неделю склоняли на туже откровенность в комиссии по расследованию его деятельности в период избирательной компании. – Я ему сейчас всё расскажу, а завтра за мной придут люди в чёрном и отправят меня в казённый дом. Нет уж, фигушки, ищи другого дурака. – Флинт, опустив руки под стол, злобно продемонстрировал подстольной части Шиллинга эти фигуры из трёх пальцев.
Вообще Флинт, часто и много себе позволял проделывать там, под столом – так он иногда сделав рожу кирпичом, цеплял кого-нибудь своей ногой и как только зацепленный им, ну тот же советник по национальной безопасности генерал Макмастер, а лучше, такая всегда насчёт себя мнительная старушка Клэр, одёрнется от такой неожиданности, то тут-то для Флинта и начинается своё веселье.
Так попавший в капкан Флинта, тот же генерал Макмастер (надо сделать на многое открывающее глаза уточнение, Флинт выбирал этих жертв своих мистификаций не наобум, а после тщательной информационной подготовки, и действовал на волне кризисных отношений между чиновниками, как, например, в данном случае после перебранки между госсекретарём и Макмастером), будучи взбешён и подавлен после такого нелицеприятного для себя обмена мнений с госсекретарём Брань, провалившись в своё кресло попытается успокоиться и тут, когда кажется, с него начинает сползать краска, он получает потрясший его до основания зада, пинок под столом.
И не ожидавший ничего подобного Макмастер, естественно нервно одёргивает свою ногу и частично самого себя. После чего, он до глубины своей души сражённый случившимся, бледнеет от умопомрачения, которое накрыло его от той неизвестности, которая там спряталась под столом, куда он заглянуть, не то чтобы боится, а до безумия страшиться. И Макмастер только на одно и способен, как только начать нервно озираться по сторонам.
– Что с вами, генерал? – заметив переполох в голове Макмастера, госсекретарь Брань, считая, что так ему и надо, решила добавить перцу этому Макмастеру и задалась этим вопросом.
– Ничего. – Нервно отвечает Макмастер, теперь, наконец-то, видя или даже больше, понимая, кто за всем этим нападением стоит или вернее сказать, сидит – при этом его нисколько не смущает тот факт, что леди Брань сидит от него не на расстоянии вытянутой ноги, а гораздо дальше (хотя длина женских ног это всё-таки умозрительный параметр, не имеющий точных размеров).
«Ты что думаешь, что я не отвечу. Ещё как отвечу», – тут же закипает про себя Макмастер. После чего к огромному удовольствию и внутреннему гоготу Флинта, начинает сползать вниз с кресла под стол, чтобы нанести ответный превентивный удар. Но как им сейчас вдруг выясняется, то расстояние до ног госсекретаря Брань действительно слишком не близко и для того чтобы до них достать нужно полностью забраться под стол. Но генерал Макмастер всё-таки не простой советник, и он решает кардинально изменить тактику подхода к ногам леди Брань. Так генерал Макмастер после всех этих соображений, обратно подтягивается вверх, берёт ручку, делает ею пару несвязанных между собой слов на своей записной книжке: «Что за Дрянь» и тут к своей полной неожиданности роняет ручку под стол.
Ну а это хоть и неприятность, но она всё же с каждым может случиться и, Макмастер пожав плечами, лезет под стол за ручкой, чтобы быстро её взять и … Ну а дальше остаётся невыясненным, так как по ручной команде Флинта – как только Макмастер скрылся под столом, он обведя всех своей рукой привлёк к себе всеобщее внимание и, указав ею вниз под стол, тем самым побудил их всех к любопытству и интриге – заглянувшие под стол все эти ведущие себя прямо как дети, впрочем, высшие чиновники и генералы, к новому потрясению Макмастера, застали его не в лучшие его минуты, когда он с выражением озабоченности за ноги леди Брань с ручкой на изготовке приготовился к мести.
– Генерал Макмастер. А вы что тут ищете? – лицом к лицу спросила Макмастера леди Брань.
– И теперь окончательно уронивший себя ниже некуда, потерявшийся в себе Макмастер, сам не зная, что говорит, сказал. – Ваши ноги, госпожа госсекретарь.
И скорей всего, генерала Макмастера за такие провокационные действия, минимум, что ожидало – отставка, но видимо то, что он вспомнил, что и у госсекретарей есть ноги, спасло его, и он был прощён, правда до тех пор, пока во всём слушается госпожу госсекретаря Брань.
«Я знала, что вы, генерал, то ещё пресмыкающееся, но чтобы настолько явно, то это определённо было неожиданно и надо сказать, даже местами волнительно видеть. И так уж и быть, это будет учтено и записано, как зачётно», – сладко улыбнувшись, подытожила результат этой неоднозначной встречи в верхах, госпожа госсекретарь Брань.
А вот такого результата, Флинт явно не ожидал и не желал видеть – в стане его противников прибавилось – и он в один из, как он посчитал наиболее удобных моментов, на одном из следующих совещаний, для того чтобы внести раскол в этот новообразовавшийся альянс, предпринял атаку уже на леди Клэр.
Что и говорить, а первоначальная задумка мистера Флинта была блестяща – он с помощью своего своевременного ножного зацепа – когда леди Клэр выступит в поддержку предложения Макмастера, её как бы дружественно подтолкнёт ногой и тем самым добьётся от леди Клэр повышенного внимания к напротив сидящему довольному Макмастеру, который по внутриполитическим договорённостям, сегодня во всём поддерживает позицию леди Клэр. Что в свою очередь спровоцирует госсекретаря Брань на ревность (для любой дамы, даже если она облачена такими сверхполномочиями, будет неприятно лицезреть все эти за её спиной, что не отменяет самого факта – прямо на её глазах, разворачивающиеся шашни) и Флинту останется только пожинать плоды нового раскола – Макмастер теперь уж точно будет для неё первым врагом.
Но на этот раз Флинт, возможно, из-за самонадеянности, а может оттого, что он не принял в расчёт всю степень мнительности леди Клэр, которая даже ментально может определить степень своего воздействия на мужской генотип, который почему-то при разговоре с ней всегда стойко старается смотреть в другую сторону от неё, и в один миг взял и попался. В общем, не буем приводить лишние подробности, а скажем так, он просто переусердствовал, и леди Клэр в одно мгновение уловила, кто за всем этим стоит или сидит. И теперь мистеру Флинту его полное самозабвенности и бесстрастности лицо уже не поможет, когда на него, а не на генерала Макмастера смотрит леди Клэр, которая ни за что на свете не забудет и не отпустит мистера Флинта после того что он сейчас сделал.
«Сам дурак, знал же с кем имею дело», – клял себя последними словами мистер Флинт, теперь вынужденный проявлять предусмотрительность и повышенные меры предосторожности, чтобы не натолкнуться в коридорах того же сената, на такую как оказывается предприимчивую леди Клэр. Что, в общем-то, бесполезно и не раз было ей доказано, когда мистер Флинт был подловлен в самом для себя неудобном месте (ну а это уже повод для размышлений).
И может для кого-то кто слишком реалистично смотрит на мир, считая, что в нём нет места для чудачеств, и всё движется, и течёт только благодаря чёткому следованию тем, кем-то там прописанным правилам, это событие, которому Флинт был не только свидетелем, но и тем человеком, кто всё это с провоцировал на возможность быть, покажется (нет, не там вверху, куда они вслед за моим пальцем, вздёрнули головы) слишком далёкой от реальности и притянутой за лопоухие уши Флинта действительностью – ведь у этих облечённых властью чиновников, имеются такие огромные возможности в сравнении с этой всей безликой массой безвластных людей, и значит у них нет особого повода для такого рода поступков – всё же не побоюсь их не обрадовать, и скажу, что это всё так.
И как самое главное доказательство – первое, что приходит в голову, так это то, что для них всё это, да и вообще всё, что с ними происходит, слишком скучно и уже не так захватывающе интересно – им из-за их толстокожести, чтобы что-то понять, нужны поострее и погорячее эмоции. Да и к тому же, когда ты постоянно и круглосуточно находишься в одном и том же круге общения, даже несмотря на огромную разницу взглядов, всё же по общим интересам лиц, то тут выход такой, либо сойти с ума от ненависти к этой вечно недовольной напротив тебя сидящей физиономии, того же генерала Макмастера или же смирившись с неизбежным – совместным бытиём, расслабиться и получать чувственное, а иногда и физическое удовольствие. Так что будь ты три раза главой ФБР или ЦРУ, то тебе как фигуре более или менее публичной, никуда не деться от того, чтобы всегда быть, если не в центре внимания, то как минимум на виду, со всеми сопутствующими этому публичному положению правилами сидения за общим столом напротив леди Клэр, которая теперь с тебя глаз не сводит. И ты, даже если захочешь задействовать программу защиту свидетелей и скрыться, то всё равно ничего не сможешь сделать – ты под надёжным колпаком.
– Господа. – Сказал вице-президент Шиллинг и, в очередной раз побуждая присутствующих к открытости, обвёл своим открытым взглядом лица заседателей. – Ведь мы, высшие представители власти, как никто другой должны быть честны друг с другом – от этого можно сказать, зависит будущее страны. – Как-то не слишком уверенно сказал Шиллинг, и у всех присутствующих создалось такое впечатление, что он сам не верит тому, что сейчас говорит.
– Демагог. – Очень тихо позволил себе оскорбительно выразиться генпрокурор Снайпс, чем вызвал у леди Брань невольное желание… похвалить его. За что? Да за всё хорошее.
– И мне порой странно слышать от посторонних людей, среди которых бывают даже журналисты, о том, что мы, по их мнению, редко находим общий язык друг с другом. – Сказал Шиллинг, мрачно посмотрев на как всегда его не слушающую госпожу госсекретаря Брань. А она между тем, на этот раз даже очень хорошо всё слушала, и если бы не всё это сказанное Шиллингом, то она бы так многозначительно не посмотрела на почему-то вдруг поперхнувшегося генпрокурора Снайпса.
– Тьфу. – Искренне про себя просчитался насчёт этой леди Брань Шиллинг и с ожесточением ко всем этим мрачным и непробиваемым лицам, продолжил развивать тему своего разговора. – Говорят, что тут у нас заговор на заговоре и этим словом только друг друга погоняют и двигают дела. И что каждый из нас, при первой же возможности, готов подтолкнуть соперника на неблаговидный, а возможно и преступный поступок.
«Что он тут несёт? – вновь заволновались и потерялись в самомнении головы генералов. – На что и главное, на кого он прямо так открыто намекает? – уже вопросили себя конгрессмены».
– Да он просто хочет нас всех столкнуть головами. – Вдруг нашло озарение на председателя объединённых собой комитета начальников штабов генерала Данфорта (ему сильно импонировало, что его должность была так длинна, что в конце её озвучки забываешь, что было вначале; и она к тому же не вписывалась ни в одну из существующих табличек). Что заставляет его невольно взяться за лоб, и из под своей руки, искоса посмотреть на возможности и размеры голов своих потенциальных врагов – генералов. «Только не с Браславом», – при виде головы
