вызывает у генерала Винсента тревожное чувство и, он поёжившись под этим напористым взглядом Браслава, решает того спросить.
– Генерал, что-то не так? – задался вопросом генерал Винсент.
– Генерал, я вижу, что вы звёзд с неба не хватаете, и у вас не полный комплект звёзд на погонах. – Переведя свой взгляд на Винсента, как-то странно сказал Браслав.
– Благодарю генерал, вас за вашу приметливость. О чём я и без вас знаю. – Генерал Винсент сразу обозлился на Браслава, который в очередной раз, через эту свою приметливость, решил принизить его. Но потом генерал Винсент подумав, а к чему это Браслав ведёт такие странные разговоры, вдруг загорелся немыслимой надеждой на повышение – а для чего тогда спрашивается, Браслав так близко к нему стоит и намекает. Правда эта вспышка надежды была мимолётна и, стоило только Браславу убрав свою руку с погона, заговорить, как Винсенту стало всё предельно ясно и оттого запредельно сложно.
– Генерал. Я по милости чрезвычайных, непреодолимой силы обстоятельств, оказался в двусмысленном, что и говорить, а весьма в затруднительном положении. – Обдавая Винсента этими хорошенько сдобренными свежевыпитым виски словами, генерал Браслав подняв свою руку от плеча, раскрыл-таки тайну такого своего поведения – с его погона на Винсента смотрели всего лишь, как и у него, три звезды. И если насчёт заявления Браслава о присутствии и воздействии на него неких непреодолимых сил, то с этим Винсент не мог с ним не только не согласиться, но и точно ткнув пальцем в грудь Браслава, указать на источник возникновения этих сил, то вот насчёт затруднительности его положения, он пока так ничего и не понял. А вот эти три звезды на погоне Браслава, трудно сказать почему, но сильно обрадовали Винсента.
– Хе-хе. Пролёт лестницы решил таким образом понизить меня в звании. – Глядя на Винсента, через шутку решил донести до него свою просьбу Браслав. Но генерал Винсент в ответ никак не проявляет понимания и как смотрел на него полным мрачности бесстрастным лицом, так и продолжает смотреть. «А с какой это стати, мне тебе верить. А может тебя за твоё постоянное тугодумие, которое ты обильно подстёгиваешь алкогольным допингом, на самом деле понизили в звании», – прикидывая в уме все возможные варианты и главное, этот наиболее желательный для себя вариант, Винсент совершенно не реагирует на все эти призывы Браслава и только молчит.
И, конечно, такое пренебрежение собой, не может пройти мимо начавшего снова закипать пока ещё генерала четыре звезды Браслава, который увидел в таком пренебрежительном к себе отношении со стороны (а он ещё думал, что между всеми генералами существует незримая, сплочённая лампасами связь и генерал за генерала, всегда постоит и даже если надо будет сядет) генерала Винсента, демонстративное, не просто неуважение к старшему по званию, но и нарушение устава внутренней службы – а такое не прощается.
– Генерал Винсент! – налившись кровью, выпрямившись во весь свой огромный, с внушительными мускулами на руках рост, обдал Винсента ещё не пропитым командным голосом Браслав. И хотя генерал Винсент отлично и без Браслава знал, что он генерал, всё же он несколько возмутился, правда, только про себя, на то, что Браслав так к нему неоднозначно обратился. «Браслав произнося слово генерал с пренебрежением, определённо выказывает сомнения в моём генеральстве». – Завозмущался про себя Винсент. – Если ты не нюхал пороху на поле боя, то какой ты генерал. Тьфу. Максимум майор. – Как ножом по сердцу Винсента резали эти слова Браслава, которые он не раз отпускал в адрес штабных крыс.
– Я вам приказываю. Немедленно сорвите со своего погона звезду и передайте её своему крайне нуждающемуся в ней, старшему по вашему званию, генералу четыре звезды Браславу. – Переполненный грозностью, отдал приказ Винсенту Браслав (то что он в своём приказе назвал себя по имени, то это он сделал для того чтобы этот ловкач Винсент, не смог сослаться на недопонимание отданного ему приказа). Но как бы Браслав не выглядел грозно и не пытался утверждать, что он генерал четыре звезды, именно это как раз и посеяло зёрна сомнения в честолюбивой душе, пока что генерала три звезда Винсента.
«Нет, это конечно, понятно, что ему хочется время от времени посамоутверждаться, выпячивая вперёд грудь всю в медалях и главное, эти блестящие звёзды на погонах. Но что-то мне подсказывает, что его звёзды на погонах, уже не так крепко держатся», – генерал Винсент от своих полных надежд на новую звезду на свои погоны мыслей, краем глаза посмотрел на свои погоны, где в звёздном блеске огней, ему померещилась та четвёртая, так им долгожданная звезда. На которую вдруг упала тень этого Браслава, и она тут же испарилась. Что в свою очередь выводит из себя Винсента, теперь-то понявшего, кто или что стоит на его пути к очередной звезде. Отчего он в одно мгновение и взрывается.
– Генерал. – Рявкнул в ответ Винсент, от неожиданности своего заявления ошеломив на мгновение Браслава. – Я привык верить своим глазам. А они видят только три звезды. А это значит, что вы не можете мне отдавать приказы. – Правда, по блуждающему виду генерала Винсента ощущалось, что он хоть и испытывал гневные чувства и ненависть, всё же он ещё находился в замешательстве насчёт своего отношения к генералу, не пойми сколько звёзд, Браславу.
И генерал Винсент, перебрасывая свой взгляд с одного погона генерала Браслава на другой, сейчас находился, не то чтобы в каком-то смущении своих мыслей, а он был так сказать разориентирован этим звёздным разнобоем на погонах Браслава.
Когда генерал Винсент бросал свой взгляд на правый погон генерала Браслава, где на него смотрели три звезды, он наполнялся самоуверенностью и убеждением в том, что действовал верно. Когда же он переводил свой взгляд на левый, четырёхзвёздный погон Браслава, то генерала Винсента накрывала безбрежная тоска, подсказывающая ему, что после того что он сейчас натворил, то четыре звезды, если ему и удастся увидеть, то только на чужом погоне, и Винсент начинал бледнеть и истекать потом.
– Что ты сказал, мокрая курица! – вдруг заревел Браслав и не успел генерал Винсент возмутится на это новое оскорбительное прозвище прозвучавшее в устах Браслава или хотя бы аргументированно ответить – мол, так и так, согласно внутреннему уставу службы …Но было поздно и генерал Браслав решительно настаивая на применении неуставных отношений, одной рукой сорвал с генерал Винсента сразу весь погон со всеми тремя звёздами (наверное, для запасу) и второй рукой так приложил генерала Винсента, что он, соскочив со своих ног, в одно мгновение понизил себя по самое не хочу, на пол. Правда там, на полу, генерал Винсент, прежде чем окончательно уйти в себя, всё-таки успел напоследок высказать свою точку зрения на всё случившееся.
– Я так это не оставлю. – С трудом приподняв голову, произнёс Винсент и, вновь упав головой на пол, получил второе сотрясение за сегодняшний день.
– А я оставлю. – Бездумно ответил Браслав, радуясь как маленький этим звёздочкам в руке. После чего взял и, не взяв генерала Винсента, и впрямь оставил генерала Винсента лежать одного.
«А вот генерал Винсент, видимо, и впрямь всё это дело не оставил и, пожалуй, подал рапорт на меня», – продолжая поглядывать исподлобья по сторонам, хоть и здраво, и даже очень близко от истины рассудил генерал, пока что четыре звезды, Браслав.
Между тем вице-президент Шиллинг закончил свою игру с человеческим миром – глобусом, под названием на кого бог пошлёт (он закручивал глобус и через какой-нибудь случайный промежуток времени, не глядя, пальцем руки останавливал его, ну и на кого этот божий перст (все мы в своих мыслях, в зависимости от своих предпочтений, супергерои) падал, то тому …ну, здесь всё зависело от того, что загадал крутящий этот земной шарик супергерой), прокашлялся и, обратив всеобщее внимание на себя, дал старт совещанию.
– Ну что, начнём. – Обведя взглядом сидящих, сказал вице-президент Шиллинг и сразу же наткнулся на пока что только мысленное противодействие своих оппозиционно к нему настроенных коллег. «Сам собрал, а ещё спрашивает. А скажи в ответ – нет, не начнём – он, что, не начнёт?», – пробурчали про себя вечно недовольные вице президентством Шиллинга, его скрытные противники – почти все. И, пожалуй, тут всё дело не в самом Шиллинге, а в том, что на этом его вице-президентском месте, каждый из здесь присутствующих хотел бы видеть своего ставленника. Так что, как бы Шиллинг их не пытался переубеждать и говорить, что он для них хороший, он всё равно был им противен. О чём скорей всего и сам Шиллинг догадывался и поэтому не давал им повода сомневаться в том, что он их всех вместе и по отдельности терпеть не может и пока есть силы и власть, будет их топить и втаптывать в грязь.
«У, рожи достойные кисти Пикассо, а лучше Малевича. Глаза бы не видели. Тьфу. – Выразительно посмотрел на лица госсекретаря Брань и генпрокурора Снайпса Шиллинг. – Взял бы и кубически закрасил бы их в чёрный квадрат. – Что и говорить, нет предела жестокости в мыслях у Шиллинга». После чего он перевёл свой взгляд, как он и все здесь сидящие считали, на рафинированную физиономию директора ФБР Флинта. И Шиллинг в очередной раз при виде его физиономии, вынести не смог этого выражения лицемерной преданности и внимания этого проныры и жука во всех телефонах, и чуть было не подавился накопившейся при взгляде на Флинта слюной.
«Единственный плюс, что при них мне сухомятка не грозит». – Сделав окончательный вывод из увиденного, Шиллинг, наконец, заговорил.
– Я вижу всё знакомые лица. – Расплывшись в улыбке, заговорил Шиллинг. «Во как! Вот это открытие. Да наш вице-президент тот ещё шутник. И за что нам такое счастье», – рой ответных мыслей накрыло сидящих за столом чиновников. – Что ж, раз мы все друг друга знаем и все мы здесь так сказать свои, то давайте поговорим откровенно. – А вот это заявление Шиллинга, к которому он присовокупил широкую жестикуляцию рук, в одно мгновение заморозило лица сидящих чиновников и даже широко улыбающийся мистер Флинт, не смог удержать улыбки на лице, и она постепенно стекла с его лица.
«Что всё это значит?», – в кои веки все здесь собравшиеся пришли к единодушному вопросительному мнению – они, несмотря на предварительную подготовку, впрочем, безрезультатного сбора информации из кулуарных бесед о теме сегодняшнего совещания – не понимали, к чему ведёт этот разговор вице-президент, и в какой итоговый тупик он их собирается завести (в этом тоже никто не сомневался).
«Он пытается намекнуть, что здесь не все свои, как на первый взгляд и принятую на верность стране присягу, кажется», – быстро уловила скрытый подтекст в словах Шиллинга госсекретарь Брань. С чем она, даже несмотря на то, что ей этот Шиллинг не просто противен, а вечно стоит поперёк горла, пожалуй, вынуждена согласиться с ним – и первый кто здесь не свой, то это сам Шиллинг (а это её вывод). Госсекретарь Брань дабы показать Шиллингу, что ей всё понятно и ясно на что намекает вице-президент, пристально посмотрела на него.
«Ага, щас я буду с ним откровенничать», – заскрипел зубами Флинт, которого которую уже
