было, я поговорю с князем, даю тебе слово. Даже если вам никогда не быть вместе, он не должен думать о тебе такое.
- Поздно, Митенька, поздно... какая теперь разница... Я хочу только, чтобы мне вернули сына, хочу жить ради него и забыть обо всем... потому что если мой сыночек умер, мне тоже не жить, Митя... – Лиза сдержала рвущиеся из груди рыдания. – А Александр... я не хочу ни видеть его, ни слышать... Мне все равно, считает ли он меня виновной или нет...
***
- Вот этот самый, барин, – ткнул пальцем в одного из задержанных бродяг Канов. Федор в волнении позвал дежурного и недолго поговорил с ним о чем-то. Кумазин, Федор и Канов в сопровождении надзирателя подошли к мужику. Магол, а это был именно он, хитро прищурившись, посмотрел на них.
- Я могу сейчас же освободить тебя, – обратился к бродяге Федор, – но при одном условии: ты вернешь ребенка, которого той ночью отдал вам с Марфой князь Карелин... К тому же, я заплачу тебе за него, сколько попросишь. Ребенок жив, не так ли?
- Пока я в кутузке, я ничего не скажу, – твердо ответил Магол, уверенный в своей победе.
- Одно слово – и ты на свободе!.. Ребенок жив? – снова спросил его Федор. – Он у тебя? Где Марфа?
- Вызволи меня отсюда, барин, и я отведу тебя к нему...
- Мы нашли его! – торжествующе воскликнул Федор и нетерпеливо спросил: – Где ребенок? Отвечай, он в городе? Он жив-здоров? С ним ничего не случилось? – Вопросы один за другим так и сыпались с губ Лаврецкого, а Магол ухмылялся, прикидывая, сколько можно содрать с него деньжат, чтобы не прогадать.
- На воле, баре, мои ответы получше будут, – спокойно ответил Магол. – Мне опостылел воздух кутузки, да и кому он по нраву, правду сказать. Чего меня держать-то здесь, я ведь никому ничего не сделал? Да и ребенка я даром верну, не нужно мне ничего... разве только то, что на него потратил...
- Сколько попросишь, столько и дам, – повторил Федор и повернулся к Фредерику. – Нужно поговорить с начальником тюрьмы. Пусть его освободят. А ты, – обратился он к Канову, – живо ступай к княгине и скажи, что ребенок сегодня же будет с ней...
В то время, как Фредерик договаривался с начальником тюрьмы, а дворецкий поспешал к княгине с радостной вестью, Александр пил обжигающий коньяк, не приносивший ему ни удовольствия, ни утешения. Горело не только горло, жгло в груди, а крепость коньяка придавала лишь мимолетные, мнимые силы. Александр пил с яростной злостью, желая выбросить Лизу из головы, но ее образ, словно выжженный в сердце огнем, упрямо стоял перед глазами.
- Дай-ка мне бутылку беленькой… да поскорее… – раздался неподалеку громкий голос Марфы.
Тяжело, как сквозь плотную завесу, продрался он к памяти Александра, и тот вскочил, как ужаленный, жадно выискивая бродяжку глазами. Заметив Марфу в толпе сгрудившихся перед неказистым прилавком людей, князь поспешил к ней.
-Марфа! – окликнул он.
Старуха обернулась на зов.
- Свят-свят-свят! – испуганно вскрикнула Марфа и мелко перекрестилась, увидев перед собой князя. Она попыталась убежать, но Александр крепко схватил ее за руку.
- Постой! Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Пойдем со мной…
Напрасно Марфа пыталась вырваться и сбежать: подобно крабьим клешням вцепились в нее руки князя. Карелин ураганом промчался через пивнушку, волоча за собой старуху, и остановился только у одиноко торчавшей посреди безлюдной площади колонны.
- Где ребенок? – повелительно спросил он, сверля Марфу глазами. – Где малыш, которого я отдал тебе и Маголу той проклятой ночью? Что вы с ним сделали?
Марфа постаралась отвертеться, прикинувшись, что ничего не помнит. Карелин вскипел от гнева, и старуха не на шутку испугалась.
- Не виновата я, вот те крест, батюшка, не виновата, – дрожащим голосом забормотала она. – Это все Магол… Он притащил сюда ребенка. Говорила я ему, что ни к чему нам этот кавардак, да он настоял на своем… По мне, так я бы оставила мальца помирать, как ты хотел… Ты ведь сам сказал, что он… – Марфа не осмелилась произнести вслух слово “ублюдок”, так ужасен был взгляд князя.
- Где он? – снова спросил Карелин. – Плевать я хотел, что ты думала, и что я тогда говорил. – Я дам тебе десять тысяч, если ты вернешь мне его живым и здоровым.
От удивления Марфа разинула рот.
- Сколько? Сколько ты дашь, батюшка? – решилась переспросить она.
- Сколько слышала, столько и дам, как только ты отдашь ребенка. Хочешь посмотреть? Смотри, вот они! – Карелин яростно помахал перед марфиным носом пачкой денег. При виде купюр старуху затрясло, и глаза ее алчно блеснули.
- Идем, живее! – Карелин убрал деньги в бумажник, и нетерпеливо дернул Марфу за руку. – Верни мне ребенка сейчас же. Веди меня к Маголу!
- Магола забрали, батюшка, в кутузке он. А мне вместе с другими бабенками удалось улизнуть от казаков. Да и что за беда, коли нет Магола… Я знаю, где малец, и отдам его тебе, раз ты хочешь. А ты дашь мне деньги.
- Хорошо… твоя правда… Идем немедленно… Где ребенок?
- В пещере у реки… Только надо идти осторожно. Приятели Магола, верно, тоже захотят урвать деньжат.
Николай, вышедший из харчевни следом за барином, уже стоял возле экипажа. Лошади галопом мчались по улицам. Проезжая мимо особняка Оболенских, Карелин даже не заметил старого дворецкого, быстро поднимавшегося по мраморной лестнице, чтобы сообщить Лизе радостную новость.
Не прошло и двух часов, как вернулся взволнованный Кумазин.
- Марфа исчезла вместе с ребенком, Лиза, – огорченно сказал он. – Федор и Магол ищут ее повсюду.
Снаружи раздался шум и чьи-то голоса. Кумазины вместе с Лизой и Дмитрием поспешили в прихожую. Дмитрий поддерживал сестру, а Фредерик держался поближе к жене.
- Дайте мне войти! – громовым голосом потребовал Карелин, пробираясь через толпу насмерть перепуганных слуг, старавшихся его остановить.
- О, господи, это Александр! – прошептала Лиза, вмиг узнав мужа по голосу. Ощутив новый прилив сил, она подбежала к двери. Растолкав прислугу, Александр вошел в дом Оболенских. Следом за Карелиным торопливо шагал Николай с младенцем на руках.
- Сыночек! – воскликнула Лиза. – Сыночек мой!
- Да, это твой сын, – холодно, почти презрительно сказал Карелин. – Отдай ребенка своей барыне, Николай…
Николашка шагнул вперед и передал младенца Лизе. Та дрожащими руками крепко прижала ребенка к груди. Она плакала, и слезы капали на замурзанные пеленки, в которые был завернут слабенький, бледненький и, возможно, больной малыш, в котором едва теплилась жизнь. В этих слезах, рыданиях и поцелуях Лиза выплескивала всю свою нежность и материнскую любовь, потрясшую всех до глубины души. Александр стоял белый, словно мрамор. Дмитрий и Надя с двух сторон поддерживали Лизу, боясь, как бы она на радостях не лишилась чувств. Взволнованные слуги опустились на колени, а Николай, пал ниц пред госпожой и благоговейно лобызал краешек ее юбки.
- Я обещал вернуть тебе сына, и вот он с тобой, – промолвил князь и, сам того не понимая, шагнул к жене.
Лиза гордо вскинула голову. Такого высокомерия с ее стороны Карелин не помнил со времени свадьбы.
- Да, слава богу, он чудом выжил и теперь со мной, – холодно и столь же презрительно отчеканила она. – Наш сын… Нет, мой сын! Ты правильно сказал, это мой сын, и только мой. Тебе не было до него никакого дела… Ты хотел, чтобы он умер!..
- Лиза! – начал Александр, растеряв всю свою гордость, но княгиня не дала ему договорить. Она повелительно махнула рукой, приказывая замолчать. – Не приближайся, и даже не смотри на меня! Ты дал слово вернуть мне ребенка, и вернул его, но двигала тобой не любовь, а тщеславие, ведь ты продолжаешь считать меня виновной. Ты принес ребенка… и можешь уходить. Что ты ждешь от меня? На что рассчитываешь? Что я брошусь к твоим ногам, рассыпаясь в благодарностях?
- Я ничего не жду, даже твоего раскаяния. Да и ни к чему оно, поскольку я продолжаю презирать тебя, – с прежним высокомерием заявил Карелин.
- Мне не в чем раскаиваться, Александр, – Лиза еще сильнее выпрямилась и вздернула подбородок. – Когда-нибудь ты поймешь, что наделал. Презирай меня и дальше… мне все равно… Я тоже ненавижу и презираю тебя… Пока бьется мое сердце, я не забуду, как ты поступил со мной и с ребенком… А теперь убирайся… Между нами все кончено!
- Барыня!.. – робко начал Николашка, поднимаясь с колен.
- Я не барыня тебе, Николай, князь – твой барин! Встань и ступай за ним! – Лиза властно указала на дверь. – И запомни, Александр, нам с сыном ничего не нужно от тебя: ни имени, ни власти, ни богатства. Мой сын, как ты сказал, только мой сын!
Лиза взбежала по ступенькам вверх. С возвращением сына к ней вернулись силы, стойкость, достоинство и гордость. Надя пошла за ней. Александр рванулся, было, следом, но резко остановился, потому что Фредерик преградил ему дорогу. Карелин поискал глазами Федора Лаврецкого – ему до безумия хотелось убить его, растерзать, – но неожиданно его взгляд наткнулся на взгляд Дмитрия Керлова.
- Лиза только что выгнала меня из этого дома. Вы тоже с ней заодно? – надменно спросил князь, забыв, что это не его владения.
- Мы во всем поддерживаем Лизу, князь, – столь же высокомерно ответил Дмитрий.
- Дмитрий, позволь мне сказать кое-что, – Кумазин шагнул вперед и встал перед ним. – Видишь ли, князю угодно свести все к личным отношениям. Он считает себя непобедимым и хочет продолжить свои подвиги, убить тебя и Лаврецкого, но, возможно, он ошибается. Я не собираюсь отступать. Извольте, князь, я готов. Если Вы хотите мстить за только что испытанное унижение, к слову, вполне заслуженное, то я к Вашим услугам. Чуть раньше Вы оскорбили меня, и я сумею ответить Вам по всем статьям.
- Отлично. Пока императорский стяг реет над Киевом, дуэли запрещены, но у нас еще будет время... По правде говоря, граф, Вы, как соучастник этой лжи, тоже должны дать мне удовлетворение.
- У Вас нет повода вызывать нас на дуэль, князь, но я не откажусь скрестить с Вами шпагу.
- Я тоже буду иметь честь драться с Вами, господин Карелин, – добавил Дмитрий.
- Замечательно... – Карелин быстро вышел. Поспешая за князем, Николашка молча плакал: слова Лизы ранили его больней всего.
- Подавай экипаж, – велел Карелин, и Николашка беспрекословно бросился выполнять приказ.
Александр в гордом одиночестве стоял перед особняком Оболенских, поджидая карету. На землю опустилась темная, безлунная, сентябрьская ночь, и только резкий осенний ветер вольготно кружил по саду. Карелин помимо воли посмотрел на окна особняка, задаваясь вопросом, за какими из них находится комната жены.
Мысль о том, что он больше никогда не увидит Лизу, ранила его до глубины души, но гордость победила, и Карелин запрыгнул в экипаж.
- Гони лошадей, Николай. Я хочу как можно быстрее уехать отсюда.
Им пришлось вернуться на постоялый двор, чтобы расплатиться за постой и забрать свои вещи. Александр вошел в комнату и застыл, недобро усмехаясь. Там его поджидала Наташа Маслова. Увидев князя, Наташа бросилась к нему в ноги, прося разрешения остаться с ним.
- Прости меня, не выгоняй из дома, прости! – рыдая, умоляла она, обняв колени князя. – Позволь остаться с тобой, я – единственная, кто тебя любит. Не злодейка ведь я, а Лизу убить хотела от ревности, любви и отчаяния. Не хотела я, чтобы ты правду
