попал ночью в заброшенную часть замка? Как могла девушка там оказаться, если панически боится темноты?
Из-за этих мыслей, путавшихся в усталой голове, я твёрдо решил не спать этой ночью и прислушиваться, не раздадутся ли какие-нибудь звуки, которые помогут мне во всём разобраться. Я знал, что мне понадобится вся моя воля, чтобы не заснуть. Я был одержим намерением не спать, был совершенно уверен в своей выносливости, а проснулся с тем же решением бодрствовать всю ночь.
Теперь следует объяснить, что я не сам очнулся от сонного забытья, а меня вырвал из него какой-то звук или звуки. Не знаю, как долго они продолжались. Сначала я вообще решил, что всё это мне мерещится. Но когда сон слетел с меня окончательно, я понял, что кто-то царапает мою дверь. Не стучит, а именно царапает, будто какой-то не очень крупный зверь пытается ко мне проникнуть, встаёт на задние лапы, нажимает на дверь всем телом, но срывается и проводит по ней когтями.
Мне стало жутко. Если в замке нет ни кошек, ни собак, ни каких-то других животных, то кто же может ко мне рваться? Пробравшаяся снаружи кошка? Но она будет бояться каждого шороха и не станет ломиться в запертую комнату, где ей совершенно нечего делать. Я терялся в догадках, или, точнее, загадках, потому что отгадки мне не давались, а между тем страх сковывал сознание, и я опасался, что скоро не смогу ему противиться. Осознав эту опасность, я принудил себя встать.
Движение чуть приободрило меня. Пока оно было бесцельным, но уже то, что я не сидел в постели, сжавшись от ужаса, давало повод верить в способность что-то предпринять. Ужасно чувствовать собственную беспомощность перед лицом неведомого, если даже не можешь предположить, что за последним скрывается. Каким жалким выглядел бы человек, трясущийся от страха и воображающий за дверью дьявола, если там всего лишь безобидная кошка, желающая обследовать комнату или познакомиться с её временным жильцом. Даже приблудная кошка может чувствовать себя как дома, если её не гонят и не причиняют ей неприятностей. А ведь Марта могла приласкать её и дать молока.
Такие рассуждения успокоили меня, и я решился выглянуть в коридор. Однако, взявшись за засов, я представил дикое существо, которое прыгнет на меня, едва я открою дверь. На этот случай я взял со стола кувшин с водой. Что-нибудь: вода или тяжёлый предмет – мне обязательно поможет.
Задвижка была отодвинута, дверь распахнута, и… я оказался в тёмном коридоре с полубезумными глазами и с приготовленным для удара кувшином. Свет от одинокой свечи в моей комнате позволял лишь убедиться, что перед самой дверью никого нет. Но был ли кто-то за ней?
Я вынес свечу и высветил крошечный участочек в царстве мрака. Никто не прятался и за дверью, но я не мог быть уверен, что за мной не наблюдают из какого-то конца коридора. Напротив, с каждым мгновением я всё сильнее чувствовал на себе чей-то недобрый взгляд, а воображение рисовало не маленького зверька, а могучего зверя, готового на меня наброситься. Но откуда такому зверю взяться? Что вообще происходит в этом замке? Почему так напугана и, вместе с тем, так безвольна девушка?
При мысли о Марте во мне проснулся рыцарь почти без страха, хоть и не без упрёка, ведь я сам мог упрекнуть себя за только что проявленную трусость, и меня могли упрекнуть за то же самое. Но мужество заключается не в отсутствии страха, а в умении его преодолевать. Я открыл в себе это достоинство, когда оставил кувшин на полу в своей комнате у самой двери, поднял свечу повыше и пошёл по коридору, лишь спустя какое-то время осознав, что иду в сторону лестницы. Возможно, лучше было бы выбрать путь к заброшенной части замка, но я не повернул назад, сам не знаю почему. То ли меня влекла вперёд какая-то сила, то ли упрямство, а возможно, как я думаю сейчас, я что-то услышал именно в той стороне, но не осознал этого.
Я вышел на площадку и огляделся. Нельзя было определить, один я здесь или кто-то притаился во мраке. В непосредственной близости от меня никого не было. Может, пока я не совершу каких-то нежелательных действий, меня не тронут? Но зачем же какое-то существо царапало мою дверь? Или оно попросту точило когти?
Я был в таком нервном напряжении, что от последнего предположения чуть не засмеялся. Образ приблудной кошки, которую приласкала Марта и которая поэтому почувствовала уверенность, живо нарисовался перед моим внутренним взором. Вот кошечка выходит на ночную прогулку, а может, на охоту за мышами, решает заодно поточить когти, а с другой стороны двери взрослый мужчина просыпается и не может придти в себя от ужаса. Жалкое, смешное, и одновременно грустное зрелище.
Презрение, которое я к себе почувствовал, почти изгнало страх. Я поднял свечу, чтобы ещё раз осмотреться и вернуться к себе, и меня захлестнула новая волна ужаса, потому что я увидел саркофаг. Сам расписной ящик, отдалённо повторяющий форму человеческого тела, не смог бы меня так напугать, несмотря на объёмное и тщательно вырисованное лицо на крышке. Но саркофаг был открыт. Кому понадобилось снимать крышку? Мы с Генрихом и Мартой проходили мимо него перед ужином, даже осматривали его. Мой друг ещё сказал, что Фриц плохо следит за ним, так как заметил на крышке какое-то пятно. Теперь же крышка была снята и стояла рядом, прислоненная к стене.
Пусть тот, кто читает эти строки, не думает, что я, словно храбрый герой из романа, стоял и спокойно рассуждал о своём открытии. Я был перепуган почти до смерти и не убежал лишь оттого, что у меня отказали ноги. Я буквально оцепенел.
Не могу сказать, минуты ли проходили, секунды или часы. Хотя нет, моё неподвижное стояние не могло длиться часами, иначе наступил бы рассвет. Лично мне представлялось, что я долго не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже повернуть голову, чтобы оглянуться. Удивительно, что я не сошёл с ума. Потом мысль о том, что неудачно наклоненная свеча может погаснуть, заставила меня взять её поудобнее, а уж после этого ко мне вернулась способность двигаться.
Если бы она, эта способность, меня не покинула, я давно бы заперся в своей комнате, а вместо этого стоял сейчас на площадке, уставившись на открытый саркофаг. Сделав шаг к нему, я убедился, что он пуст. Тогда я совершил поступок, который до сих пор считаю смелым. Я подошёл к нему вплотную и осмотрел. Никаких обрывков ткани или забытых вещей я, конечно, не нашёл, но обнаружил, что нижняя стенка сильно испачкана извёсткой, притом на общем грязном фоне были различимы следы подошв. Судя по размеру, это были отпечатки мужских туфель. Остальные стенки внутренней части саркофага тоже не были в сохранности. Кое-где они были в тёмных пятнах и полосах, а краска казалась местами содранной. При скудном свете я не мог разглядеть, какого цвета пятна и полосы, потому что любой тёмный цвет при таком освещении кажется чёрным, да ещё мешали символические рисунки, которые должны были помочь умершему обрести вечную жизнь.
Меня била дрожь, я ожидал, что сейчас кто-то накинется на меня и растерзает, ведь я приблизился к какой-то тайне. Но никто меня не трогал, и я собрал остатки мужества, чтобы решиться на следующее действие. Я подошёл к крышке и осветил её. Пятно, на которое указывал Генрих, было на месте, но я не мог установить его цвет и состав. Потом я с содроганием взялся за крышку и с трудом перевернул её лицевой стороной к стене. Вся её внутренняя поверхность оказалась испещрена царапинами и запачкана тёмным. Единственный вывод из увиденного был ужасен. Было очевидно. Что кого-то живым заперли в этом гробу, и он силился вырваться отсюда. Но кто такое сделал? Когда и кого похоронили заживо? Было ли погребение осуществлено в древности или в более поздний период? Следы извёстки навевали мысль о заброшенной части замка, а то, что она была лишь на нижней стенке, позволяло решить, что человек не лежал в своём гробу, а стоял в нём. Не означало ли это, что кого-то заперли в саркофаге в тот период, когда этот ящик уже стоял на площадке лестницы… или ещё находился в музее? Но кто мог совершить это злодеяние? Здесь жили только барон, Фриц и Марта. Страх девушки перед дядюшкой указывал на него. Марта знала или догадывалась о его поступке. Я припомнил синяки на её руках и край повязки. Не подвергалась ли и она каким-то истязаниям? А её страх перед одним из кресел в камере пыток? Ведь она убеждена, что на нём остались пятна крови.
Тут у меня начался такой сумбур в мыслях, что я поспешил прервать его, а для этого перевернул крышку обратно. Пусть барон или кто-то другой, творящий чёрные дела, не заподозрит, что здесь в неурочный час побывал человек.
Затем я вознамерился вернуться к себе, но выяснилось, что это не так-то просто сделать. Мне казалось менее страшным оставаться здесь, чем по тёмному коридору идти к двери в мою комнату, в которую кто-то недавно скрёбся. Но я всё-таки сдвинул себя с места, продолжая думать о царапинах внутри саркофага и царапании в мою дверь. Не была ли тут какая-то связь? Но это бы означало, что несчастный не умер в своём гробу, а вырвался на свободу. Тогда зачем ему царапаться в мою дверь? Следы извёстки оставлены человеком. Если он выбрался из заточения и пытался найти у меня убежище и помощь, то позвал бы, если способен говорить, или постучался. Не сумасшедший же он, воображающий себя тигром или, скорее, кошкой. Да и куда он скрылся, когда я открыл дверь?
Я медленно, отчаянно озираясь, продвигался по коридору, но на меня не нападал ни человек, ни зверь. У двери к себе я остановился. Во-первых, я хотел осмотреть её, во-вторых, просто не решался войти, воображая там засаду. Чтобы оттянуть время и набраться духу на второй шаг, я поднёс свечу к двери и принялся её обследовать. Царапины были, небольшие, но достаточно заметные, и начинались они примерно на высоте пояса человека. Если в мою дверь царапался вырвавшийся из саркофага мужчина, то, чтобы оставить такие отметины, ему пришлось бы сидеть на полу. А может, он и сидел, потому что от слабости не держался на ногах? Но куда же он делся?
Я осторожно открыл дверь, просунул руку со свечой в комнату и осмотрел её. Если никто не прятался у меня под кроватью, то помещение было пустым.
Хорошо, что я был так внимателен и осторожен, иначе бы поддел ногой кувшин, оставленный мною у двери, разбил его и залил комнату водой. А уж грохот мог кого-нибудь разбудить. Я поднял его и поставил на стол, а сам опустился на колени и заглянул под кровать, но никого и ничего не обнаружил. Тогда я запер дверь и решил, что на сегодня достаточно.
Мои душевные силы были на исходе, но меня ждала ещё одна неожиданность. Когда я хотел сесть на кровать, я понял, что кто-то заходил ко мне в моё отсутствие, потому что одеяло, которое, как я ясно помнил, было сдвинуто к краю, теперь оказалось отброшенным к изножью, а подушка тоже заметно переместилась со своего места. Уж не рассчитывал ли таинственный посетитель застать меня спящим?
На меня обрушился целый град эпизодов из бесчисленных готических романов, а также сведения о проявлении потусторонних сил из достоверных документальных источников. Я перекрестился, вознёс несколько молитв к Господу и некоторым святым, снял и положил на самое видное место возле кровати крест, а потом припомнил
