Ненавистный брак - Глава 7 (заключительная)

горькую узнал, чтобы больно тебе было!

Александр, кривя губы, неподвижно стоял на месте и слушал Маслову.

- Александр! – Наташа застонала. – Неужели ты не понимаешь? Я узнала, что она неверна тебе, и хотела убить ее, чтобы ты не стал убийцей!

Александр резко тряхнул головой, словно старался отбросить прочь печальные, навязчивые мысли, и рухнул на лавку, стоящую перед грубо сколоченным столом.

- Ладно, – устало пробормотал он, сдаваясь, – сегодня же ночью возвращаемся в Карелинку...



Дмитрий втолковывал Лизе, что царь примет их завтра, и нужно составить прошение. Лиза, казалось,колебалась, не осмеливаясь принять решение.

- Я послал Канова проследить за князем, – безразлично заметил Кумазин, словно речь шла о каком-то пустяке. – Он только что поехал в Карелинку, и не один. Вместе с ним поехала Наташа. Князь возвращается с ней в свои владения, Лиза, и они оба будут рады, если ты подашь прошение о разводе.

Все с грустью посмотрели на вмиг побледневшее лицо молодой княгини. Ресницы Лизы встрепенулись, пряча глаза – незамутненные зеркала ее души. Губы дрогнули в слабой презрительной улыбке. Больше не колеблясь ни секунды, Лиза решительно подписала бумагу, протянутую Дмитрием, а затем встала и, прежде чем уйти, спокойно сказала:

- Прошу меня простить. Пойду к себе вместе с малышом. Увидимся за ужином.

Когда княгиня оказалась вдали от всех, ее лицо на секунду сморщилось, и тихие слезы накатились на глаза и повисли на ресницах, но не упали вниз. Лиза заставила себя подумать о том, что очень скоро она будет свободна, дурной сон закончится, и пробуждение навсегда разрушит оковы прошлого.



***



Карелин возвращался в свои владения. Настырная Наташа добилась, чего хотела, и теперь ехала в экипаже вместе с князем. Николашка, сидевший на козлах, повернул лошадей на широкую проселочную дорогу, оставив за спиной тракт, ведущий к Одессе, и вскоре экипаж уже подъезжал к воротам господской усадьбы.

Сентябрьский вечер неторопливо опускался на землю. Страда подошла к концу: пшеницу сжали, и даже успели обмолотить зерно и свезти его в овины, и сейчас повсюду, куда ни кинь глаз, простирались голые нивы, но осенняя краса опустевших полей не веселила князя, в глазах его таилась печаль. Он был рад тому, что по дороге им никто не встретился. Никто не выбежал навстречу, когда экипаж проехал под аркой усадебных ворот, миновал огромный двор и остановился у парадного входа. Никто не появился и тогда, когда князь уверенным шагом вошел в прихожую родного дома. Все будто вымерло вокруг. Дом стоял молчаливый и пустынный, будто заколдованный. На душе Карелина скребли кошки. Муторно было сознавать, что его жизнь исковеркана. Александр уныло тащился по огромной прихожей. Наташа угрюмо шла за ним.

- Какой ужасный беспорядок, – досадливо пробормотала она и добавила хозяйским тоном. – Сию же минуту созову всех сюда. Запустить так дом, это уж чересчур.

- Подожди, – остановил ее Александр и громко позвал, – Катя!

На зов Карелина прибежала счастливая служанка.

- Батюшка, вернулся, радость-то какая! – растроганно запричитала она. – Дозволь руки тебе облобызать...

- Иди сюда, Катя. Дай я обниму тебя. Как мог я думать, что одинок, если ты была рядом? Я был черствым глупцом, неблагодарным с тобой. Я всегда был неблагодарным с теми, кого люблю больше всех на свете.

Карелин обнял Катю, и она тихо заплакала от счастья, а потом, нехотя высвободилась из его объятий.

- Что с ребенком и барыней, батюшка? – с тревогой спросила она.

- Я все сделал, Катя, – ответил Александр, но в голосе его не слышалось радости, – вернул ребенка матери. Не бойся, я ее и пальцем не тронул. Думаю, она выстрадала больше, чем если бы я ее убил... И другого я тоже не убил, подожду, пока поправится, чтобы встретиться с ним на дуэли, как подобает дворянину, если к тому времени не раздумаю, – Александр устало махнул рукой, выражая презрение.

- Александр, сыночек мой родной, – грустно прошептала Катя и ласково погладила князя по высокому лбу, бледным, впалым щекам и печальным глазам, – ты, видать, тоже настрадался, глянь, словно из преисподней вернулся. Эти дни и для тебя страшными были. Отдохнуть тебе нужно, забыться. Может, поедешь куда... – Катя осеклась на полуслове – в проеме входной двери, она заметила молчаливо стоявшую Наташу. Катя посмотрела на нее и вздрогнула, будто во взгляде Масловой было что-то зловещее.

- Что она здесь делает? – спросила Катя одними губами.

- Наташа сама захотела приехать сюда, – безразлично ответил Карелин и повернулся к девушке. – Иди в свою комнату, Наташа, отдыхай с дороги, и будь послушной.

Во взгляде Наташи сверкнул неподдельный интерес. Она присмотрелась к увядшему с годами лицу Кати, а затем взглянула на Александра и впервые с огорчением заметила, что они похожи. В глубине ее себялюбивого сердца вскипал гнев. Неужели теперь ей придется драться с новым врагом? Неожиданно Карелин прервал ход ее мыслей.

- Я сказал, чтобы ты шла к себе, Наташа, – сухо велел он, и уже мягче добавил: – Идем со мной, Катя.

Александр и Наташа одновременно вышли из прихожей и направились в разные стороны.

- Сыночек, это она виновата... Наташа... – встревоженно шепнула Катя. – Зачем ты разрешил ей приехать сюда? Ты знаешь, что она никудышняя, и приехала только следить за тобой... да и молва ходит...

- Какая разница, Катя? – с досадой ответил князь. – Та, другая, тоже виновата, это с виду она честная да хорошая. Ты и сама видишь, что все слуги боготворят ее: для них она – ангел божий, а для меня – горечь да шипы... Я знаю, ты твердишь, что она невиновна, да только я в этом не уверен, и буду думать, как и раньше, что виновата. Наташа, та хоть не прикидывается.

- Велю, чтобы ванну тебе приготовили, – мягко сказала Катя, когда они подошли к комнате князя, – а сама поесть тебе принесу.

- Матушка, – растроганно пробормотал Александр, снова обнимая Катю.

- Александр, сыночек, не хочу я, чтобы кто-нибудь прознал нашу тайну, – еле слышно сказала она.

- Почему? Ведь ты моя матушка. Из-за тебя я плакал столько раз, и я горжусь, что моя матушка – ты. Я всем хочу сказать об этом...

- Не время сейчас, сыночек, подожди немножко, пусть всё уляжется.

- Ничего не изменится, матушка, но я послушаюсь тебя, чтобы порадовать. Поговорим об этом после. – Катя еще раз поцеловала Александра и тихо вышла, удрученная горем. Ей не нужны были слова, чтобы понять боль, что отравляла душу сына подобно яду. Она понимала, что Александр хотел побыть в одиночестве, погрузиться в свою боль, словно в безбрежное, темное, угрюмое море. Выйдя из комнаты, Катя столкнулась с поджидавшей ее Наташей.

- Могу я узнать твое новое место в этом доме, Катя? – жестко спросила Маслова. – Ты как-то странно разговариваешь с князем...

- Мне нечего сказать, – ответила старая служанка. – Коли позволишь, пойду займусь ванной и ужином для барина.

- Подожди. Я хочу знать, почему ты мой враг!

- А могу я спросить, почему ты враг для всех других?

- Думаю, ты ошибаешься, Катя. Пока еще я управляю Карелинкой, и могу наказать тебя за твою дерзость.

- Так накажи! – с вызовом ответила Катя.

- Ты так уверена в своем могуществе и покровительстве князя, но, послушай хорошенько, что я тебе скажу: не вставай у меня на пути, не пытайся бороться со мной, потому что очень скоро командовать в этом доме буду я.

- В Карелинке ты никогда не будешь командовать, Наташа! – спокойно ответила Катя, глядя Масловой прямо в глаза. – Когда-нибудь ты уберешься отсюда навсегда, еще хуже, чем раньше... И этот день не за горами. А сейчас дай мне пойти, куда я шла. Барин меня ждет.

- Тем хуже для тебя, старая дура, это я тебе обещаю, – зло прошипела Наташа, глядя вслед уходящей Кате.

На притихший дом медленно надвигалась ночь. Казалось, все уснуло в просторных, роскошно обставленных, но теперь унылых комнатах, лишь одна многострадальная, недремлющая душа, словно призрак, бродила по длинным галереям. Что искал Александр в этой паутине переходов? Каких воспоминаний? Какие тени преследовали его? В этот поздний час, наедине с собой, он не лгал себе, не притворялся. Князь прошел по спальне жены, в которой Лиза жила с той самой единственной ночи любви и боли, посмотрел на пустую колыбельку с содранной им в приступе ярости занавеской и вышел в сад, но тут же вернулся и остановился перед комнатой, в которой жил Лаврецкий. Александр нерешительно шагнул внутрь и подошел к маленькому комоду, в ящике которого валялись любовные письма Лизы к Федору. В комнате не осталось никаких вещей ненавистного гостя. Багаж и бумаги Федор забрал с собой, когда уезжал из поместья. Александр отпер ящик и достал письма. Едва увидев имя Лиза, Карелин снова обезумел от ярости и боли.

- Невиновна, как же, – язвительно процедил он. – Какие могут быть сомнения, если налицо письменные доказательства ее вины?

Александр зажег лампу, и бледный золотистый свет залил бумагу. С горьким безразличием он начал читать письма – маленькие, хрупкие клочки бумаги, оказавшиеся достаточно сильными для того, чтобы разрушить его жизнь. Письмо...еще одно...и еще...

Александр перебирал пальцами послания Лизы. Неожиданно они показались ему странными. Он считал эти письма очевидным доказательством супружеской измены, но они были не более чем нежными вестницами бесхитростной любви девочки, которая становилась женщиной. Держа письма трясущимися руками, Карелин с жадностью перечитал их несколько раз.

- Не может быть, – пробормотал он, – не может быть. А я сходил с ума! Или схожу сейчас? – Александр бросился к двери, не веря ни разуму, ни своим глазам. – Матушка! – позвал он и услышал за дверью чьи-то шаги. – Кто там? – отрывисто спросил князь.

- Прошу простить меня, князь, – Лев Ильич шагнул в круг света. – Я пришел к Николаю. Он болен, но скрыл свою болезнь, чтобы ехать с Вами в Киев, а сейчас его лихорадит. Вам плохо, князь? Я слышал, как Вы звали свою… матушку!

- Доктор, – в отчаянии воскликнул Карелин, – Вы всегда были на стороне жены. Ответьте мне, ради бога, почему Вы так сильно уважали ее? Почему были уверены в моей несправедливости?

Лев Ильич понял, что в многострадальной душе князя происходило что-то странное.

- Я искренне восхищался княгиней, князь, – мягко ответил он. – Меня восхищала ее доброта, благородство, величие души…

- И Вы смогли бы присягнуть перед судом, что она невиновна?!

- Да, присягнул бы перед судом и поклялся бы на Библии, – уверил князя Лев Ильич.

- Так почему Вы не сказали, доктор?

- Когда? Разве Вы дали мне сказать? Все были уверены в невиновности княгини, но все должны были молчать.

- Но Наташа видела, как из ее спальни выходил этот мужчина…

- Он приходил к ней попрощаться… Но я вижу у Вас в руках письмо. Неужели я ошибался, и это доказательство…

- Напротив… Идите сюда. Прочтите все письма… вслух. Я хочу послушать, чтобы убедиться, что не сошел с ума.

- Январь 1859… – начал читать несколько удивленный Лев Ильич. – Любимый, я жду тебя как всегда у пруда. Не хочу, чтобы ты сердился на меня за то, что не позволила поцеловать себя вчера, когда мы прощались, потому что, как я уже сказала, до свадьбы не позволю. Я хочу, чтобы все мои поцелуи, от первого до последнего, были твоими, но только после того, как, выйдя