Рассвет2

вернусь я или Николай, не выходите из казармы, слышите?
- А что случилось? Что происходит? – зароптали голоса.
- Поверьте, не надо. Держите детей здесь. Я надеюсь, все обойдется, - с надеждой сказал Антон, но на улице раздались выстрелы.
- Господи, что это? – воскликнула Лена.
- Закрой дверь, не выпускай никого! – крикнул Антон и выбежал за дверь.
- Но Антон? – воскликнула Лена.
- Не выходи! – зло крикнул он ей и силой захлопнул дверь.
Антон влетел на площадь перед медчастью и остолбенел. Посреди ничком лежал Андрей, снег рядом медленно окрашивался тягучей багровой кровью. Чуть поодаль стоял Николай с Александром Николаевичем, на них, направляя в самое лицо, наставили дула пистолетов двое мужчин. Эти мужчины нервно дергались, пугаясь каждого движения Николая, но он стоял неподвижно, с презрением глядя на собравшихся.
- Тащите этого! – кричала одна из женщин, руководя другими мужчинами, закидывающими на фонарный столб кабель с неумелой петлей. Антон попытался броситься вперед, но кто-то сбил его ударом лопаты, яростно начав избивать ногами на земле.
- Хватит с него! – крикнул кто-то, Антон не смог разобрать, кто это был, мужчина или женщина. От ударов болело все тело, а в голове нарастал нестерпимый гул. Он с трудом разлепил опухшие глаза и увидел, как по площади тащат, как барана на убой, Джона. Парень кричал, звал на помощь, но, увидев, что на площади лежит мертвый Андрей, вдруг резко вырвался и бросился к нему.
- Кто вы? Вы не люди! ВЫ не люди! – кричал он по-английски, но никто не понимал его, кроме Антона. Вид его был столь угрожающий, что никто не смел к нему подойти. Джон стоял на коленях возле Андрея и с яростью смотрел на них. – Вы звери! Нет, вы хуже зверей! Вы боитесь, боитесь! Бойтесь! Вы заслуживаете этого! Да, вы не достойны жить самостоятельно! Вы готовы убить друг друга из-за своего страха! Вы, вы хуже нас! Вы хуже, чем мы!
Антон слушал его, не в силах пошевелиться. Он вспоминал недолгие часы, когда он с Виктором разговаривал с Джоном, помогая ему вспомнить свою жизнь до этого… они так и не смогли определить имя произошедшему событию. Для него с Виктором это была трагедия, катастрофа, но Джон называл это началом новой эры, эры, где больше не будет никогда братоубийственных войн, эры нового человек. Джон теперь отчетливо понимал, что он делал, и что делали его братья, так они себя называли, но мысль в нем переродилась, не оправдывая ту боль страдания, которые они принесли, нет, он это понимал как неизбежность, как лесной пожар, способный очистить землю от болезней и дать ей новый шанс.
Джона схватили и потащили к фонарному столбу. Он замолк, понимая тщетность своих воззваний. Когда его уже поставили на шаткий эшафот, надев петлю на шею, он громко рассмеялся и крикнул:
- Вы не достойны жить! Вы убили того, кто спас ваши жалкие жизни!
- Что он сказал? – загудела толпа, стоявший рядом с ним мужчина выбил подставку из-под ног Джона.
Антон не видел этого, он не мог повернуть голову в его сторону. Он слышал только, как натянулся кабель, как бьется тело повешенного в желании жить. Он слышал, как молча, жадно глядя на смерть, зверела толпа. Кто-то снова принялся его избивать, и он потерял сознание.
Очнулся он от холодного прикосновения бинта, смоченного в спирте. Голова неистово раскалывалась, глаза видели все размыто, Антон застонал.
- Очнулся, милый мой, очнулся! – затараторила Лена, смеясь и плача одновременно.  – Кать, он очнулся, слышишь, очнулся!
Катя подбежала к подруге, забирая из ее трясущихся рук бинт и отводя в сторону. Лена не знала, что делать дальше, она боялась дотрагиваться до Антона, сама ощущая, как ему больно, как больно ей. Катя передала ее Николаю, который по-отечески прижал ее к себе левой рукой, правая безвольно болталась в сделанной наспех повязке, проложенной деревянными шинами. Он морщился от боли, сломанная рука отдавалась во всем теле при каждом движении.
Проснулась Юлька, соскочив с лавки, поставленной у нестройной завалинки. Их заперли в этом сарае до вынесения решения. Никто не знал, что с ними делать теперь.
- Давай помогу, - сказала Юля, беря второй бинт и обильно смачивая его дезинфицирующим раствором.
Катя удивлялась Юлькиному спокойствию, но в глубине чувствовала, что силы у нее на исходе, еще немного и Юлька вновь войдет в то оцепенение, из которого им с Витей так тяжело было ее вытащить. Юля аккуратно, но без ненужной деликатности, очищала раны на теле Антона. Катя медленно проверяла его руки туловище, кости были вроде целы, возможно сломаны пару ребер справа.
- Что случилось? – прошептал Антон и сам вспомнил. – Лена, это ты?
- Я здесь! – Лена подбежала к нему и сжала ладонь его протянутой в сторону голоса руки. – Я здесь, я рядом. Потерпи, сейчас будет легче.
Катя кивнула Юле и твердым движением вонзила шприц в его ногу. Антон даже не дернулся, боль от укола была не различима в том болезненном омуте, в который было прогружено его тело.
- Сейчас будет легче, - шептала Лена, и скоро он уснул.
- Юль, иди поспи, - сказала Катя.
- Но я не хочу, - сказала Юля.
- Юль, ложись с Леной, хорошо? Помоги ей, пожалуйста, Юля, - попросила Катя.
- Хорошо, - Юля властно взяла Лену и повела ее на импровизированную постель, составленную из двух лавок и накрытую толстыми бушлатами, которые принес один из мужчин, тихо извиняясь за остальных. Он все время озирался и повторял: «Что я мог поделать? Что я мог?». Юля уложила Лену и легла рядом, прижавшись к ней. Очень скоро они обе уснули тревожным сном.
- Ну и слава Богу, - проговорил Николай, морщась от боли.
- Давай я посмотрю, - Катя села рядом с ним и стала развязывать повязку.
- Не надо, я не хочу, - запротестовал Николай. – Я больше ничего  не хочу.
Из его глаз хлынули крупные слезы, он закрыл лицо левой рукой, не в силах унять боль и ненависть к себе, когда эта обезумевшая толпа вытащила из казармы Артема и повесила его рядом с Джоном. Его оглушили ударами лопаты, перебив руку, когда он бросился на этих тварей. Он уже не слышал, как застрелили Александра Николаевича, сумевшего выбить у одного из этих пистолет, он не слышал и не видел, как бился Артем, но он знал, что это он не защитил его, он не смог спасти мальчика, не смог спасти его от людей.
- А ведь они лучше нас, - наконец сказал Николай, уже не чувствуя боли, ярость осознания притупила в нем все чувства.
- Не смей так говорить, - жестко сказала Катя. – Мы живы! Кто нам поможет кроме тебя? Хочешь, чтобы и я, и Юля, И лена, и Антон погибли? Что ты говоришь? Не вздумай даже!
- Да, ты права, - согласился Николай. – Ты права, но черт, кто же они?
- Прекрати, - осекла его Катя и вздрогнула от накатившего приступа рыдания. – Прекрати, пожалуйста.
- Хорошо, хорошо, милая, - он погладил ее по плечу.
Катя раскрыла повязку и отрешенно, не вглядываясь в ужас рваной раны открытого перелома, стала обрабатывать рану. Потом  плотно перевязала, ровнее закрепив деревянные шины.
- Спать, - скомандовала она. – А я с Антоном пока посижу.
- Нет, я посижу, а ты ложись, - сказал Николай.
- Разбуди меня через три часа, - сказала Катя и легла на выложенные ровной площадкой дрова.
Николай долго вздыхал, потом встал и накинул на Катю бушлат. Он сел рядом со спящим Антоном и тихо запел:

Что ж ты ноченька не видишь, как же я тоскую по тебе,
Что ж ты солнышко не греешь, что ж не вспомнишь обо мне.
Я накрою поле яркими цветами, Я спою зимою о весне,
Разбуди во мне твои желанья, Разбуди хорошее во мне.

Шоссе поднималось на высокий холм, на склонах еще оставались проплешины грязного снега, местами зеленела прошлогодня трава, каким-то чудом пережившая холодную зиму. Ребята остановились у подножия холма, чтобы перевести дух.
- Черт, ну сколько еще? – возмутился Стас, тяжело дыша, дергая назойливую лямку рюкзака, норовившую сползти вниз с узких плеч.
- Сколько есть, - огрызнулся Слава.
- А наши то куда делись? – спросил Дима, озираясь и не видя рядом ни Олега, ни Виктора.
- Как всегда ушли на разведку, - важно ответил Серега, он отломил зеленую тростинку и теперь с удовольствием жевал ее стебель.
- Ты бы был поосторожнее, а то нам еще индейца «жидкий стул» не хватало, - заметил Слава.
- Ничего, зато налегке пойду! – хохотнул Серега.
- Нет, ну так нельзя. Вот что мы прем вперед? Кто-нибудь знает, куда мы идем? – стал возмущаться Стас.
- Да вроде все знают, - пожал плечами Слава. – Тебя никто насильно не звал, сам вызвался.
- Это я не отрицаю, - ответил Стас. – Но я не понял, куда идем.
- В город, - ответил Слава. – Название его значения уже не имеет, собственно сейчас все не имеет значения.
- Да ну, хорош заливать! – махнул на него рукой Дима. – Как раз вот сейчас то и имеет, причем значительно большее. Наша основная задача сохранить знания…
- Это я уже слышал, - перебил его Слава. – Только ни Андрей, ни Александр Николаевич так и не ответили – зачем все это? Они лучше нас понимают, что нам не выжить без поддержки, а это значит, что надо идти к друзьям Джона. Так что ничего уже больше значения не имеет.
- Да ну тебя, ты так и остался пессимистом! – Стас недовольно дернул плечами и стал взбираться на холм.
- Хм, а почему я должен был измениться? – недоумевал Слава.
- Да ладно тебе! – Серега весело хлопнул его по плечу. – Пошли, Стас устал, видишь, взмыленный весь, как старая лошадь.
- Сам ты лошадь! – донеслось сверху.
- Ты смотри, не глухой, - подивился Серега.
Поднявшись на холм, они увидели в туманной дымке очертания рабочих кварталов небольшого города. Эта по сути своей унылая картина придала им сил, ребята пошли с удвоенным темпом, желая поскорее добраться до места назначения, толком не понимая, что они хотят там найти.
- А может такси возьмем? – предложил Дима.
Все дружно рассмеялись.
- Да, вот сейчас вызову, вот только заказ оформлю, - съязвил Стас.
- Да нет, я серьезно, - Дима показал на проглядывающий сквозь растаявший снег желтый кузов старой машины, все еще на большую часть скрытый под тяжелым весенним снегом.
- Нет, я лучше пешком, - сказал Серега.
- О, наши индейцы крадутся, - сказал Слава, показав рукой вперед.
- Да где ты их увидел? – удивился Дима, не различая в тумане ничего, кроме самого тумана.
- Славка у нас индеец «орлиный глаз», - важно сказал Серега.
- Скорее индеец «занудный глаз», - возразил Дима.
- Спасибо, друзья, я очень тронут, - ответил Слава.
Уже скоро увиденные Славой фигуры стали четче, и было можно опознать высокую фигуру Олега и Виктора, как всегда замыкавшего, постоянно останавливавшегося и долго слушавшего медленный ветер.
Олег подошел к Сереге и забрал свой рюкзак.
- Можно идти, - сказал он, после двух глубоких затяжек. – Виктор думает, что там остались еще жители, но я думаю, что после зимы вряд ли, не выжили бы.
- А что нам там делать? – спросил Стас.
- Искать новое место. Оставаться в том городке опасно, да и надо растрясти народ, а то что-то они больно борзые стали. Андрей доиграется со своей демократией. Давно уже было пора парочку провокаторов в лес выгнать, по старой доброй традиции.
Олег громко рассмеялся. Подошел Виктор и жестом призвал его прекратить.
- Да ладно тебе, Большой змей, никого же нет, - Олег сильно хлопнул по плечу Виктора, забиравшего свой рюкзак у Славы.
- Осторожнее, - сказал Виктор, ловя слетевший с плеч рюкзак.
- Так что ты там услышал? – спросил Серега.
- В том то и дело, что ничего, -