Ненавистный брак - Глава 1

Сейчас у папá нотариус Пестов. Папá  непременно примет тебя, но ты не должен сдаваться при первой же трудности.

- Конечно, Лизонька, но тебе неведомо, что значит быть бедным и лелеять свои мечты. Я всего боюсь… всего стыжусь.

- Замолчи, Федор! Какое значение имеют деньги? А хоть бы и имели, разве я недостаточно богата для нас двоих?

- Многие думают, что мне нужны только твои деньги.

- Важно ли нам мнение других, если наша любовь превыше всего? Деньги!.. – с невыразимым презрением продолжила Лиза. – Если бы ты видел того человека, с которым я познакомилась сегодня вечером. Митя говорит, что он миллионер, но он такой ничтожный, такой отвратительный. Осел, загубленный сокровищами! Грубый, вульгарный хам. Только титул князя и золото. Он похож на лакея.

Федор в изумлении смотрел на девушку.

- Ты познакомилась с князем Карелиным? Это самый благороднейший человек во всей России! Александра Карелина нельзя спутать со слугой. Он один из тех немногочисленных великосветских господ, которые любят землю. Он возделывает ее своими собственными руками.

- Тогда это тот самый мужик, с которым я познакомилась вечером. Федор, как ты можешь восхищаться таким человеком и расхваливать его?!

- Вероятно, это оттого, что я сам ничтожество, Лиза, вот я и восхищаюсь значительностью, могуществом и благородством. Если ты познакомишься с ним ближе, то…

- Я не собираюсь знакомиться с ним, я его презираю, а если бы познакомилась поближе, то совершенно точно возненавидела бы его. В жизни не было ничего худшего, чем разговор с этим мужиком, – и Лиза в третий раз за день рассказала о происшествии в оранжерее. – Но не будем больше говорить о нем, у нас есть темы поважнее.

Молодые люди заговорили о себе, о своем будущем, о любви, ожидавшей их впереди. Федор робко заикнулся, чтобы Лиза первой рассказала о них папá, а он поговорил бы с ним после, но девушка отказалась. Она знала, что маман непременно откажет Федору, поскольку прочит дочери богатого мужа, и понимала, что Павлы Петровны не должно быть дома, когда суженый придет просить ее руки. Сегодня Павла Петровна должна была к вечеру вернуться в Карелинку, чтобы побывать на балу у Кумазиных, а завтра снова уехать в Петербург, и Федору представлялся отличный случай спокойно поговорить с полковником. Лаврецкий согласился с планом Лизы, и молодые люди договорились встретиться на балу у Кумазиных, его близких родственников.

- Сегодня у меня дежурство, – доложил нареченной бравый поручик, – но в половине одиннадцатого я уйду из казармы, и в начале двенадцатого буду на балу.

Влюбленные распрощались. И снова тот же страстный взгляд, полный обещаний, то же пожатие руки, тот же поцелуй на девичьих пальчиках и те же самые слова:

- Я люблю тебя, Феденька, я тебя обожаю!

- Лиза, Лизонька, я умираю от любви к тебе!



***



- Катя! – громко позвал служанку Карелин.

- Здесь я, батюшка. Не хочешь ли еще чайку? – засуетилась-захлопотала старая служанка, в усталых глазах которой застыло выражение слепого послушания. Она безропотно подошла к огромной печи, подле которой удобно расположился барин. Князь читал книгу, дымя сигаретой и вытянув ноги поближе к огню. Горница деревенской избы была непомерно просторной и несуразной. Мебели в ней практически не было, а та, что имелась, была весьма далека от изящества: несколько грубо сколоченных крестьянских лавок, да дощатый стол. От лачуг российского простонародья избу отличали лишь громадные размеры, а пара-тройка богатых безделушек говорила, что ее владелец – человек состоятельный.

- Нет, Катя, я напился, можешь отнести самовар, – ответил ей Карелин.

Оттолкнув ногой скамью, князь поднялся. Он был высок и широкоплеч. Выражение его лица было суровым и холодным, а взгляд требовательных глаз – тяжелым и острым. Впрочем, временами взгляд смягчался и рассеянно скользил по вещам, словно Карелин мечтал о чем-то, убегая от реальности в далекие и совершенные миры. Короткая, черная борода обрамляла обветренное, суровое лицо, подчеркивая его мужественность. Можно сказать, что Карелин был по-своему красив, но все та же голубая крестьянская рубаха, широкие штаны и сапоги придавали ему сходство с грубым, неотесанным мужиком, который был так противен Лизе.

- Что с лошадью дочери полковника? – спросил он, спустя минуту.

- Николашка вылечил ее, батюшка. Нужно отвести лошадь к ним, барышня никого за ней не прислала… А уж как она пригожа, барышня-то!

- Я к ней не присматривался, – солгал Карелин. – Ненавижу я этих назойливых и излишне любопытных, высокомерных барышень. Они считают себя ровней мужчинам и убивают время, почем зря, бездумно и играючи, без всякой пользы, только мешают всем. Один беспорядок от них. Скажи Николашке, пусть сам отведет лошадь этим господам.

- Не забудь, батюшка, тебе ведь на праздник идти.

- Не забуду. Я обещал прийти, но пойду пораньше, чтобы поговорить насчет кумазинских земель. Собираюсь прикупить у него несколько десятин. Как бы мне хотелось заполучить этот необработанный, заброшенный участок вдоль реки. Он принадлежит полковнику Керлову, милейшему господину, который не знает, как ему обращаться со своими детьми и землей! Если бы мне удалось купить эти земли! Однако, судя по дочери, он не слишком благоразумный человек.

- Ты, должно быть, знал барышню… раз величал ее по имени-отчеству!

- Госпожа Кумазина часто зовет ее так; кроме того, она дочь Павлы Петровны.

Лицо Карелина вмиг помрачнело, словно он неожиданно вспомнил что-то неприятное. Затем он тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и решительным шагом направился к двери. По пути Карелин обернулся и отдал Кате распоряжения:

- Принеси мне несколько стаканов чая в оранжерею. Нужно закончить с починкой прямо сейчас – не дай бог к ночи подморозит, и рассада погибнет. Я должен идти туда, чтобы всё сработали на совесть.

В то самое время как некое воспоминание омрачило лицо Александра Карелина, Павла Петровна тоже подумала о нем, но несколько в ином свете. Печальные новости не заставили себя ждать. Павла Петровна едва успела переступить порог родного дома, вернувшись из столицы, как муж и нотариус сообщили ей о безнадежно отчаянном положении семьи. Своим неуемным желанием жить в роскоши и бесчисленными потачками Дмитрию Павла Петровна внесла лепту в разорение семьи, но отнюдь не была готова столкнуться с нищетой. Мысль о том, что Александр Карелин был их соседом, заставила ее улыбнуться. Одинокий холостяк-миллионер мог стать спасителем семейства Керловых. Она почти не слушала объяснения мужа и нотариуса, лелея собственные надежды. Карелин был самым завидным женихом в России, выгоднее партии и не сыскать, и бал в доме Кумазиных являлся блистательным шансом познакомить его с дочерью. На празднике Лиза будет так очаровательна, что князю придется ее заметить. Зная мужа, Павла Петровна даже не попыталась поговорить с ним о своих планах. Муж сказал бы, что дочь не продается… и другие подобные глупости. Нужно спасать дом Керловых от разорения, и замужество дочери – единственный способ добиться этого.

Когда Пестов покинул особняк Керловых, Павла Петровна поделилась планами с сыном. Дмитрий  был под стать матери и отлично понимал ее.

- Мы не можем прозябать в нищете, маман, так что я на Вашей стороне, – сказал он. – Можете рассчитывать на меня во всем. Только вот одна беда – Лиза влюбилась, как дурочка, и выскочит замуж за Лаврецкого при малейшей нашей оплошности. Естественно, она думает, что у нее есть деньги, которых хватит на двоих… Впрочем, она столь же романтична, как папá… и выйдет за поручика в любом случае, с деньгами или без.

- Этому не бывать, – решительно заявила Павла Петровна, недовольная тем, что дочь влюбилась в поручика-голодранца.

Дмитрий счел весьма разумным план матери выдать сестру замуж за князя Карелина и, смеясь, поведал ей о вечернем происшествии в соседской оранжерее. Выслушав рассказ сына, Павла Петровна довольно улыбнулась. Ну чем тебе не повод нанести визит князю? Замечательная мысль!

- От поведения Карелина Лиза пришла в негодование, маман, – заверил Павлу Петровну Дмитрий.

- Не волнуйся, Митя, Александр не такой плохой, каким кажется. Я знаю его чуть не с пеленок… и все улажу, но ни с кем не говори о наших планах. Завтра, на бале у Кумазиных, я прямо этим и займусь.

Павла Петровна снова улыбнулась, заметив в окно, что пришел слуга князя и привел в поводу лошадь Лизы.

- Маман, это было бы чудесно, – вполголоса пробормотал Дмитрий. – Судя по тому, что о нем говорят, у этого человека несметное состояние.

- Ступай навстречу слуге и сам прими у него посланный Александром подарок… а потом возвращайся сюда… Я тебя жду.

Не говоря ни слова, Дмитрий подчинился ее приказу. Немного погодя он вернулся к матери, которая все это время ни на шаг не отходила от своего наблюдательного поста у окна.

- Маман, со стороны князя было чрезвычайно любезно прислать такой подарок, – весело сообщил

Дмитрий. – Благодаря умелым рукам, лошадь абсолютно здорова – ни малейшего намека на раны и порезы от осколков стекла.

- Как я и предполагала. Слуга уже ушел?

- Нет, я велел ему подождать.

Павла Петровна быстро подошла к маленькому столику и торопливо написала несколько строчек на сложенном вдвое тончайшем листе превосходной бумаги, поставив в конце записки свои инициалы. Затем она вложила записку в конверт, запечатала его и отдала прямо в руки изумленного сына.

- Письмо для князя. Скажи человеку, чтобы непременно передал его. И вот еще что, Дмитрий, молчание… полное молчание обо всем.

Меж тем как Дмитрий выполнял указания матери, Лиза входила в кабинет отца. Девушка не на шутку встревожилась, увидев побледневшего Керлова. Полковник, крепко сжимал виски руками. Лиза неслышно подошла к нему.

- Папá, что с Вами? Вам плохо?

- Ничего страшного, дочка, голова немного побаливает.

- Это все цифры. Вы, должно быть, устали от них. Пестов уже ушел?

- Да, не так давно.

- А я и не знала. Федор Михайлович был здесь, ждал, когда нотариус уйдет, чтобы поговорить с Вами.

- Ах да, конечно. Он же хотел попросить меня о чем-то, верно? Это срочно?

- Он придет послезавтра, когда маман не будет дома.

- Почему? – удивленно спросил Иван Петрович.

- Да так… это все его глупости. Он слегка робеет и слишком скромен, хотя и стóит многого. К тому же он знает, что не нравится маман.

- Зато тебе, напротив, очень нравится. Кажется, ты проявляшь интерес не только к его делам, но и к нему. Я с большим удовольствием поговорю с ним, когда он придет.

Иван Петрович хотел было выпрямиться, но помешала острая боль. Он не смог сдержать сорвавшийся с его губ стон.

- Папá, что с Вами? Вам больно? – не на шутку встревоженная Лиза быстро наклонилась к отцу.

- Да, болит немного, особенно в правом виске, но это ничего, пройдет. Несколько часов отдыха, и все будет в порядке. Сейчас пойду, прилягу.

- Папá, мне кажется, что это не только головная боль, но и еще что-то. Вас что-то гложет… Я чувствую, как Вам больно, и хочу помочь!

- Лизонька! – ласково пробормотал Иван Петрович. – Мне грех сетовать на свою судьбу, если господь дал мне такую дочь!

- Сетовать на судьбу? Но что случилось, папá?

- Ты не сможешь мне помочь, дочка.