конце концов, Наде пришлось признаться, что она не может сказать ей всего.
- Между нами не должно быть ни тени лжи, – тут же напомнила подруге Лиза. Поведение Нади и тревожило, и возмущало ее.
- Федор тебя любит, Лиза, всем сердцем любит. Ты не должна сомневаться ни в его искренности, ни в его любви.
Но зародившаяся крупица сомнения росла и крепла с каждой секундой, несмотря на заверения Нади, что Федор, действительно, сдержал свое слово и приходил просить ее руки, но ему не удалось поговорить с полковником, потому что им помешали... Под ледяным, недоверчивым взглядом Лизы, девушка окончательно смешалась.
- Вот так, – в отчаянии закончила она. – Федор слишком сильно тебя любит, чтобы увлечь за собой в нужду, и потом... это ваше положение... Я не думаю, что речь идет о чем-то серьезном, но мы живем здесь, как в деревенской глуши... Люди поговаривают… судачат...
- О чем поговаривают? О чем судачат? – побледнев как полотно, теребила подругу Лиза.
- Так, болтают всякий вздор... что твой брат игрок... о бедственном положении твоего папá... говорят...
- Что мы разорены, так? Скажи мне правду!.. Не бойся! Скажи прямо, что эти слухи докатились до ушей Федора и помешали ему просить моей руки!
- Подожди, Лиза... Все не так, как ты думаешь!..
- Не так? – горько рассмеялась та. – Довольно, Надин! Не старайся выгородить его – Федор Лаврецкий сбежал от меня, потому что я бедна! Его спугнула молва, что я бесприданница! И ты еще говоришь, что он меня любит... обожает... боготворит.
- Да, он обожает, боготворит тебя... – с новой решимостью начала убеждать подругу Надя, понимая, что должна спасать положение. – Единственное, что его огорчает, это мысль о том, что он сделает тебя несчастной, потому что у него нет денег, и он не может тебе помочь, в то время как любой другой...
- Хватит! – резко оборвала подругу Лиза, не скрывая своего возмущения. – Ни слова больше!
- Я не хочу, чтобы ты осуждала Федора, плохо думала о нем. Он дал слово чести, и не мог рассказать тебе кое о чем... но...
Лиза с достоинством выпрямилась, представляя самое худшее, что притаилось в неосторожно сказанных словах Надежды.
- Лучше молчи! С меня довольно и того, что ты уже сказала! Прости, но я больше не могу... Я ухожу!
Лиза бросилась бежать, и Надя собиралась побежать за ней вдогонку, но ей навстречу вышел Дмитрий.
- Я хочу извиниться за сестру, – как бы ненароком, равнодушно заметил он. – У нее дурной характер.
Дмитрий старательно делал вид, что не заметил ни мертвенной бледности сестры, ни растерянности Нади.
- Прошу меня простить, я зашла всего лишь на минутку, – поспешила откланяться Надя. – Передай, пожалуйста, Лизе, что вечером я зайду к ней, и мы поговорим.
Попрощавшись с Дмитрием, Надя быстро направилась через сад к калитке. Девушка несказанно удивилась, застав рядом с экипажем Федора. Молодой человек пребывал в отчаянии и хотел знать, чем закончилась встреча. Надя вынуждена была признать свою неудачу и заплакала. Но Лиза-то? Как она могла поверить, что Федор не любил ее и не стал просить руки, потому что она была бедна? С трудом припомнив разговор с подругой, Надя всхлипнула и горестно воскликнула:
- Прости меня, Федор, кажется, я наговорила кучу глупостей. Лиза была вне себя от отчаяния, она прижала меня к стенке и заставила сказать, что я не хотела... а потом даже слушать меня не пожелала. Ты должен пойти и рассказать ей обо всем, и о своем обещании тоже, если не хочешь потерять ее.
- Мне безразлично все, кроме ее любви, – решительно произнес Лаврецкий. – Я пойду и поговорю с Лизой прямо сейчас.
Попрощавшись с Надей, Федор вскочил на коня и поехал по дорожке, ведущей к дому Керловых.
Стоя на одной из террас, Дмитрий и Павла Петровна смотрели на едущего к ним по длинной подъездной аллее поручика. Дмитрий уже успел рассказать матери об утреннем визите Нади и об их с сестрой разговоре, который он подслушал, спрятавшись в нескольких шагах от подруг.
- Он едет сюда. Посмотрим, что значит для него слово дворянина, мамá, – несколько обеспокоенно и в то же время насмешливо пробормотал Дмитрий.
- Нужно помешать ему встретиться с Лизой.
- Может, мне выйти ему навстречу и задержать его?
- Где сейчас Лиза?
- Поднялась к себе в комнату, но в любую минуту может спуститься. Если ей взбредет в голову выглянуть в окно, то она увидит Федора, и тогда… что и говорить…
- Вот что... ступай к ней в комнату… делай, что угодно, но не дай спуститься сюда, а поручишку я возьму на себя.
Федор уже подъехал к парадной лестнице и слезал с лошади. Увидев перед собой Павлу Петровну, Лаврецкий побледнел и застыл на месте, как громом пораженный.
- Я увидела, как вы подъезжали, поручик, и у меня нет слов, чтобы выразить свое удивление. Вы позабыли о слове дворянина?
- Мадам, я приехал, чтобы просить Вас избавить меня от данного обещания, – промолвил Федор в отчаянии, – эта жертва выше моих сил. Я пообещал то, что не могу выполнить.
- Я это вижу, поручик... и не могу понять, как человек из благородной семьи, военный, может вести себя так.
- Я и сам ругал себя, мадам, и никто не может отчитать меня строже… и все же я решился нарушить обещание. Елизавета Ивановна – вся моя жизнь, и я не могу бросить ее вот так, не могу!
- Значит, кое-кому придется умереть, будучи дворянином, поручик Лаврецкий.
- Что вы имеете в виду, мадам?..
- Именно то, что вы и так уже поняли. Возможно, моя дочь предпочтет вашу любовь жизни своего папá. К несчастью, все это в ваших руках! И сейчас я понимаю, сколь слабы эти руки!
Лиза тоже увидела Федора в окно, и Дмитрий не смог остановить сестру. Павла Петровна резко обернулась, услышав расстроенный голос дочери и вразумляющий, наставительный голос сына. В ту же минуту Лиза с раскрасневшимися от гнева щеками подбежала к лестнице.
- Елизавета Ивановна, нам нужно поговорить, это очень важно, – нерешительно начал Лаврецкий, протянув к ней руки, но вопреки всем опасениям Павлы Петровны и Дмитрия, Лиза не выказала Федору ни знаков любви, ни простой любезности.
- Не думаю, что Вам есть, что добавить к словам, написанным в письме, что Вы мне намедни прислали! – резко бросила она в ответ и, повернувшись к матери, обратилась к ней. – Простите, мамá, за столь бесцеремонное вторжение, но Дмитрий говорил всякие глупости, вынуждая меня остаться.
Дмитрий в свое оправдание лишь молча развел руками.
- Нет слов, до такой степени мне кажется невежливым поведение всех троих! – ответила Павла Петровна.
- Елизавета Ивановна, я только прошу, чтобы Вы выслушали меня! – взмолился Федор.
- Я приказываю тебе вернуться в свою комнату, Лиза. Так будет лучше. Преподадим урок вежливости этому господину, если он пренебрегает учтивостью.
- Мадам... – чуть не со слезами на глазах горячо продолжал упрашивать Павлу Петровну пристыженный Лаврецкий.
- Вы знаете, что я всегда принимала Вас в этом доме с большой охотой, но Ваше сегодняшнее поведение... – договорить Павла Петровна не успела. Дверь полковничьего кабинета отворилась, и оттуда выбежал не на шутку встревоженный нотариус Пестов.
- Павла Петровна... Лиза, Дмитрий! – громко звал он. – Идите сюда, быстрее, ради бога!
- Что случилось? – разом обрушились на него четыре вопроса, но Пестов твердил лишь одно:
- Полковник упал в обморок!
Все бросились в кабинет. Лиза первой подбежала к отцу. Полковник корчился от ужасной боли в странном припадке. Его обмякшее, безвольное тело содрогалось в мучительных конвульсиях, лицо подергивалось, а рот был полуоткрыт.
В отчаянии Лиза рухнула перед ним на колени. Павла Петровна и Дмитрий подошли и встали рядом с ней, а Федор остановился прямо в дверях.
- Похоже, его хватил удар. Полковник не жаловался на плохое самочувствие, он упал в обморок внезапно, – пояснил Пестов.
- Нужно быстрее позвать доктора... ступай, Дмитрий, скорее.
А между тем Дмитрий уже тащил за собой Лаврецкого, указывая ему на лошадь, поджидавшую его у дома.
- Поезжайте быстрее, ради бога! Вы знаете, где живет наш доктор... Какого черта Вы медлите? Скорее, мой папá – Ваш полковник! У Вас еще будет время поговорить с Лизой.
Федор, не задумываясь, послушно бросился выполнять просьбу Дмитрия, а тот, немного успокоившись, вернулся в дом. Лиза всхлипывала, Павла Петровна старалась сохранять спокойствие. Пестов и Дмитрий осторожно присели на диван, и в эту секунду в комнату неожиданно вошел Карелин. Павла Петровна любезно поздоровалась с ним, видя в нем помощь, посланную самим провидением. Вмиг все поняв, Карелин быстро пробежал через просторную залу и взволнованно наклонился над больным. Он торопливо сжал запястье полковника. Послушав пульс, Карелин решительно поднял полковника своими сильными руками.
- Это сердечный удар, – определил он с уверенностью. – Я окажу ему первую помощь…
Прошел почти час. Иван Петрович Керлов лежал в своей постели в разорванной одежде с мешочком льда на голове. Вокруг царила тишина, все окна и ставни были закрыты от яркого света. Стоя рядом с кроватью, Карелин, ничего не говоря, внимательно и хладнокровно следил за биением сердца и частотой пульса. Павла Петровна и Лиза, тоже молча, с тревогой поглядывали на князя.
- Доктор приехал, – сообщил вошедший в комнату Дмитрий.
Все вышли из комнаты, кроме Карелина и врача, но минуту спустя князь тоже вышел. Встревоженные глаза Лизы пристально смотрели на него.
- не волнуйтесь, Елизавета Ивановна... прошу Вас. Все оказалось не так серьезно, как казалось на первый взгляд. Я вышел, чтобы успокоить Вас.
Карелин устремил на девушку проницательный взгляд своих бездонных глаз. С растрепанными волосами, дрожащими губами и бледными щеками, в простом утреннем платьице, Лиза выглядела моложе своих лет, почти подростком. Карелину она показалась восхитительно красивой. Девушка манила и привлекала его, как никогда, и он почувствовал огромное желание утешить ее, поддержать, вернуть ей всю веру, которую она выказывала раньше, а теперь утеряла.
- Не отчаивайтесь, Елизавета Ивановна, – мягко сказал он. – Ваш батюшка не умрет! Уверяю Вас, он будет жить!
Казалось, Лиза поняла желание князя помочь ей.
- Благодарю Вас, князь... я рада слышать это, но папá серьезно болен, – искренне ответила она, и, пожалуй, впервые посмотрела на Карелина с дружеской нежностью.
- Идите со мной… мы пойдем к нему.
Павла Петровна и Дмитрий удовлетворенно взирали на эту сцену.
- Ну слава богу, все не так уж и плохо, – с облегчением произнесла Павла Петровна. – Наша дикая зверушка становится ручной.
- Да и он тоже, кажется, приручается, – тихо промурлыкал Дмитрий в тон матери. – Он, конечно, князь и миллионер, да только угрюмее сибирского медведя.
- Если бы у твоей сестры было хоть немного благоразумия и дипломатичности, а другой не путался бы у нее под ногами, дело было бы в шляпе. Сейчас же пойду в комнату. Нужно достучаться до сердца Александра.
- Федор ждет там, внизу, – заметил Дмитрий.
- А не отнести ли тебе поручику письмо от сестры? – предложила Павла Петровна.
- Ради бога, мамá... роль посланца влюбленных не по мне.
- Не бери в голову! Ты вручишь ему письмо, которое я сама напишу. К счастью, мой почерк очень похож на почерк твоей сестры. Ну-с... письмо будет готово через минуту. Нам нужно выиграть время, потянуть
