массовых
беспорядках. «Беспорядки устроили сотрудники полиции, - говорил Валера. – А мы,
мирные демонстранты, отстаивали свои законные права!». И гордый, решительный
взгляд, и пламенное последнее слово – всё представляло собой упрёк правящей
хунте. Именно так он называл нынешнюю власть.
Неожиданно
Эмме пришло в голову, что сказала бы Ритка, останься она в живых. Весь двор,
небось, судачит: переплюнула она покойную соседку! Мало того, что хахаля
подцепила такого же майданутого, так ещё и сама по Болотному делу отсидеть
умудрилась! А с виду – добропорядочная русская женщина.
«Прости,
Рит! Прости меня, дуру! И ты, Валера, прости, что меня тогда рядом не было!».
Она
постелила Валере в гостиной и, собираясь уже идти к себе в спальню, долго
прощалась с ним, желала спокойной ночи. В итоге так никуда и не ушла.
После
завтрака Эмма и Валера, не откладывая дела в долгий ящик, принялись наводить
порядок. Вытирали пыль с мебели, пылесосили ковры, мыли полы, оттирали грязь с
плиты, ванной, унитаза и раковин. Надо было также приделать книжную полку. Она
сорвалась, ещё когда Эмма сидела под домашним арестом и с тех пор сиротливо
стояла на полу. Этим занялся Валера. Эмма тем временем пошла в хозяйственный
магазин за лампочками. Часть из них перегорела и нуждалась в замене.
Только выйдя
во двор, молодая женщина увидела Надю, сидящую на лавочке. Как она изменилась
за это время! Когда-то ладная живая казачка, теперь она выглядела замученной,
потрёпанной жизнью. От былой ухоженности не осталось и следа. Весь её облик
выдавал обабившуюся женщину, у которой не оставалось ни времени, ни сил следить
за собой.
Увидев Эмму,
Надя заголосила на весь двор пьяным голосом:
- Здорово,
Эмка! Вижу, освободилась из тюрьмы! Счастливая! А я, считай, попала. И надолго.
За что мне такое наказание?
От неё за
километр несло перегаром. Видно, с утра набралась.
- Ещё, вижу,
хахаля себе нашла! Ну, ты даёшь! Думаешь, наверное, что мужик нормальный.
Только нормальных не бывает. Все они козлы!
- Э, Надька,
ты чего? Димка-то…
- Димка!? Да
он как раз всех козлее, сволочь! Ушёл, бросил меня с ребёнком! Как Машка
родилась – кипятком писал! А потом – то Машка кричит, то плачет, то описалась,
то обкакалась, то у неё животик болит, то у неё зубки режутся. А тут ещё эта
Люська-стерва крутит перед ним задом… Вот он и ушёл к ней. Знала бы, что так
будет – не рожала бы!
- Ты что,
Надька?
- А то! Все
соки из меня Машка высосала! Какая я была раньше – кровь с молоком! А сейчас –
замученная, задёрганная. Без конца эти пелёнки, распашонки, памперсы! По ночам
не высыпаюсь. Вот ты бесплодная – живёшь в своё удовольствие, мужика себе
завела. А я кому с дитём нужна? Они и своих бросают, а чужие им тем более
нафиг! Сломал мне Филат всю жизнь! Чтоб его холера задушила! Не сложилось у
него с Катькой – вот и бесится, козёл!
- Филат? –
удивилась Эмма. – А он чего?
- Так он же
Димку подкалывал: баба залетела, теперь здрасте пелёнки, запрягли тебя и всё в
этом духе. А он-то мужик, ему обидно. Вот и ушёл.
Далее из
Надиных уст последовали такие изощрённые проклятия в адрес «разрушителя семьи»,
что если бы слово было материально, несчастный Филат был бы уже десять раз
мёртв, притом гибель его была бы самой что ни на есть мучительной.
Признаться,
Эмма давно подозревала, что, когда Димка ещё жил с ней, Филат точно так же
подначивал его послать к чертям свою бесплодную жёнушку и вспомнить, наконец, о
главном предназначении мужчины – плодить наследников по своему образу и
подобию. А теперь, когда это у Димки, наконец, получилось стать счастливым
отцом, он оказался вовсе не готов к такому подарку судьбы. Не готова к радости материнства
оказалась и Надя. По какому принципу Всевышний одним даёт прямо в руки счастье,
от которого они всячески открещиваются, лишая оного тех, кто ценил бы оное и
оберегал? Да если бы она, Эмма, могла родить ребёнка, она была бы счастлива,
даже если бы растить его пришлось одной. И какая бы печаль её не постигла, она
бы со всем справилась ради своей кровинушки.
Ребёнка… А
ведь Валера, может, всей душой желает, надеется, что она, Эмма, когда-нибудь
подарит ему малыша и, может быть, не одного. Что он скажет, когда узнает, что
женщина, за которой он так преданно ухаживал, с которой стойко делил горести,
безнадёжный пустоцвет?
Неожиданно
ей вспомнилось, как ещё до событий на Украине она смотрела вместе с Ритой
какой-то фильм, названия которого сейчас бы ни за что не вспомнила. Там главная
героиня побоялась сказать жениху, что в пятнадцать лет занималась проституцией.
Её мама умирала от рака, и только дорогостоящая операция могла её спасти. В
итоге муж, когда случайно узнал об этой страничке её биографии, не на шутку
рассердился и долго не прощал ей обмана.
«А я бы
Олегу всё рассказала ещё до свадьбы, - говорила Рита. – Если двое любят друг
друга, между ними не должно быть никаких тайн».
Однако так
легко пообещать самому себе рассказать что-то важное и так трудно выполнить
обещание! В тот день для разговора так и не нашлось подходящего момента. Не
выдалось такового и на следующий день. А через неделю Валера принёс два билета
на теплоход. И два на поезд до Нижнего Новгорода и обратно.
- Небольшое
путешествие сейчас то, что нужно, - сказал он Эмме.
- Ты золото,
Валерочка! – та на радостях его расцеловала.
И как,
скажите, огорчить «золото» сейчас вестью о своём бесплодии?
До Нижнего
Новгорода парочка добралась за пару часов до отплытия теплохода.
- Прости, я
не подумал, - извинялся Валера, видя, с каким любопытством Эмма рассматривает
Волгу, Чкаловскую лестницу, стены Кремля наверху. – Мне надо было взять билет
на день раньше и забронировать гостиницу. Побыли бы здесь денёк.
- Ничего, -
утешала его Эмма. – Думаю, ещё приедем.
На пристани
туристов уже ждал теплоход. Проверили документы на входе, дали ключи от каюты,
позвали по бортовому радио на завтрак.
За столом
уже сидели четыре человека: две пожилые дамы – сёстры Дарья и Наталья, Марина –
ровесница Эммы, девушка с длинными тёмными волосами, и двадцатилетняя Алина,
рыженькая, стриженая ёжиком. Оказалось, все они коренные нижегородки.
После
завтрака туристов позвали на верхнюю палубу, где стояли на столе бокалы с
шампанским для взрослых и соком для детей.
Ровно в девять
корабль под гимн компании отчалил от пристани, оставляя Чкаловскую лестницу с
Кремлём и катером «Герой» всё дальше. Взлетели в небо над Нижним Новгородом
отпущенные туристами разноцветные шарики. Капитан, директор круиза, директор
ресторана, судовой врач, массажист, актёры, певцы, музыканты – вся команда
приветствовала пассажиров, желая им приятного путешествия.
Потом была
учебная тревога – надо было надеть спасательный жилет. На презентацию круиза
Эмма с Валерой так и не пошли. Не пошли они и на танцы, и на хоровое пение,
куда звало их бортовое радио – предпочли посидеть на палубе, держась за руки и
любуясь на проплывающую за кормой реку.
В тот же
день теплоход причалил в городе Козьмодемьянске, названном так… нет, не в честь
Зои. Да и откуда Иван Грозный мог её знать? Зато святые Козьма и Дамиан были
уже известны. В городе сохранились купеческие постройки – с основном
деревянные. Лишь дом купца Дмитриева мешал кому-то настолько, что его без
зазрения совести подожгли.
Однако самое
интересное было не в самом городе, а в этнографическом музее, стилизованном под
марийскую деревню. Изба марийцев с предметами быта, мельница, колодец с
«журавлём», палатки с мёдом, вареньем, травяными чаями и различными сувенирами.
Женщина в старинных одеждах играла для гостей на гуслях, молодого человека
песнями-плясками провожали в армию, дарили ему на прощание вышитые платочки.
На корабль
вернулись уже поздно вечером. Отплыли – и сразу пригласили на ужин.
Марина живо
обменивалась с соседями впечатлениями о городе. Дарья и Наталья слушали, иногда
задавали вопросы. Алина всё больше молчала, думая о чём-то о своём и,
по-видимому, не слишком весёлом, и при этом набрасывалась на еду, как гусеница,
обильно посыпая её солью.
После ужина
в том же ресторане певица Татьяна Кукина развлекала пассажиров репертуарами
восьмидесятых и девяностых. На дискотеку, что обещали в завершение вечера, Эмма
с Валерой уже не остались.
Утром
парочку разбудило чириканье птиц по бортовому радио. Завтрак – и вот теплоход
уже в Болгарах.
Дорогих
гостей встречали на пристани «хан» с «женой». «Ханша» держала в руках поднос с
чак-чаком и охотно, как и её «супруг», позировала туристам.
Чтобы
осмотреть город волжских булгаров, нужно было прежде всего подняться на холм по
многочисленным эскалаторам в здании краеведческого музея. Однако осмотр этой
достопримечательности оставили «на закуску». Сперва автобус повёз туристов к
белокаменной мечети. Чтобы зайти в саму мечеть, пришлось снять обувь и на босую
ногу надеть бахилы. Эмма и другие женщины покрыли головы платками. Однако
пустили туристов только на верхний этаж – место, где молятся женщины. Впрочем,
ислам разрешает им молиться и внизу, но только если мужчины будут впереди.
Негоже, чтобы последние во время молитвы отвлекались на прекрасный пол.
- Скажите, а
может ли христианин пойти в мечеть и помолиться за мусульманина? – спросил
Валера у экскурсовода.
- Почему ж
нет? Для ислама это нормальное явление. Мусульманин, кстати, может точно так же
пойти в церковь и поставить свечку за христианина.
- За какого
мусульманина ты там молился? – полюбопытствовала Эмма, когда они вышли из
мечети.
- Это мой
знакомый – правозащитник из Грозного. Ему подбросили марихуану, хотят посадить.
- Правильно
– сажать их надо! – вмешалась в разговор темноволосая дама. Эмма запомнила её –
та сидела за соседним столиком, и её громогласный поучительный голос разносился
по всему ресторану. – Эти чечены только силу и уважают.
- Чем же они
Вам так не угодили? – осведомился Валера.
В ответ ему
хлынул нескончаемый поток всех мыслимых и немыслимых грехов чеченской нации
перед населением земного шара. Эмма потом даже вспомнить не могла, что
конкретно сделали этой даме чеченцы, однако была уверена, что сейчас им
припишут и гибель «Титаника», и извержение вулкана Тобы на острове Суматра, и
Троянскую войну. Как же эта дама напоминала Надю в тот момент?
- А Вы хоть
одного из них видели? – задал вопрос Валера.
- Слава
Богу, нет. Но сосед рассказывал…
Что такого
интересного рассказывал сосед, она не договорила, ибо в тот момент Алина,
пошатнувшись, упала на руки Валеры.
- Что-то
очень жарко, - пожаловалась она.
Глоток воды
малости привёл девушку в чувство. Однако, когда автобус довёз группу до
центральной части города, она вместо экскурсии решила вернуться на корабль.
Остальные же
направились туда, где стояла ханская баня, ханский дворец, мечеть. Теперь все
эти постройки были почти полностью разрушены. Рядом с мечетью возвышался собор,
тоже древней постройки, как свидетельство многовекового сосуществования
христианской и мусульманской культур.
Дорога
плавно привела в музей «Знак памяти», где хранился самый большой в мире Коран.
Мусульманская святыня выглядела
