увеличилось практически в двести раз (при общем увеличении количества населения за это же время всего лишь в полтора – два раза). Однако, увы, из этого не следует, что общество за это время стало гораздо умнее, а значит, гораздо справедливее.
Просто в обществе возникла огромная масса людей, нахватавшихся различных поверхностных знаний, получившая определённые интеллигентские задатки, но при этом глубоко воспылавшая собственным непомерным тщеславием.И вот чтобы в какой – то мере утолить своё тщеславие, эти люди и ринулись в те до сих пор толком не разгаданные сферы науки, предлагая свои личные, по их мнению, креативные предложения. И уже по закону сообщающихся сосудов, эпидемия тщеславия в определённой мере перекинулась и на ту часть научной интеллигенции, которая была занята настоящей наукой и ни о каком тщеславии прежде не мечтавшая. А теперь так вышло, что сегодня отечественная наука переживает особое явление своего многочисленного существования , который можно назвать как наукоборчество.
Суть наукоборчества состоит в том, что тщеславным деятелям науки во что бы то ни стало хочется выговориться, показать себя обществу, заявить о себе как о самодостаточном индивидууме. И, в принципе, вот это желание заявить о себе родимом, о том, что такой человек есть, что он ест, курит и пьёт, заставляет его делать какие – то метки – сигналы, утверждающие его реальное существование. И здесь не важно, делаются ли эти метки на стенах общественных уборных, на заборах, или же в специально издаваемых периодических или даже капитальных научных трудах.
Вторым обстоятельством, способствовавшим развитию наукоборчества, стало открытие так называемого «железного занавеса», когда в страну хлынуло огромное число учителей различных христианских, политических и наученных учений, искавших для себя не только адептов, но и туземных распространителей, кому можно было доверить распространение своих вероучений на местном уровне – таким образом, в России возникла огромная категория лиц - учителей.
А поскольку число учителей подобного рода стало преобладать над числом новообращаемых адептов , то такого рода тщеславным людям потребовалось во что бы то ни стало оставить о себе память, и они, подчиняя этому внутреннему зову основной смысл своей жизни, из кожи вон лезут, чтобы зафиксировать себя на любых материальных носителях.В этой связи остаётся добавить, что сами по себе зачатки наукоборчества исторически восходят ещё к ветхозаветной структуре, которая называется фарисеями. Ибо что делало фарисеев несчастными людьми, пренебрегаемыми простым народом? Разве не любочестие, не страсть к первенству и желание быть называемым у людей «равви»? Вот тоже самое поветрие и наблюдается и в современной России, когда вдруг многим лицам, получившим высшее образование, вдруг стало казаться, будто им дано моральное право учить других, знакомить других с тем, что им было неведомо. Но вот кто дал им это право, они не желают раскрывать. В итоге – страдает страна в целом.
И поскольку наукоборчество приобрело характер пандемии, то онопросто не могла совершенно не затронуть сферу народного образования. По той причине, что во вновь создаваемой учебной литературе всё больше и больше начинает уделяться место не столько какой – то усреднённой, обобщённой, логически выверенной и сбалансированной мысли о чём – либо, сколько конкретному перечислению того множества точек зрения, которые возникли к моменту написания нового учебного материала.
Однако глубоко внедрившись в народное образование, наукоборчество ничего существенного привнести в образование не смогло, поскольку, говоря словами С. Довлатова: «Если дать творческую свободу петуху, он все равно будет кукарекать». Причём, самое отвратительное в таком механическом навязывании многочисленных точек зрения состоит в том, что судить, делать выводы из происходившего предлагается самим учащимся. Особенно ярко это тенденция проявилась тогда, когда В.В. Путин заговорил о необходимости создания однозначно выверенной линейки учебников по истории России.
Исходя из своего личного опыта производства, могу
Телефон не дам.