жаловалась, что нормальных мужиков на свете не осталось. А
повидала она их немало. С Филатом каши не сваришь – он убеждённый холостяк,
всё, что ему нужно – это секс без обязательств. А поскольку он ещё и красавец,
таких, как Надя, у него пруд пруди. А той уже хотелось семью, детей. В общем,
рассталась она с Филатом. Потом привела к себе в квартиру Ваньку. Впрочем,
трезвый он действительно был неплохой мужик. Но когда напьётся, дурак дураком.
А выпивал он часто и много. В конце концов, Надюхе это надоело, и она его
выгнала. Гришка тоже любил выпить и пьяным также буйствовал. Один раз так
наквасился, что сильно избил свою сожительницу. Потом, правда, протрезвев,
ползал на коленях, просил прощения, но Надя не простила – указала на дверь. «Повезло
тебе, Эмма! - с завистью как-то сказала она подруге. – У тебя мужик нормальный,
непьющий!». Не тогда ли у неё возникла мысль увести этого нормального и
непьющего из семьи?
- Простите,
девушка, - прервал её размышления сосед с тёмными кудрями, который до этого
увлечённо фотографировал окрестности. – Не могли бы Вы снять меня на фоне леса?
- Да,
конечно, - откликнулась Эмма. – Куда нажимать?
Щёлкнув пару
раз, молодая женщина вернула фотоаппарат владельцу.
- Ну как?
Нормально?
- Да,
спасибо! Погода сегодня хорошая, тёплая! Я думал, будет ветер.
- Это точно,
- согласилась Эмма. – На воде обычно холоднее. А сегодня…
- Кстати, Вы
тоже интересуетесь историей?
- Ну, как
сказать? Просто захотелось прокатиться по воде. Люблю водные прогулки.
- Я тоже. А
ещё люблю исторические экскурсии. Как-то ходил на «Топографию террора» - по
Лубянке, по Поварской. Тоже про репрессированных.
- Это пешком
или на автобусе?
- Пешком.
Пару часов. Кстати, меня зовут Валера.
- Очень
приятно. Эмма.
Тем временем
соседка по столику стала раскладывать бутерброды, закуски, разливать в бокалы
красное вино. Собравшиеся принялись поздравлять её с днём рождения, произносить
тосты за здоровье и счастье. Эмма почувствовала, что тоже проголодалась. Благо,
взяла с собой бутерброды.
Валера,
глядя на всеобщую трапезу, также достал из пакета свои съестные запасы.
- Кстати, там
внизу есть чай. Может, Вам принести?
- Да,
пожалуйста, если можно.
Он спустился
вниз по лестнице и вскоре вернулся с двумя стаканами кипятка. Один из них он
поставил перед Эммой.
- Не знаю,
какой Вы любите, поэтому принёс и чёрный, и зелёный. Вот ещё и сахар.
- Спасибо! Я
бы, наверное, выпила зелёного.
Не успела
Эмма съесть свои бутерброды, как виновница торжества, заметив в компании
неожиданное пополнение, положила перед ними хлеба с кусочками запечённого мяса:
-
Угощайтесь.
Эмма и
Валера несколько растерялись. Но чтобы не обидеть именинницу, каждый из них
робко взял хлеба и положил на него тоненький кусочек мяса. Именинница тем
временем, увидев, что у двоих за столом до сих пор нет бокалов с вином,
наполнила бокалы и поставила перед ними.
- Давайте
выпьем за нашу милую дорогую Валентину, - начал высокий мужчина, сидевший рядом
с виновницей торжества. – Двадцать лет, Валя, я проработал с тобой бок о бок и
могу сказать, что не видел более доброго, чуткого и душевного человека. Давайте
выпьем за то, чтобы наша именинница была здорова, счастлива, и чтобы всегда
оставалась такой же доброй и весёлой. Улыбайся почаще, Валюша, у тебя такая
обаятельная улыбка, и она тебе так к лицу!
- Спасибо,
Кирюша!
Все
присутствующие наперебой стали подносить свои бокалы, чтобы чокнуться с
Валентиной. Эмма и Валера последовали их примеру.
- Простите,
Валентина, - добавил Валера, - что не имел чести знать Вас так же хорошо, как
Кирилл, но также хочу пожелать Вам всего самого наилучшего.
-
Присоединяюсь к поздравлению и к пожеланию! – добавила Эмма.
- Спасибо
вам!
- Надеюсь, прадед
не сочтёт за неуважение к памяти, - тихо сказал Валера своей соседке.
- Какой прадед?
– поинтересовалась та.
- Мой родной
по материнской линии. Он как раз копал этот канал.
- Его что,
арестовали?
- Да, притом
за ерунду. Он тогда был студентом. Преподаватель его за что-то там отчитывал, а
тот возьми да скажи: «Что ж поделаешь? У человека всегда так: справа Бог, слева
– чёрт». А через левое плечо был как раз бюст Сталина. Дали десять лет лагерей.
- Ничего
себе! Слава Богу, сейчас просто так не сажают.
- Я бы так
не сказал. Принести ещё чаю?
Ещё одна
чашка была как раз кстати, потому что именинница вытащила из котомки и стала
нарезать пирог. Два кусочка она тут же положила перед случайно присоединившимися.
Тем временем
солнце опускалось всё ниже, золотя своим светом речную воду и облака. Чёрной
птицей на фоне неба виделся пролетавший самолёт. Золотом блестели окна
проносящейся по мосту электрички. Экскурсовод рассказывал, на сколько
затянулись сроки строительства канала в сравнении с первоначально задуманными.
А когда, наконец, канал был построен, лагерь был расформирован. Некоторых его
узников перевели в другие лагеря, а для кого не нашлось места – расстреляли.
Иногда Эмме
казалось, будто она спит и видит странный сон. Поездка по каналу, мрачная
история, пир по случаю дня рождения случайной попутчицы, Валера… Как это всё относилось к ней, к её горю,
которое никак не желало полностью уходить из сердца?
Закат
постепенно сменялся вечерней темнотой. И вот она уже окутала город, заставляя
светящиеся окна многоэтажек отражаться в воде канала. Туристы, желающие
получить от экскурсоводов дополнительную информацию, спустились вниз – в салон.
Спустилась и Эмма, однако вскоре желание полюбоваться на вечернюю Москву
победило. Валеру страсть к фотографированию тоже очень скоро пригнала наверх.
Именинница с приятелями и не думала идти в салон - продолжала праздновать. Так
и добрались до речного вокзала.
- Разрешите,
я Вас провожу, - предложил Валера. – Всё-таки уже темно.
- Хорошо.
Только я живу не близко. От метро пять остановок.
- Ничего
страшного. Я никуда и не тороплюсь. Как Вам, кстати, экскурсия?
- Нормально.
Только про заключённых реально было страшно.
- Да, есть
такое.
Пройдя через
тёмный парк, парочка оказалась у метро. В обществе Валеры молодая женщина
отчего-то чувствовала себя как больной ребёнок, которого напоили чаем с
домашним вареньем, а потом заботливо укрыли пледом. Так легко и спокойно ей
было, когда они разговаривали, казалось бы, о делах бытовых. Юрист по
образованию, Валера работал в правозащитной организации. Жена ушла от него
четыре года назад. Сейчас живёт один. Родители умерли. Впрочем, больше они
говорили о книгах, о любимых фильмах, а театральных постановках (а театром
Валера, как Эмма уже успела понять) очень даже увлекался. Поэтому она даже
огорчилась, когда близость двери её подъезда возвестило о том, что пора
прощаться.
Ещё издали
Эмма заметила Филата. Он шёл по двору, обнимая какую-то незнакомую блондинку в
дорогих тряпках – видно, очередную свою пассию. Тот её, судя по всему, тоже
заметил. Ветер доносил до обрывки фраз: дружбан от неё ушёл… бесплодная… в
постели как бревно… Хорошо, Валера не понял, к кому всё это относится!
- Вот мы и
пришли. Спасибо большое, что проводили меня.
- Да не за
что! Слушайте, Эмма, может, созвонимся? Дадите мне свой телефон?
- Нет,
Валера, - она покачала головой. – Не стоит.
- Простите,
если я…
- Нет, Вы ни
в чём не виноваты. Но жизнь – она не так проста как кажется. Давайте не будем
обманывать самих себя.
- Ну хорошо.
Тогда спокойной ночи!
- Спокойной
ночи!
«Прости,
Валера, - думала Эмма поднимаясь на свой этаж. – Но я не готова снова поверить
в счастье и разочароваться. Лучше нам расстаться прямо сейчас, когда мы ещё не
успели друг к другу привыкнуть».
Дождь уже
прекратился, когда Эмма подходила к своему подъезду, напевая про себя «Вернись
в Сорренто». Эту песню она знала слово в слово, хотя, не владея итальянским, не
могла понять смысла. Мама включала её у колыбели маленькой Эммы, а сама тем
временем готовила, стирала, бегала по магазинам. Поэтому молодая женщина была
только рада, что на концерте эту песню исполнили на бис.
Американская
классика из репертуара Марио Ланца напомнила Эмме о беззаботном девичестве,
когда казалось, что жизнь только начинается, и что она обязательно будет
счастливой. В сумочке лежал пригласительный билет на следующее воскресенье – на
концерт песен Клавдии Шульженко. Только надо будет взять с собой бутерброды, а
то поблизости есть только чайхана – удовольствие не из дешёвых. А денег у Эммы
всё-таки не так много, чтобы каждую неделю обедать в ресторанах.
«Может,
стоит выучить итальянский? А там поднакопить деньжат – и махнуть в Сорренто.
Как мечтала в детстве…».
У подъезда
стоял человек в тёмном плаще. Эмма уже собиралась пройти мимо, но неожиданно он
преградил ей дорогу.
- Гражданка
Сергиенко Эмма Петровна? – уточнил он, вынимая удостоверение сотрудника
полиции.
- Да, я. А в
чём дело?
- Вы
арестованы по обвинению в участии в массовых беспорядках и применении насилии к
сотрудникам полиции.
- Это
какое-то недоразумение! Я в беспорядках не участвую…
- Есть
сведение, что 6 мая 2012 года во время проведения митинга на Болотной площади
Вы избили двух сотрудников полиции.
- Да я
вообще по митингам не хожу!
- Вам
придётся проехать со мной.
- Проедемте,
конечно, - покорно согласилась Эмма. – Но это явно какая-то ошибка.
Полицейская
машина неслась по улицам города, а молодая женщина невольно думала о том, как
нелепо она будет выглядеть в отделении: в зелёном бархатном платье с блестящей
брошью, с вечерним комплектом из серёжек и ожерелья, в замшевых сапожках на
шпильках.
«Да ладно! –
махнула она рукой. – Всё равно скоро отпустят».
Этот день
вспомнился Эмме ещё не раз за два с половиной года. Увы, надеждам на скорое
освобождение не суждено было сбыться. Год её держали под домашним арестом,
выпуская лишь на судебные заседания и раз в неделю – в магазин за продуктами.
Электронный браслет на ноге позволял стражам порядка чётко отслеживать каждый
её шаг. Тогда Эмма и пристрастилась к вышивке и вязанию.
Сидя целыми
днями на застеклённом балконе и держа в руках то крючок, то спицы, а то пяльцы
и мулине, она могла наблюдать за жизнью двора. Филата она видела от силы
разок-другой. Нетрудно было догадаться, что у той блондинки квартира гораздо
лучше, чем у него, поэтому он предпочёл к ней перебраться на постоянное место
жительства. У Нади живот становился всё заметнее. Впрочем, для Эммы её
состояние стало очевидным ещё тогда, когда она увидела Диму с новенькой, только
что купленной детской коляской. По всему видно, он был счастлив – ведь Надя
сумела дать ему то, чего Эмма не могла при всём желании.
За время
домашнего ареста он так и не навестил Эмму, хотя, будучи её законным мужем,
имел свободный доступ в квартиру. В отличие от Валеры, который такого права не
имел. Эмме и в голову не могло прийти, что мужчина, с которым она плавала на
теплоходе, снова ей встретится. Что будет через дверь спрашивать, не нужно ли
чего купить, оставляя после на пороге полные пакеты, что будет приходить на
слушания по её делу, да ещё и вместе с правозащитниками и уже отсидевшими
«болотниками», со многими из которых он, как
