Притом последний держал в руках свёрнутый свиток
– увы, первоначальный облик столицы Татарстана так и не удалось восстановить.
Построили по-своему, о чём свидетельствовал раскрытый настежь свиток его
русского коллеги. Широкую площадь обрамляли торговые ряды, где можно было
приобрести глазированные пряники с изображением татарской столицы, платки,
палантины, магниты и кучу разных безделушек.
Однако
покупки Эмма и Валера оставили на потом – когда вышли из автобуса на проспекте
Баумана. Но прежде им предстояло увидеть город со смотровой площадки. Казанский
стадион, дворец бракосочетания в форме казана – символа домашнего очага, колесо
обозрения на другом берегу Волги. Слишком мало времени, чтобы рассмотреть эти
объекты с близкого расстояния! Зато удалось увидеть воочию икону Казанской
Божьей матери.
Когда после
прогулки по местному Арбату Эмма и Валера возвращались назад с пакетами,
полными местных сладостей и травяных чаёв – от площади Тукая до речного порта –
погода удивила внезапно хлынувшим дождём. Хорошо, Валера предусмотрительно взял
зонт!
Теплоход
отплыл как раз в то время, когда туристы обедали. Марина рассказывала о
предстоящем гала-концерте, участвовать в котором будут пассажиры.
- Вы, Эмма,
спели бы пару песен на итальянском.
- Да ну, я ж
не певица! Только опозорюсь!
- Да я тоже
не профи. Но петь буду. В три как раз репетиция.
На репетицию
Эмма не пошла. Зато вечером с назначенное время с удовольствием вместе с
любимым смотрела выступления молодых талантов. Именно молодые шли в самом
начале. Девочка в розовом платьице Динара пела про весну, затем вместе с
бабушкой песню на татарском. Гармонист Алексей им аккомпанировал. Затем на
сцену вышла Даша с песней про землянику-ягодку, а следом трое десятилетних
сорванцов исполнили танец под рок-композицию. Всех их наградили пакетами с
подарками.
После детей
выступали взрослые: и артисты, и туристы. Хор последних под гармошку про старый
забытый вальсок. Потом под тут же гармошку Марина исполнила песню на французском
– по всей видимости, своего любимого Джо Дассена. После неё выступала Людмила
со стихами про любовь и про водяного, который помог дурнушке стать красавицей.
Это ей, девушке в синем платье, за ужином преподнесли торт в честь дня
рождения. И напоследок – мужчина с гитарой спел песню Киркорова:
«Полетели
сквозь окна,
Занавешенные
дождём.
Чтобы ты не
промокла,
Я буду твоим
плащом.
Полетели
сквозь стрелы
Под
обстрелом и под огнём.
Чтобы ты не
сгорела,
Я буду твоим
дождём».
И в
завершение концерта разыгрывался главный приз – сертификат на скидку в
следующем году. Динара вытягивала наугад бумажку с номером каюты. Эмма от души
желала, чтобы счастливицей оказалась Марина. Но нет – повезло другой туристке.
Продолжился
вечер в ресторане в виде сольного концерта Татьяны. Туда же пришла и Людмила с
тем самым тортом. Попросив у официанта нож, именинница быстро разделила его
среди присутствующих Питьём каждый угостился сам – кто с градусом, кто
безалкогольным. Эмма с Валерой взяли себе по рюмочке чилийского вина, выпили за
здоровье Людмилы.
Следующий
день – последний на теплоходе, ознаменовался посещением села Макарьево, где
туристам на выбор предложили посетить монастырь или птицеферму со страусами.
Эмма с Валерой выбрали страусов. На ферме, впрочем, были не только они, но
также индюки, павлины, куры разных видов. И как оказалось, все они очень любят
овсяное печенье, кусочки которого продавались на входе.
После обеда
сначала сидели на палубе, затем зашли в бар в последний раз выпить коктейль.
Марина, Алина и Наталья-Шапокляк уже сидели там. Последняя откровенно
удивлялась, почему Алина взяла вишнёвый сок, можно было бы выпить чего
покрепче.
- Так мне же
вроде как нельзя, - ответила Алина.
- Да какая
разница? Всё равно ведь сделаешь аборт.
- Не знаю.
Всё-таки опасно – детей потом может не быть. Наверное, буду рожать.
- Дура ты!
Лучше уж вообще не иметь детей, чем рожать от всяких детдомовских ублюдков. Вот
вырастет вот это вот, - Наталья пальцем показала на живот собеседницы. –
Прирежет тебя и не поморщится.
- Послушайте,
- не выдержала Марина. – Чего к девушке пристали? Пусть сама решит, хочет она
рожать или нет.
- А ты меня
не учи! – Шапокляк явно начинала сердиться. – Уж наверное я старше и мудрее,
знаю, что говорю.
- Что-то я
не замечала за Вами особой мудрости, - отозвалась Марина.
Что тут
началось! Как разоралась вдруг «мудрейшая»! Досталось не только Марине, но и
Валере, который культурно попросил её вести себя потише. С её лёгкого языка
оказалось, что он уже давно и прочно связан с кавказской преступностью и, по
всей видимости, продавал оружие чеченским боевикам, желая всех русских извести
под корень.
- Да Вы и
впрямь Шапокляк! – вступилась за любимого Эмма.
- А Вы
хамка! Вы все тут хамьё! Видеть вас не могу!
С этими
словами Наталья ушла, громко хлопнув дверью.
- Может,
пойдёмте на солнечную палубу, - предложила Марина. – Там как раз будет
пиратская вечеринка.
Вечеринка
действительно выдалась весёлой. Артисты в тельняшках пели, танцевали, играли со
зрителями в «змейку».
Потом был
последний ужин на теплоходе, когда познакомившиеся в путешествии туристы
обмениваются телефонами и электронной почтой. Шапокляк за соседним столиком
взахлёб рассказывала, какие грубые и невоспитанные люди её соседи. Но Эмма её
не особенно слушала. В душе крепла надежда, что после такого недостойного
поведения соседки Алина не очень-то захочет слушать её советы и ребёнка решит
оставить.
И вот уже
знакомая пристань с катером «Герой», башнями Кремля и Чкаловской лестницей. Для
многих пассажиров родные места. Но Эмме и Валере и в этот раз не суждено
прогуляться по городу и хорошенько разглядеть достопримечательности. Только и
успевали, что проехать на Московский вокзал и уже там купить на память парочку
городецких пряников.
После круиза
переехали в квартиру Валеры. Холостяцкая берлога наполнилась давно забытым
уютом. На работу Эмма устроилась в ту же некоммерческую организацию, где
работал Валера, и теперь в своё дежурство занималась мониторингом незаконных
задержаний и арестов. Как их, оказывается, много! Кого-то задержали на митинге,
кого-то – в собственном доме за то, что посмел в соцсетях ругать правительство
или состоять не в том общественном движении или партии. Не любит диктатура
вольнодумцев!
Через
полтора года гражданского брака Валера предложил узаконить отношения. Пышной
церемонии решено было не устраивать – расписаться, посидеть в кафешке в тесном
семейном кругу, принести на работу торт.
Однако
официально Эмма была ещё замужем за Димой. Он давно уже жил с другой женщиной,
так что против развода не возражал. Предстояли хлопоты с вывозом вещей из
квартиры и разделом имущества. Они-то и привели Эмму снова в старый двор, что
долгие годы был для неё родным. Теперь же, шагая знакомыми дорожками,
поднимаясь по тем же лестницам, прикасаясь к тем же стенам и глядя на те же
окна, молодая женщина не чувствовала ничего, кроме равнодушия. Казалось, тепло
и свет навсегда покинули это место, оставив взамен пустоту и отчуждение. Даже
энергичная пенсионерка Валентина Геннадьевна, которую она случайно встретила,
выглядела сильно постаревшей.
- Здравствуй,
Эмма! Давно тебя не было видно!... Димка-то твой уже Люську свою бросил – ну, к
которой от Надьки ушёл. Она ж залетела, он ей: делай аборт. Но та ни в какую.
Так он ушёл к Аньке. А Надьку посадили в тюрьму.
- По
политической?
- Да какая
политика? Зарезала она Филата. Пьяной была. Он её, как обычно, стал дразнить
клушей-наседкой, а она на него с ножом. Кровище было – ужас!
- А
ребёнок-то как?
- Машка? В
детдом забрали. Надька от неё отказалась. Она и раньше была ей не нужна, а
сейчас тем более. Папашке тоже на неё плевать. Не повезло девчонке! Зачем
рожали, спрашивается?... Да, такой дружный был двор, а сейчас…
«Перегрызётесь,
как пауки в банке», - вспомнились вдруг Эмме слова Риты из предсмертной
записки.
Вот и
перегрызлись, да ещё и как!
Но не только
эта мысль не давала Эмме покоя. В памяти то и дело всплывала Алина. Тогда Эмма
не сомневалась, что, отговаривая её от аборта, поступает правильно. Теперь же в
её душе зародилось сомнение: имела ли она право советовать девушке рожать? Что
если ей, как и Наде, ребёнок оказался не нужен? Тогда ему, в лучшем случае,
придётся выслушивать от родной матери упрёки, что испортил ей всю жизнь, а в
худшем – провести детские годы в приюте.
Неожиданно
кто-то окликнул её по имени. Молодая рыжеволосая женщина с детской коляской.
Эмма с трудом её узнала:
- Алина?!
Это ты?
Вместо
задорного ёжика на голове у неё были волнистые волосы до плеч.
- А что,
сильно изменилась? – весело спросила Алина. – Ну да, после родов немного
располнела – не без этого. У тебя-то как дела?
- Да вот,
развожусь с бывшим, собираюсь замуж за Валеру.
- Супер! А
мы с Костей пока без папы.
Ребёнок в
коляске, услышав своё имя, поднял голову и что-то залепетал.
- Услышал –
о тебе говорят, да… Вот приехали к тётушке погостить на недельку.
Эмма
заметила, что выглядит Алина вполне счастливой. Да и ребёнок, судя по всему,
явно не страдает от недостатка материнской любви. А что касается бабушки с
дедушкой, из дальнейших слов Алины выяснилось, что они так и вовсе чуть не
молятся на внука. Конечно, весь о беременности дочери сначала вызвала у них
шок. Но когда Костя родился… Теперь Алина заканчивала институт заочно.
Образование – оно всегда пригодится.
Поговорив с
ней несколько минут о том, о сём, Эмма поразилась, насколько по-разному порой
матери относятся к собственным детям. Надя изначально хотела ребёнка, однако
бросила, не выдержав трудностей. А Алина, забеременевшая внезапно и не желавшая
рожать, не только родила, но и сумела полюбить своё дитя – и трудности её не
пугают.
«Если бы нам
с Валерой Бог дал ребёночка! – грустно вздохнула молодая женщина. – Но увы, это
невозможно!».
Невозможно?
Разве? Конечно, патология яичников никуда не денется, родить она не сможет. Но
разве это единственный способ?
До того, как
добраться до собственного дома и преступить порок квартиры, Эмма уже точно
знала, что будет делать. И была уверена, что Валера её поддержит. Учитывая
судимость их обоих, будет сложно – не без этого. Но кто сказал, что жизнь
вообще штука простая? Пусть силы неравны, но право взять Машу под опеку – оно стоит
того, чтобы побороться.
