пятитысячных купюр, и направился к Яне.
- Володя, как я тебе рада! – Прямо с порога повисла у меня на шее Яна.
- А я-то тебе как рад, - непроизвольно провел я ее по спине, и определил, что у нее под тоненьким приятным халатиком нет бюстгальтера, а чуть ниже руки определили, что и трусики под халатиком тоже отсутствуют. – Слушай, прости меня, пожалуйста, но сейчас нет не минуты. Ты симки купила?
- Да, сейчас принесу.
- Яна, а ты можешь прямо сейчас купить еще одну квартиру? – Спросил я громко, вслед уходящей девушке.
- В смысле? – Вернулась она с четырьмя пластинками, и дала их мне.
- В прямом. Вот я тебе дам еще три миллиона. Сейчас где-нибудь тут недалеко можно купить еще одну двухкомнатную квартиру? Ты оформишь ее тоже на себя, а когда мы уедем, все квартиры останутся тебе. Такой вариант устроит? За то, что мы поживем немного в твоих квартирах, у тебя появится еще одна.
- Володя, да я и так для тебя все сделаю.
- Да? – Потрогал я ее за грудь. Яна сразу замерла, чуть выставляя вперед свое достоинство. – О, Боже! Сейчас нет времени! Надо все делать срочно. Вот деньги, извини, я побежал. Сможешь купить квартиру?
- Да конечно смогу. Их вон продается сейчас, сколько хочешь, только выбирай, да деньги плати.
- Сейчас хоть сколько квартира-то двухкомнатная стоит?
- Два миллиона. Ну, может, два с небольшим.
- Ну вот. Остаток суммы тоже твой. Все, я убежал.
- Володя, а как связаться-то с тобой?
- Я симку в телефон вставлю новую, и сразу перезвоню. Твой-то телефон я так помню.
- Я жду. – Крикнула она мне вслед, а я уже бежал вниз по лестнице, перелетая за каждый шаг через ступеньку.
В машине Люба уже сидела на водительском сиденье. Я запрыгнул вперед на пассажирское, и сразу стал менять на своем телефоне симку. Затем включил телефон, и набрал Яну.
- Алло?
- Да, это теперь мой номер.
- Хорошо, я поняла. Я уже одеваюсь. Сейчас пойду выбирать квартиру.
- Понял, спасибо. – И разъединил связь.
- Чего ты понял? – Поинтересовалась Люба.
- Я попросил найти еще одну квартиру, а то тесновато всем в одной.
И тут зазвонил мой телефон.
- Алло?
- Алло, это я, - сообщила Яна, - а ничего, если купить квартиру в том же самом доме, где сейчас поселились вы? Дом только построен. В нем, кажется, имеются еще нереализованные квартиры.
- О! Это вообще будет замечательно! А если еще и в этом же подъезде, то совсем прекрасно!
- Хорошо. Пошла узнавать.
- Чего замечательно? – Переспросила Люба.
- Если квартира окажется в том же доме, а еще лучше, в этом же подъезде. Тогда до бабушки с дедушкой совсем рядом будет.
- А нельзя и еще для одних бабушки с дедушкой квартиру здесь купить?
- Для твоих?
- Да. Им ведь сейчас тоже негде жить.
- Ну ладно. Давай позвоним.
- Алло, это опять я.
- Что-то случилось?
- Да. Тут еще одна квартира такая же понадобилась. В общем, узнавай сразу про две квартиры. Денег сколько надо, я сразу довезу.
- Все ясно. Узнаю сразу про две.
- Ну, удачи.
- Ну что? Узнает? – Поинтересовалась Люба.
- Да, все узнает. Давай твой телефон, я симку поменяю.
Дней через десять Яна купила две новых квартиры. Мои родители переехали в одну из них, Любины родители приехали из деревни во вторую квартиру, Люба с детьми заняла ту, в которую мы и приехали с самого начала. Бабушки с дедушками взвалили на себя опеку над внуком и внучкой. А я снял себе маленькую однокомнатную квартирку, больше похожую на какую-нибудь заброшенную рыбацкую лачугу, в десяти минутах ходьбы от квартир всего моего подросшего семейства. В съемном моем жилище имелась своя, хоть и старенькая, кровать, кое-какая видавшая виды мебель. Но мне и этого хватало. Я с детства был непритязателен к жилищным условиям, и, наверное, мог бы жить даже в палатке, если, конечно, не холода. Для моего нормального самочувствия достаточно было иметь всего лишь обыкновенный ноутбук. Им-то я как раз и обзавелся. А еще возникла идея, что снять с себя рок пожизненного преследования можно, разоблачив деятельность нашей фирмы перед всей общественностью. Но как это сделать? Можно вспомнить целый ряд фактов преступной деятельности фирмы. Назвать как, что, где, и когда происходило. И опубликовать. Люди проверят, сопоставят, проанализируют, и сделают выводы. А, возможно, и подключатся правоохранительные органы. А там, дай-то Бог, и наше спасение не за горами. И, как говорится: сказано – сделано. Я с головой погрузился в собственные воспоминания, воспроизводя на компьютере, пока бессистемно, в простом числительном порядке, пронумеровав: один, два, три, и так далее, каждое происходившее криминальное событие. Буквы вставали к буквам, слова быстро складывались в строчки, а строчки перерастали в страницы. Фактов имелось столько, что даже если их просто перечислять, один за другим, то получалось довольно серьезное откровение. Причем, свою роль в этом во всем как-то выбелить, а тем более выгородить, никак не удавалось. И, в конце концов, хоть это досадно и больно, пришлось самому себе признаться: да, действительно, я сначала был звеном в этой всей машине, а потом и вовсе стал ее руководящей и направляющей фигурой. И то, что без меня, был бы кто-нибудь другой, не являлось оправданием моих личных грехов и преступлений. Как говорила Люба, своей головой надо было думать.
И вот, где-то через месяц моих титанических бессонных бдений, передо мной довольно серьезный труд, этакий свод перечисленных криминальных следов и отпечатков нашей фирмы. И когда я взглянул, как бы уже со стороны на свой шедевр, то тут понял, что все бы хорошо, и указано все точно и подробно, но читать такую вещь ни один нормальный человек, в здравом уме и светлом рассудке не станет. И обнародовать такое бездоказательное словоблудие, смысла никакого нет. Получалось, что и выхода-то тоже никакого нет. Возможно, сказывалось еще и то, что весь этот период времени у меня не было женщины. Люба с головой поглощена детьми. Владу, огромное спасибо ей за это, она приняла, как собственную дочь, окружив равнозначной с Сергеем заботой, любовью и вниманием. В квартире, кроме детей, еще и постоянно суетились бабушки с дедушками, пытаясь оказать помощь в воспитании, в меру своих сил и возможностей. Какие уж тут вопросы, о реализации мной своих мужских инстинктов. Одно лишь упоминание об этом могло в данной ситуации звучать не иначе, как богохульство в святых храмовых стенах. А у меня исчезла жизненная смысловая ниточка, держась за которую я двигался по жизни. Напала депрессия. Были деньги, но они сплошь имели запах человеческой крови. Даже думать о них, а уж тем более прикасаться к ним, не хотелось. Появились мысли покончить с собой, как и тогда, после просмотра видео с Анжелой. И вот однажды я вышел из квартиры, чтобы больше никогда в нее не возвращаться. Куда идти, было безразлично. То, что меня могут узнать, в те минуты не имело уже никакого значения. Если бы убили, то это вполне справедливый итог моей неправедной жизни. Ноги куда-то вели, голова совсем отключилась. И пока я не осознал, что уже нажимаю звонок в дверь Яны, до этого момента не понимал, что именно ее-то мне, все последнее время, так остро и не хватало.
- Володя! – Искренне обрадовалась она.
- Привет. К тебе можно?
- Да конечно можно! Я уже в окно все глаза проглядела, тебя ожидаючи. Где хоть ты пропадал все это время?
- Пытался изображать работу.
- Работа, работой, а про меня-то тоже забывать нельзя. Проходи. Тебя покормить?
- Да, даже и не знаю.
- Ты чего такой понурый? Лицо землистого цвета стало. Смотри, как себя довел. Ну чего ты, как неродной? Пойдем на мягком диване посидим?
- А дети где?
- Дети уже почти взрослые, где-то на прогулке. Пока не проголодаются, ждать их бессмысленно.
Пока она это говорила, я уже расстегивал ее одежду. Диван действительно оказался очень мягким. А когда я уже расслабленно упал на спину, и диванные пружины мягко спружинили, самортизировали мое падение, то наступило всеобщее облегчение. Психика нормализовала свои функции, организм более-менее адаптировался к внешним и внутренним обстоятельствам. И тот вопрос, который мучал меня последнее время: «Как сообщить миру о происходивших, и продолжавших происходить в фирме делах?», вдруг сам собой нашел свое решение. Необходимо было написать книгу. В отличие от безэмоционального перечня, или списка, в книге можно отразить не только голые факты, но и, без утайки и вымысла, те обстоятельства, которые способствовали тому, к чему я в конце концов и пришел.
В своей истории я постарался не просто выговориться, излив душу, но и соблюсти права на частную жизнь, и личную неприкосновенность, а потому абсолютно все фамилии реальных людей, были изменены на вымышленные имена персонажей, но изложение самих событий и достоверность фактов от этого не пострадали. Я также долго размышлял над тем, указывать ли точное название фирмы, вокруг которой и развивались все эти события. Но тогда читатель склонен будет рассматривать все описанное здесь, как частность, а хотелось бы, чтобы каждый человек посмотрел вокруг себя шире, и начал думать своей головой в любой ситуации, и да: продумывая свои поступки на несколько шагов вперед, исходя из своего внутреннего убеждения.
Спасибо.
Сатана
Ну вот и закончилась книжка ЕБ. Хотя и пришлось потратить на ее чтение практически всю ночь. А с утра, то есть прямо сейчас, еще и идти, с тяжелой головой, на лекции в институт. Что я могла сказать после ее прочтения? Если подходить к данному вопросу критически, и сравнивать с литературными памятниками, то на книгу это произведение совсем не тянет. Скорее, выдумка чистой воды, сырая домашняя заготовка непрофессионального дилетанта, или даже школьное сочинение троечника, и уж точно никакой не литературный шедевр. Но что мне сказать этому загадочному ЕБ? Выложить всю правду? Тогда, вероятнее всего, сразу же сгорят все несгораемые деньги на подаренной им карте. Если соврать? Заверить, что да, мол, действительно, эта книга потрясла меня до глубины души? А совесть тогда куда спрятать? Впрочем, сейчас ведь вполне возможно обратиться практически в любое издательство, и за ваши, то есть, за его деньги, напечатают все, что угодно. Пусть он напечатает тысячу, или пять тысяч экземпляров, сложит у себя в квартире, а потом раздает их бесплатно, со своим лично подписанным автографом. Но надо ли это печатать? По моему личному мнению, мир спокойно бы обошелся и без подобных мемуаров, в кавычках. Хотя, есть еще один вариант, это предложить подкорректировать его книгу: кое-что причесать, правильно оформить некоторые мысли, сделать нужные акценты, а ненужные, лишние, и явно грубые эпизоды выбросить. Тогда, может быть, из этой заготовки и получится какая-то цельная содержательная история. Но кто возьмется корректировать это детище свободного художника? Лично мне подобное дело не потянуть, да и опыта у меня в подобных вещах никакого. А если все же кто-то согласится, то корректура наверняка стоит определенных денег.
Отсидев в институте четыре пары, я подошла к преподавателю Виолетте Денисовне. Она была очень контактной и отзывчивой женщиной. Никогда никому не отказывала в помощи. За плечами у нее даже имелся собственноручно написанный учебник по риторике. Но у нас его никто в глаза не видел, и, естественно, не читал.
- Виолетта Денисовна, можно с вами
С уважением, Пётр