единственным другом. Александром Сергеевичем Горячим.
Если и были (а они поверти, были) настоящие коммунисты те, что с упоеньем когда-то слушали и читали труды Ленина, замирали при ураганном ораторстве Троцкого, и видели в мысли обоих как сделать лучше, как подарить светлую честную жизнь, а, не растоптать народы, превратив их в рабов. Так знайте, одним из таких настоящих несчастных коммунистов был Александр Сергеевич Горячий. Верующий до фанатизма в дело Ленина он родился на пятьдесят лет позже, чем следовала. Может если таких, коммунистов было бы большинство и вправду все вышло с коммунизмом иначе.
У всего настоящего должна быть вера. Была вера и у Александра Сергеевича Горячего и пускай, кто ни будь, скажет, что его вера была утопией, Сергей Горячий был настоящим, а мы с нашими сомнениями и хлебом насущным слабы.
Муста прежде видел Горячего. Это был жилистый высокий человек, все в его портрете было ровно, четко. Прямые губы, ровный нос, высокий лоб, прямая ровная спина, развернутые прямые плечи как у пловца. Прямые четкие линии, такие же ровные бескомпромиссные, как и душа. И Муста не представлял, что такой человек может попасть к нему на прием в лице пациента. Посмотришь на такого человека и подумаешь, что он наверно здоров как бык и не болеет. Некогда ему болеть, как тот Петр Великий на знаменитой картине шагает навстречу пронизывающему ветру и все ему не почем. Да такие не болеют, да и спят меньше всех остальных. Словно сама природа заранее позаботилась о них, наделив их сверхчеловеческой силой, и только смерть прерывает их бег. Пусть болеют другие они ни такие как все. И когда Горячий появился у Мусты в кабинете хирургу даже подумалось, не бредет ли он, не померещился ли ему Горячий.
На прием к врачу Горячий пришел в костюме. Горячий всегда ходил в костюме. Ну, если по правде у него всего-то была два костюма выходной строгий и спортивный для дома. Еще пару брюк, и рубашек с пяток- весь гардероб. Жил он один в малогабаритной квартирке, знаете в такой хрущевской клетушке, в которой не особо и проводил время, потому что клетушка. Сами понимаете, Горячему с его кипучей натурой нужно было пространство. Актовый зал, площадь, улица везде где только можно было развернуться. Не до чего кроме идеи и мысли Горячему не было дела, поэтому наверно, и было у него всего два костюма: выходной и спортивный. По этой же причине было и не до семьи. В доме Горячего были только книги и радио, а телевизоре он вспоминал лишь только к очередному съезду партии. И бедные же были знакомые Горячего, у которых тот поселялся на время трансляций партийных съездов. Надо сказать, что при всех своих качествах прямоте и преданности «заветам Ильича» Горячев так и не продвинулся по служебной лестнице. Боялись. В прямом смысле этого слова Горячего боялись и не хотели. Потому что хотя бы приблизься на шаг Горячев к власти, пришлось бы работать и, так же как и Горячий иметь всего два костюма. И скорее всего, перестал бы он быть тем кем являлся. Не знаю кому что, а по мне лучше с чистой душой да с пустыми карманами, чем душевным уродом да в тереме. Люди всегда хотели благополучия, стабильности, а такие как Горячий только бороться, потому что доказывания истин и есть их жизнь. Забери у них возможность доказывать правоту, они сразу и умрут.
Горячего держали в Райкоме, знаете как вот влаг, что развевается над каждым административным учреждением, чтобы не сказали что чего-то нет, чтобы знали в лицо. Таких как Горячий было здорово держать, как безотказный инструмент пропаганды, лучших работников по делам молодежи нельзя было и вообразить.
Если есть на свете такое явление как вечный студент, то было и такое как вечный комсомолец. А почему собственно было скорее, что и есть. В комсомоле все-таки больше от поэтического, чем от коммунистического. У него уже и лысина блестит, а он хоть сейчас и в поход и на собрание и поднимать целину такой знаете идейный нестареющий душою поэт. Таким вечным комсомольцем был и Горячий с не погасшим пламенем молодости в сердце, что распирает и заставляет ноги нестись самим. Да что там ноги, заставляет стараться подпрыгнуть выше головы. И пусть последние не возможно. Сами такие попытки чего стоят. У обыкновенного человека сверх усилий наберется всего на два три случая в жизни у таких как Горячий, что не день то прыжки. «Допрыгается!- скажите вы». Да пожалуй, потому что нельзя так чтобы выше головы, но главное потому что, такие как Горячий не от мира сего. И не потому ли они приходят в наш мир, чтобы наш мир стал хоть на чуточку лучше? И неважно коммунисты такие или пророки важно, что они за идеал пусть и призрачные.
Прежде чем отправиться обескураживать Мусту, Горячий взял в регистратуре номерок на прием к хирургу, поднялся на второй этаж и как все терпеливо стал ждать своей очереди. Горячий абсолютно спокойно мог вести себя как все, но только чтобы потом не отступить, вооружившись силой и инструментами борьбы. Знаете так чтобы сразу в лоб и без компромиссов.
По больничному коридору шли грустные уязвленные болезнями люди или стояли, сбившись в печальные стайки около дверей в кабинеты. Здорового вдруг по случаю оказавшегося в больничных коридорах, словно пресс давят все четыре стены и уныния так, и стучит бес спросу в сердце. Вот бы стеклянный потолок, чтобы видеть солнце.
Около часа Горячий прождал в очереди, и только Бог знает, как сохранил бодрость духа среди печалей болезни.
Уверенным шагом он вошел в просторный хирургический кабинет.
Здесь все было ни так как там, в коридорах с печалями. Большие окна бес занавес наполняли кабинет чистым вселяющим надежду светом. Настоящие царство надежды будет в сердце больного больничный кабинет. Белые халаты, сверкающие приборы, свет. Есть во всем этом какая-то магия, которую разглядел человек и так умело использовал во благо. В такую минуту так мочиться прокричать: Хвала тебе человек!
Муста сидел за столом, на половину накрытым прозрачным стеклом как можно увидеть в школах у учителей и врачей. И как это часто бывает под стеклом наряду со служебными записями была куча посторонних до службы вещей: старая открытка, фотография семьи, чистый конверт, забытый бланк на какой-то рецепт и золотой клиновый лист, буквально только вчера по случаю выздоровления подаренный хирургу маленькой пациенткой. Бережно словно реликвию хирург клал листок под стекло, и благодарил улыбающуюся счастливую девочку, которою после месяца мук наконец-то освободили от гипса на правой руке. И теперь доктор посмотрит на подарок, да и улыбнется. За окном кружила осень и вон их сколько за окном опавших листьев, но нет, этот под стеклом был для хирурга самым ценным.
Муста удивленно посмотрел на Горячего и взял протянутую ему не предвиденным пациентам больничную карту, такую тонкую, что можно было заключить, что в ней умещались только сведенье о рожденье да прививки тридцатилетней давности.
Горячий как у него водилось прямо с порога еще даже не присев, перешел в наступление.
-Ты, почему перестал ходить на собрания?- спросил Горячий так словно был для Мусты родным отцом и спрашивал с него, почему тот не навещал больную мать.
Ошеломив доктора и двух медсестер, что были в кабинете, не давая опомниться, Горячий продолжал:
-Если важная безотлагательная операция, то на первый раз прощаю, ну ты смотри мне старик. Что же я за тебя краснею.
И такое дружеское участия и забота была в словах и на лице Горячего, что не казался его тон фамильярным, хотя по определению и являлся таким. Чудеса, да и только, а может все искренние и настоящие такое и есть. Горячев говорил искренни и было видно, что переживал. А он и переживал, переживал, словно за родного брата.
-Вы что же только поэтому?- удивлялся доктор, приходя в себя и наконец-то понимая в чем дело.
-А ты что же старик, думаешь этого мало!- воскликнул Горячий и словно оскорбился. Взаправду оскорбился, может даже, обиделся.
Муста испугался.
-Присаживайтесь!
-Да постою. Насиделся. Ты лучше скажи, когда на собрания станешь ходить, а то так и знай, я и завтра приду и потом еще приду.
Муста молчал и только дивился этому необыкновенному человеку.
Горячий заревел:
-Ты что же может уже и из партии выйти решил?!
Медсестры съежились от испуга и только думали, куда бы им спрятаться.
Муста решил схитрить, чтобы если даст бог без последствий избавиться от непростого пациента.
-Ты извини,- начел Муста как можно более дружески, словно взаправду был с Горячим на одной ноге. - Работы сам видишь сколько, полный коридор больных, давай в следующий раз.
-Э хитрец,- погрозил пальцем Горячий. Не выйдет! Ты что себе выдумал я так без очереди так сказать, пользуясь положениям? Обидеть хочешь?! Я целый час за дверью просидел. Вот и номерок у меня. Я права имею. Хочешь, не хочешь, а выложи мне пятнадцать минут.
-По форме значит?- спросил Муста.
-А как же,- ответил Горячий и был довольный, что его хитрость и дальновидность сработали.
-Хорошо. На что жалуетесь?
-На сон доктор. Сплю плохо. Да что там плохо, кошмары снятся! Есть доктор у меня один друг. Не поверите, на вас похож и тоже доктор.
-Ну-ну,- Муста заерзал на стуле.
-Да что ну-ну, доктор. На собрания он носа не кажет!
Муста улыбнулся.
Так что же про это и кошмары?
-Да куда там доктор. Если бы! Он взаправду наяву не ходит.
- А про что же кошмары?
-Не поверите доктор. Каждую ночь он приходит ко мне во сне и рассказывает про то, как хочет прийти на собрания.
-Действительно кошмар!
-Вот и я про то.
-Да, уникальный случай. Даже больше, случай прежде в литературе не описанный. Не знаю чем вам и помочь. Медицина в вашем случаи бессильна!- улыбнулся находчивый доктор.
-Ну, это мы еще посмотрим доктор. Я завтра приду. Право имею, - сказал Горячий и пошел на выход.
Муста смотрел Горячеву в след и не сомневался, что завтра увидит того снова. И представите, благодарил Бога, что свел его с таким удивительным необыкновенным человеком. Настолько искренним и настоящим, что только раде него можно, пожалуй, и сходить на это бестолковое собрание, пользы от которого как от крыльев петуху, которыми сколько не махай, петуху не полететь.
И с этой самой встречи, словно как будто так оно было и надо Муста и Горячий сошлись. Сердца каждого из них подкупало то, что чего не было у каждого из ни по отдельности оказывалось, когда они были вместе. Интеллигентность и такт одного и кипучая натура другого. Враждебная скромность Мусты и напористость в сердце Горячего. И конечно врожденная тяга к просвещению. Горячий был такой неутолимый охотник до знаний, что сам Муста удивлялся и поражался памяти Горячего, который на спор мог продекламировать всякую страницу на выбор из Капитала. Сумасшедший? Да черт его знает. Ну, только Муста смотрел на Горячего и думал, что если бы его энтузиазм да на дело.
-Из тебя наверно вышел бы хороший врач,- говорил Муста. Память необыкновенная.
-Нет,- отвечал Горячий. Врачом не хочу. Хотя дело бесспорно полезное. Важное дело!
-От чего же не хочешь, если сам признаешь всю важность и пользу медицины?- спрашивал Муста и Горячий пускался в рассуждения.
-Ну, понимаешь старик. Вот что ты лечишь? Ты лечишь тело, ставишь человека на ноги. Копаешься во внутренностях
Реклама Праздники 20 Октября 2024Работников пищевой промышленностиРаботников дорожного хозяйстваДень военного связиста 30 Октября 2024День моряков-надводников 22 Октября 2024Праздник Белых Журавлей 1 Января 2025Новый год 7 Января 2025Рождество Христово Все праздники |