Бельмондону.]:
– А?!!
Б е л ь м о н д о н [раздраженно-приказным тоном.]:
– Фигу на! Да прищеми ты наконец ее сонную артерию этой чертовой дверью!!
Г а в р и л а [по-армейски ретиво разворачиваясь ко входу.]:
– Сейчас. Э-э(!)то мы ми-игом... [но голова уже убрана, а дверь захлопнута.]...
Б е л ь м о н д о н [присев ягодицей-бедром на край стола, на пониженном тоне в мобильник.]:
– Донор-ветер. Слушай сюда. Это Бельмондон беспокоит...
... – Чего-о-о?! Сам ты гандон!.. Все рифмуешь, поэт недоделанный... Это я – Бельмондон Николаевич Кровопивец! Третья бригада!..
... – Да ла-адно, проща-аю. Не вперво-ой... [голос понижается до полушепота.]: – По последнему-то вызову в квартиру в тупике ученого конюха Гаврилова того... Двухсотый мужского пола без явных признаков насилия. Пока от близких-то скрою, что он жмур. Набрешу заполошным, что, мол, по естественной потребности организма впал в краткосрочный летаргический сон, что, мол, мы с Гаврилой поехали за электронным аппаратом для плавного выведения из морфейного состояния...
Хе, сегодня должно везти-и(!): тупик – Гаврилова, мой санитар – Гаврила. Совпадение... А ты, Донорветер, пока звони в полицию. Да труповозам брякни, чтобы готовились...
[Спустя минипаузу, кухня. Кроме володиного тела никого. На цыпочках (даб не разбудить Володю) входят Анна и Бастилия.]
А н н а [счастливая, любовно взирая на Володю.]:
– Дры-ы-ыхне-ет ро-о-одненьки-ий! По ес-те-е-есвенной, ёксель-моксель, надобности аргони-изму. А ты пульса-а, ёксель-моксель, ня могла наш-щупать. Ш-щупальца-а б те поотрыва-ать да людое-едам их заместа карамелек.
Б а с т и л и я [оправдываясь, стоя чуть сбоку спиной к Володе, держа в правой руке сковороду, а в левой молоток с полотенцем.]:
– Не ворчи уж. Я ж старалась.
А н н а [с укором, продолжая любоваться Вовчиком.]:
– Стара-алася она. А даж, ёксель-моксель, пульса-а ня наш-щупала. А дохтор, холера яму в пятку и в прастату, наш-щу-упал! Наш-щу-у-упал и здоровехоньким признал: «Спи-ит он. Будить пока ня на-а(!)да.»...
Б а с т и л и я [прервав попытку повесить сковороду на крючок, на взрыве гнева подавшись грудью вперед и распахивая руки.]:
– Да я кто-о(?!!), реанима-ация-я?!.. [ненароком гулко ударяет Володю по лбу днищем сковороды, и тот тут же очухивается, ошарашенно потрясая головой и по-детски любопытно взирая на мир.]
А н н а [с неистовым укором, скрестив руки на груди и состроив недовольную мину.]:
– Ну во-от! Разбуди-и(!!!)ла, ёксель-моксель! Дохтор жа наказал, штобы без няво ня буди-ить! А она-а: на-а те, ёксель-моксель, сковородкою по спящей голо-овушке... Дохтор жа пообеш-щалса са-ам(!!) аккура-атно електричеством разбуди-ить! Сказа-ал жа, што аргони-изму на-адобно поспа-ать! А ты-ы, коняга пядальная!.. До-о-охто-ор(!!!) ж, ёксель-моксель, должо-он был разбужа-ать-та! А ты-ы-ы!..
Топерича у Вовки недосып, а седни финал! Э-э-э(!!!)х-х, курица пядальная!
[спустя паузу, сама с собой меланхолично-задумчиво.]: – А дохтор-та… аж от контрамарки на вовин паединок чё-та заотбрыкивалса: мол, топерича, дескать, без надабности... И чё эт она яму без надабности?.. Помирать чё ль екстренна собралса-а?..
С Ц Е Н А В О С Ь М А Я (спальня):
[Анна, счастлива!.. Суетясь, стаскивает с развалясь посиживающего на кровати тоже счастливого Вовы валенки, ватные брюки и телогрейку. Одежно разоблачаемый останется в итоге в трусах в крупную клетку, простецкой советского ГОСТа белой майке и голубеньких носочках.]
А н н а [приплясывая от восторга.]:
– Упре-ел! Аж как с протухшева арбуза-а, ёксель-моксель, текёт.
В о л о д я [блаженно.]:
– Е-есть(!), это ну, такое.
А н н а:
– Поди-ка… килограмма полтора скинул?
В о л о д я:
– Поди и поболе.
А н н а [с любопытством.]:
– А чево во сне-та видал?
В о л о д я [блаженно закатив глаза и покумекав.]:
– Да много чего, это ну, навидался. Кое-что, ясен перец, уж позабыл...
Здорову-ущую кобы-ылу в белой ночнушке видал. Будто наш дворник Кутузов на ней с саблею наголо за участковым полицменом гонялся.
А н н а:
– У-ух-х(!!!) ты-ы! А еш-ще чево, ёксель-моксель, видал?..
В о л о д я [млея.]:
– С Анжелкой Меркелевой в сауновом предбаннике, это ну, пиво на брудер-шафт дузил.
А н н а [восторженно.]:
– От эт да-а! И кака-а(?!) ж она.
В о л о д я [оценивающе оглядывает супругу.]:
– Это ну.., на тебя сильно смахивает. Конечно, в тазу посолидней... Разгово-орчивая! Все болтала да болтала.
А н н а:
– Чарез пяреводчика болтала?
В о л о д я:
– Не-ет. Это ну, тетом в а-тет трепались.
А н н а:
– Но ты ж, ёксель-моксель, по-ихнему-та ни бум-бум.
В о л о д я:
– Зато она-а(!) по-нашенски малеха бум-бум. А чего недопонималось, на то и плевать хотели. Под градусом-то, это ну, главное же душевно поболтать, а все понимать-то и не обязательно.
А н н а [рассудительно.]:
– И то-о верно... А она, ёксель-моксель, в каковском кустюме была?
В о л о д я:
– Кто?
А н н а [вспылив.]:
– Чево, ёксель-моксель, тама акромя Анжелки Меркелевой еш-ще кто-та из баб присутствавал?!
В о л о д я [стушевавшись.]:
– Это ну.., да полный предбанник женского полу. Туго было набито.
А н н а [гневаясь.]:
– Ё-ё-ё(!!!)ксель-мо-оксель! И все поди-ка го-олые?!.. [в кадре генерированный аннушкиным воображением помывочный зал с полунагими фривольного поведения девицами.]
В о л о д я [виновато отводя взгляд.]:
– Всякие. Это ну.., какая в простыню завернутая, а которая и... без обертки. Как конфеты по-ранешному. Это сейчас их всех упаковывают.
А н н а [залепив супругу затрещину.]:
– Колись, ёксель-моксель, ты то-ожа, конь пядальный, был беза всево?!
В о л о д я [закрывая голову руками.]:
– Да ты чего-о?! Это ну.., то ж со-он!.. А я был как обычно: это ну, в ватниковом костюме, в валенках, в рукавицах и в шапке! Совсем что ли болван в женскую сауну голышом переться?!.. А Анжелка Меркелева и вовсе... в пожарном обмундировании находилась… И все меня Владимиром Владимировичем навеличивала… [в кадре ретроспектива описываемой Володькой визуальности.]
А н н а [с явным превосходством усмехаясь словно несмышленышу.]:
-- Ну й чё асобеннова(?), коли ты так всамделишно зовесь-ся: Влади-и-имир Влади-имирович.
В о л о д я:
-- Да ничего, это ну.., необыкновенного… [покумекав, по-детски ябеднически.]: -- А еще хером президентским многоразово обзывалась… [пародийно под женский голос.]: – Би-и(!!)тте дри-и(!)тте, хер президент, би-и-и(!!)тте дри-итте, хер президент…
А н н а [вскипая негодованием.]:
– О-о-о(!!!)т бяка херманская! О-о-о(!!)т чувырла бярлинская!.. Бы-ыла б ня во сне, я б яё с под зямли достала й от маковки до тапок разукрасила… А она-та в тапках находилася?
В о л о д я [физиономически озадачившись.]:
– Это ну… Вроде.., в коньках на ботинках… То-о-о(!!!)чно – в них самых! Белого цвета с шнурками! Для фигурирования на льду.
А н н а [на спаде эмоционального кипения.]:
– Нашла в чё вырядиться!.. В коньках да в баню! Хорошо хоть ня на лыжах… [с ехидцей.]: – Ну чё тама, гордосьть прязидентовская, дальше-та было?
З о я З и н о в ь е в н а [жизнерадостно, мимобегом заглядывая в спальню, сплюнув семечную шелуху в висящую меж грудей банку из-под майонеза.]:
– Какой идиот люстру через шапку в пол воткнул?! Драла-а-драла, драла-а-драла! Насилу выдрала! [потрясая пассатижами]: – Ну бывайте! Побежала я... проволочку к балалайке искать!
А н н а [одобрительно кивнув Зое Зиновьевне, обращается с недовольством к супругу.]:
– Еш-ще чево тама было-та?!
В о л о д я [задумчиво на полнейшем серьезе, комментируя возникший в кадре эпизод из морфейного видения.]:
– Это ну... Потом в костюмах папуасов приперлись Дональд Трамп, Назарбаев и Лукашенко... А с ними тако-о(!!!)вская охра-ана!.. Целиком из женщин. Все в лаптях, красно-белых камуфляжищах и с охотничьими двустволками. И все как на подбор: здорову-ущие! Ты против них, это ну... Мелкота – фотомодель заморышная.
А н н а [возмущенно.]:
– Ты эта... На поворотах-та, ёксель-моксель, полегче – ня пробуксовывай!
В о л о д я [смиренно, комментаторски озвучивая разыгрывающуюся в кадре банную сцену .]:
– Прости, это ну... Больше не буду. Слушай дальше... И вот... [дальнейшее аудио Вовы сопровождает видео разворачивающихся событий.]:
– Анжелка-то уперлась с ними со всеми и с охраною в парильню на, это ну.., четырех-с-сторонние переговоры без галстуков. А я, это ну, заскучал и потащился наружу. Очень уж мочегонным пиво оказалось, что невмоготу захотелось свежим воздухом подышать…
Как сейчас помню, только за дверь средь баб протиснулся, а там ночь и осень без листьев на кустах, и ледяной дождик моросит...
Дышу, это ну, свежим воздухом, пиво сливаю, и вдруг слышу гул: будто, это ну, моя голова бубен, а по ней сковородкою долбенят, да еще и откуда-то знакомый бабский голос всяческую чушь несет: «Ежик застрелил... чекиста... Шоколад – отрава... Истина в бензине...» Это ну, чуть, Нюра, под этой пыткою напрочь дух не испустил!..
Это ну.., когда кошмар кончился, побрел я очумелым куда глаза поворачивались... И вышел, это ну, средь ночи под фонари на какую-то железнодорожную станцию...
Шляюсь. Башка раскалывается, глаза, это ну, будто кто гвоздодером выколупывает, во рту сухотень... От каждого пса бродячего, от каждой кошки шарахаюсь.
Однажды, это ну, наткнулся на полицейского сержанта, кой как боров весь в грязи храпел в канаве. Тихо-охонько этак храпел и... малость погро-омче хрю-ю-юкал и газы из кишечника пущал. А я, Ань, веришь ли, чуть от неожиданности не обделался. И дальше (после полицейского-то) в памяти провал. До сей поры…
А кончается он (провал-то) на том месте, когда я вдруг в темном-претемном тоннеле стою, а подо мною рельсы в два ряда, а впереди (далеко-о-предалеко-о!) фонарик в конце этого тоннеля. И, понимаешь ли, это ну, будто этот фонарик по стыкам колесами перестукивает и ко мне едет.
Прижался я к стенке тоннельной, чтобы, значит, фонариком меня, когда будет мимо проезжать, не зашибло. А перед тем, как ему подъехать, вдруг по всему тоннелю свет яркий вспыхнул. И увидал я, что ко мне несется электричка, это ну, с тем фонариком на лбу, а из ее форточки по самое пузо торчит какой-то толстенный железнодорожник и будто мне в приветствие сковородой размахивает...
Ань, перед самым мною-то электричка ход до малого скинула, и этот пузан-железнодорожник вдруг словно Мария Шарапова по мячику с ее натуральным воплем ка-а(!!)к долбанет меня, это ну, сковородкою по лбу!..
И все: очнулся я и вас с Бастилией увидал. Это ну, а у Бастилии в кулаке тоже сковородка, как и у того железнодорожника. Бывают же в жизни совпадения…
З о я З и н о в ь е в н а [с пассатижами, восхищенно лузгая семечки и сплевывая шелуху в висящую меж грудей банку из-под майонеза, заскочив мимобегом и бросив на кровать кучу скомканных купюр.]:
– А я... люстру, которая в пол была воткнутая.., твоим, Вовка, фанатикам вместе с военной шапкою на сувениры загнала-а! Ага! Вот, денег бес-счетно (сколько в кулак влезло!!) надавали!..
Ну ладно, побежала я! Надо срочно проволочку к балалайке искать, а то без натуральной музыки совсем тоска дремучая!
А н н а [вослед, крайне раздраженно, по-змеиному шипяще.]:
– З-задолба-ала с-со с-свое-ею му-у(!)зыкою… кля-яча пяда-альная... С-сутками напролет, ёксель-моксель, бренькат и бренькат(!) Тож мине, ёксель-моксель, кампози-и-и(!)торша...
Еш-ще и веш-щи на продажу из квартиры без спросу поперла...
В о л о д я [успокоительно трепля Анну за бицепс.]:
– Да ла-адно, Ань. Пущай под стару задницу порезвится.
А н н а [сварливо, склонившись «буквой зю» к супругу.]:
– И чево заступашься?
