шлагбаум кнопкой со своего поста, то от нашего брелока шлагбаум поднимался сам автоматически. И весь этот автопарк принадлежал наблюдательному Совету. А это значило, что я тоже мог пользоваться в личных целях любой из этих машин, скрытно уезжая, и скрытно приезжая в фирму. Выезд и въезд в эту парковку был из соседнего двора, то есть через дом, от нашей фирмы. Поэтому никому бы в голову не пришло, что кто-то выезжает именно из фирмы. А дальше дорога в несколько сторон. Если случайно окажется, что одно направление перекрыто, то есть еще другие варианты.
И вот, утром в фирму, в сопровождении охраны приезжал ее руководитель, а в обед, из подземной парковки соседнего двора выезжала ничем неприметная машина, с плотной тонировкой стекол, и отправлялась в свободное путешествие по городу, в поисках приключений. Иногда я заезжал к Любе. Играл с сыном, что-то помогал сделать собственными мужскими руками по дому. Иногда даже рисковал сбегать за продуктами в ближайший магазин.
Как-то один раз, идя с пакетом продуктов из магазина, в арке дома, навстречу вышли три джентльмена не очень трезвой походкой, и просто перегородили дорогу. Я хотел уже было их обойти, но у одного из них в руках появился кухонный нож довольно крупных размеров. И этот нож этот господин приставил мне к животу.
- Деньги гони. – Потребовал он, но в ту же секунду, спасибо покойному ВП, за науку, нож из рук грабителя эстафетой перешел ко мне, а горе грабители, увидев такое невыгодное для себя развитие событий, как-то очень быстро разбежались, кто куда, в стороны. А я так и вернулся к Любе с едой и ножом в руке. Видимо, у меня был шок. Пришел к ней, так и держа нож за лезвие, как его и забрал, положил на кухонный стол. Люба в это время колдовала с обедом.
- Вот, - говорю, - нож забрал.
- У кого? – Насторожилась Люба.
- Трое подошли вон в арке дома, говорят, деньги давай, и нож к животу.
- И чего?
- Я нож забрал, они и убежали.
Люба испуганно села на стул. Но это скорее было исключением из правила, потому что, как правило, при ударе ножом, его практически не видно, и отбиться от ножевой атаки, с моим уровнем подготовки, вряд ли удалось бы.
Иногда я заезжал в один закрытый клуб, в который вход был доступен лишь для самых избранных людей, да и то, так была поставлена система входов, выходов и пропуска посетителей, что никто из тех самых избранных в этом клубе друг с другом не пересекался и не встречался. Единственное, что интересовало каждого входящего в это заведение, это элитные девушки неземной красоты. Причем, если клиент этого только пожелал, то могли доставить почти кого угодно, и хоть откуда, из любой страны, и даже из-за океана. Могли привезти, по добровольной договоренности, естественно, почти любую модель, или любую знаменитую певицу, или актрису, из списка звезд первой мировой величины. Стоило данное удовольствие недешево, но спросом пользовалось постоянным. И тут уже дело было даже не в получении обыкновенного плотского удовольствия, а в принципе, в некоем престиже, в доказательстве, не знаю даже перед кем, своей элитарности, своего святого предназначения. Хотя и без удовольствий заказчик конечно же не оставался, ведь он платил за это умопомрачительные деньги. Средняя такса привоза знаменитости, скажем, из-за океана, устойчиво держалась на уровне десяти миллионов долларов. Ну и сам клуб, за свою работу, за доставку звезды к клиенту, и возврат ее на постоянное место жительства, брал миллион долларов. Так что удовольствие действительно было не из дешевых. Мне же хватало какой-нибудь российской красотки в пределах ста тысяч рублей. Но и за такие деньги в нашей стране можно было заполучить почти любую красавицу, из элитных эскорт-услуг. Однажды, заполучив одну такую леди небесной красоты, которая, как породистая лошадь, с легкостью брала призы на всех региональных конкурсах красоты. И вдруг, когда мы остались наедине, и дело, можно сказать, дошло до постельной сцены, как я понял, что, по какой-то непонятной причине, как мужчина, ничего из себя не представляю.
- Слушай, - говорю, - сегодня у меня что-то ничего не получается, а перед ребятами неудобно - каких уж я там имел в виду «ребят», я и сам плохо себе представлял. Скорее всего, администрацию клуба. – давай просто так посидим здесь немного, поговорим, а выйдем, ты сделаешь вид, что все было суперклассно.
Девушка согласилась, деньги-то так и так уже уплачены, и возврату не подлежали. Мы минут двадцать проболтали, а затем, изображая невероятное удовольствие друг от друга, вышли, и расстались.
После этого я, огорченный тем фактом, что нежданно негаданно пришла физическая немощь, приехал к Любе, и – о чудо – с ней все сразу получилось. Как мне впоследствии объяснил один врач уролог, он же по совместительству сексолог, к которому я инкогнито, то есть не называя себя, обратился с вопросом по этой проблеме, существует мол такой феномен привыкания людей друг к другу, и остальные вероятные партнеры им как бы становятся уже и ни к чему. И даже, если ударит бес в ребро, то организм сам тебе скажет: «Эй, дружок, осади своих коней. У тебя своя жена дома ждет, и нечего тут по кому не попадя метаться».
Однажды, готовясь к очередному брифингу, обратил внимание на информацию, что Россия добывает в год пятьсот миллионов тонн нефти, это где-то пятнадцать триллионов рублей, то есть: циферка пятнадцать, и еще двенадцать нулей за ней. И чем-то меня эта циферка серьезно зацепила. Если, допустим взять сто рублевые купюры, и сложить их очень плотно друг к другу, можно сказать, сжать, то получится пачка денег длинной в пятнадцать тысяч километров, или, если еще образней, то эта колбаса легко обогнет землю, и еще и хвостик останется. Логика рассуждений была такая: если мы кладем свою лапу на все, что только попадается на глаза, то вот сейчас на глаза нам попалась именно нефтяная отрасль, или, по-народному, нефтянка. Кусочек пирога не просто лакомый, а даже для наших аппетитов доселе непосильный. Но ведь это не копеечные магазины у собственников отжимать. Стоит заполучить контроль над этим пирогом, и ничего другого практически и не надо. А раз пришла такая мысль в голову, то ее следовало со всех сторон обдумать в нашем небольшом, но тесном коллективе. Посоветовался сначала с Викторией. Но она как-то без обычного энтузиазма встретила эту мою новую идею, сославшись на очень плохие предчувствия. Но, все равно, руководящее слово оставалось, по-прежнему, за мной, а я, как курочка ряба, постоянно должен был для своей фирмы нести все новые и новые золотые яички, поэтому я подкинул эту идею Соловьеву, предложив обдумать мои соображения. И хотя Соловьев проживал сейчас совместно с Викторией, но отказать мне на этом основании он все равно не мог, а потому ему, волей-неволей, а пришлось действительно собрать по этому вопросу объективную информацию, и начать готовиться к проведению разведки. В нашем понимании словосочетание «провести разведку» означало не какую-то скрытую шпионскую операцию, по добыче, скажем, фотографий неких документов, а это была именно настоящая армейская операция, называвшаяся разведка боем, которая не на словах, а на деле проверяла прочность вражеской защиты. Наметили первые цели, по которым неплохо бы нанести свой пробный удар, изготовились к нападению, ощетинились, психологически встали в боевую стойку. Начало нашей операции планировалось на сегодняшнее утро. А пока была ночь. Милана где-то отсутствовала. Наверное, опять с головой ушла в руководство восстановлением очередного своего магазина. Ира должна была вот-вот прийти на смену, и я ожидал ее появления, чтобы она помогла мне снять накопившееся за день напряжение. И тут звонок от председателя наблюдательного Совета, который, вообще-то довольно давно не выходил на связь.
- Володя, привет. Ну как у нас там дела, на трудовом поприще?
- У нас тут все нормально. Вот наметили новую крупную цель. Завтра начнем ее осторожно проверять.
- А ты сейчас где?
- Я? Дома. А что?
- Да тут, Володя, дело к тебе очень срочной важности наметилось. Не телефонный разговор, как понимаешь. Соловьев уже едет к тебе. Там с ним лично и переговорите.
- Хорошо.
- Никуда не пропадай.
- Да нет, я здесь. Куда я пропаду?
- Ну вот и молодец, жди Соловьева.
И только я положил трубку, как позвонил мой управляющий моими личными активами.
- Владимир Андреевич, простите, что, наверное, разбудил вас, но у меня с вашими финансами творится какая-то галиматья. Я пол ночи не могу уснуть, и все же рискнул побеспокоить вас прямо сейчас.
- Что случилось – Нехотя поинтересовался я, собираясь в две секунды разрешить любую галиматью в своих финансах.
- Тут, начиная еще с обеда, совершенно с незнакомых счетов к вам стали поступать крупные переводы средств. Каждый по миллиарду рублей.
-Ну и хорошо. Нам миллиарды нужны.
- Владимир Андреевич, миллиард, это не сто рублей, их случайно, по ошибке, на ваш счет не забросят. А здесь от разных неизвестных мне компаний вам, к концу рабочего дня, перешло уже девятнадцать миллиардов рублей! Владимир Андреевич, я все уже в голове передумал, и у меня возникла мысль, что вас кто-то серьезно хочет подставить.
- Успокойся, ну кто меня хочет подставить. Мы сами кого угодно можем подставить.
- Владимир Андреевич, но эти компании мне не известны. Деньги идут от чужих компаний не куда-то там, а именно на ваш личный счет. Сопоставьте все, Владимир Андреевич.
- Ладно, сопоставлю. Утро вечера мудренее. Давай на завтрашнее утро перенесем этот разговор?
- Спасибо вам, Владимир Андреевич.
- За что?
- За то, что сняли с моей души такой камень. И все-таки, Владимир Андреевич, разрешите мне прямо сейчас взять недельку выходных? Если все утрясется, то и хорошо. А пока я уже собрал свои вещи, и уезжаю прямо сейчас.
- Ну-у, стоит ли так пугаться всякой ерунды?
- Владимир Андреевич, дай Бог, чтобы это оказалась ерунда, но чувствует мое сердце, что хозяева этих миллиардов уже за ними идут, и на вашем месте я бы прямо сейчас, не тратя ни секунды на сборы, прыгнул в машину, прямо в одних трусах, и уже гнал бы куда глаза глядят.
- И куда бы ты гнал, на моем месте?
- Владимир Андреевич, где вас никто не знает, и никогда не найдет. Все, я уже бегу в свою машину. Если все хорошо рассосется, то через неделю я в вашем распоряжении, а пока я отключаю телефон. Потому что по работающему телефону можно определить местонахождение человека с точностью до квадратного метра. – И связь оборвалась. Да я и сам знал, что каждый современный телефон самостоятельно определяет свое местоположение. Что тут, невидаль какая?
Все бы в этом деле ничего, и эти бредни управляющего можно бы было отнести к клинической психиатрии, из раздела фобий, когда человек начинает опасаться и бояться преследования неких вымышленных или реальных персонажей, и принимает существенные, многократно превышающие реальную опасность, действия к своему спасению. Некоторые неправильно называют эти страхи «манией преследования». Но мания, это желание преследовать кого-либо, а фобия, это как раз и есть страх, что кто-то тебя преследует.
И все же, слишком много совпадений для одной ночи: звонок моего управляющего, а перед этим, звонок председателя наблюдательного Совета, да еще и просьба во что бы то
С уважением, Пётр