элиа… кто меньше защищён, тот и будет добычей. Таков закон. Закон жизни.
Решение пришло мгновенно, он даже не думал, – и стало легко.
Он станет их вожаком.
Поведёт их прочь. За Отуманенный хребет, через брод, на восток, – туда, где нет людей.
Он будет вести их до тех пор, пока не вымрет последний, попробовавший вкус крови керо-лика.
Заставит их запомнить накрепко, что двуногие – не еда. Он не знал, чего ему будет это стоить, но знал, что не уйдёт, пока не добьётся своего.
Он обернулся, – стая шла следом. Звериные глаза смотрели, признавая его превосходство, – но в них светился голод. Ты – вожак. Ты обязан позаботиться о пище.
Йаллер вдруг осознал, что он – иной. Мысль стала проще, пробирал холод… Он попробовал, как обычно, не чувствовать, – и не вышло.
Он даже обрадовался. Ему всегда было неловко перед людьми, которым их тело доставляет куда больше неприятностей, от которых тело больше требует. Теперь – он был ближе. Пусть зверем. Пусть. Так – честнее.
В стае послышался резкий взвизг, грызня, он в одно мгновение очутился в центре свары и расшвырял драчунов. Оскалился. Те утихли.
Мысль о том, что опять он взялся за любимое дело переселения кого-то куда-то, промелькнула и растворилась, показалась какой-то странной, чуть ли не из сна, – прошлое как будто отстранилось, ушло вместе с человеческим обликом. Придёт. Позже. Когда-нибудь.
Стая уходила на восток, и Йаллер видел: их много. Хотя, может быть, нет: это – все, кто дожил до середины зимы. Тогда – мало.
На заснеженном холме – как часовой – стоял огромный зверь, он следил за всеми, он наблюдал за дорогой… и внезапно к непроглядно чёрному небу взлетел вой, раскатился по холмам и лесу эхом и долго не затихал.
Ему ответила только стая.
Йаллер понял, что живых больше нет.
Он вернулся домой через несколько десятилетий.
***
Йаллер удивлённо смотрел на оживлённо и целеустремлённо шагающих по дорогам златоведов и пытался понять, кому и за что они жаждут отомстить. Тариэль рассказала только о том, что его искал Инкануш – давно, сразу после того, как в лютую зиму он увёл стаю от поселения, – и не нашёл. Йаллер подумал, что тот узнал о нём от живших на реке керо-ликов, хотел спросить о том, как он допустил выход стаи, – Йарвин, руниа, хозяин заповедного леса… и ничего не сказал.
Оставалось только по старой привычке, таясь, добраться до Базарного Перепутья… да, языки и названия изменились, это давно уже не Базарное Перепутье, но он привык называть по-старому. Он засел в трактире и прислушался к разговорам.
Первым чувством был стыд. Это он натаскал ящеров на золото. Это из-за него оголодавший в лютую зиму ящер, выбравшись из подземелья за едой, учуял уходящих в поисках лучшей доли златоведов, у вождя которых было волшебное кольцо. Златоведы в ярости гремели кружками, клялись отомстить, для поддержания собственной веры в победу оправдывали недавнее поражение в битве с ирукаями чем попало и наливали снова.
Потом златоведы переехали с ирукаев на элиа, и тем достались отборные проклятия. Йаллер заинтересовался, с чего вдруг, неужели соседи чем-то провинились. Впрочем, глава элиа – бывший военачальник-неудачник – как побывал на Ородруине, так с тех пор к войне и не стремился…
Чуть позже он понял: дело не в соседе. Там, куда добрался ящер, нашлись местные жители, элиа, которые почему-то были недовольны тем, что вслед за златоведами к ним притащилось огромное голодное чудище. Йаллер не мог не признать их правоту, но ящера было жалко: его явно никто не собирался оставлять в покое.
Он с некоторым трудом разобрался со златоведскими именами. Когда прозвучало, что вождь сумел благополучно уйти, – удивился. Судя по характеру нападения, ящер должен был бы сцапать его первым и утащить в свою свежеорганизованную сокровищницу… если не испепелить на месте. Но король златоведов ушёл. И тогда – одно из двух: либо он вовремя сообразил, за чем охотится чудище, и бросил кольцо, либо…
Либо там, в этой куче отнятого золота, должно было быть что-то ещё.
Посильнее.
Какими путями то самое кольцо могло попасть в сокровищницу, Йаллер не думал. Когда-то он натаскал ящеров на золото, научил их впитывать Силу, исходящую от материальных предметов… и, похоже, это наконец сработало.
Он уже не слушал про то, куда собирались идти подвыпившие златоведы. Всё равно нынче ночью они дальше трактира не пойдут и будут ночевать здесь. Скорее всего, под столами.
Ясно было одно: Инкануш, изначально знавший о кольцах от Ирату, обязан заподозрить то же самое.
Йаллер отстранённо и почти бесстрастно подумал о том, что Инкануш наверняка уже обнаружил способность керо-ликов находить Силовые вещи, как грибы в лесу. Его интересовало только одно: выбрал ли он подходящую ищейку. Нашёл ли достойного.
Инкануш, баловавшийся с Силой на глазах у керо-ликов. Запускавший вроде бы невинные фейерверки и устраивавший разные огненные потехи. Для развлечения – тех, кому это было действительно интересно. Кому это было интересно больше других.
Ирату ведь нашёл…
***
Слухи про великое путешествие керо-лика с Инканушем и златоведами Йаллер тщательно проверял на правдоподобность. Ну да, устроил Инкануш поход, он ждал, что так и будет, да, безумно жаль несчастного ящера, бедняга влип и погиб, а вот сокровища… златоведы обнаружили какой-то свой священный кристалл… и это было всё. Разумеется, Инкануш нашёл себе ищейку, теперь бедолага вернулся домой, хорошо ещё целым и невредимым. Сумел договориться с чекаронгами, чтобы те помогли в решающей битве. Для Аксерата, при почти полном отсутствии мысленной связи, - блестящий успех, да, это так, но чекаронги своенравны, как знать, согласятся ли они ещё когда-нибудь помогать Инканушу…
Но неподалёку кто-то баловался с Силой. Немного. Редко. Очень короткое время. Вспышка, которая мгновенно гасла. Которую, – он мог поклясться, – в условиях Аксерата невозможно было бы обнаружить уже возле Отуманенного хребта.
Он с ужасом осознал, что так уже было – когда, как потом выяснилось, элиа под руководством его брата делали магические кольца. Выяснилось, собственно, тогда, когда было уже поздно.
Он заметался. После каждого раза бросался искать: что это было, где, кто.
Не находил. Слишком быстро исчезала вспышка. Следы… Следы не говорили ничего нового. Керо-лик. Такой же незаметный, сливающийся с землёй, как все они.
Иногда ему казалось, что он сходит с ума. Что ему уже мерещится. Что на самом деле никто поблизости ничего не делает. Инкануш появлялся редко, от него исходила постоянная, не меняющаяся чуть ли с приезда из-за моря тревога, и это не давало ровным счётом ничего.
Он попытался остановиться и как следует подумать. Керо-лики находят Силовые предметы на раз. Инкануш потащил керо-лика в поход. И если бы он, Йаллер, не потерял голову от первых же вспышек, то сообразил бы сразу, что дело как раз в том, что этот самый керо-лик всё-таки кое-что нашёл. И притащил домой. То самое кольцо? Что-то другое? Умудрился скрыть от Инкануша?
Йаллер мысленно надавал себе пощёчин и отправился в поселение керо-ликов, – не в то, что у реки, а в другое, подальше. Ловить слухи, смотреть во все глаза и выяснять.
***
По дороге он внезапно почувствовал, что в Могильные Курганы кто-то приходил, – долетело оставшееся в воздухе ощущение чьего-то безумного страха. Он свернул с пути, пришёл сквозь светящийся неярким золотом осенний лес и обнаружил раскрытым вход в одну из гробниц, возле которой ощущение страха сгустилось до предела. Рядом со входом он нашёл тело. Человек умер с искажённым от ужаса лицом – и с мечом в руке.
Йаллер не мог не узнать меч, который ковали на его глазах. В памяти мгновенно всплыли собственные слова – заклятие о ненависти и мести, о клинке из желания освободить смертью тех, кто предал жизнь… Этот клинок давным-давно лёг в могилу вместе с хозяином, Йаллер тогда ещё переживал: зачем же так, эти клинки разят нечисть, пусть бы перешёл к другим… Но – нет. Люди хоронили воинов с доспехами и оружием, чтобы воздать последние почести… или – причина была иной? Теперь – он взял клинок из мёртвой руки и вздрогнул: только что случившееся мелькнуло перед глазами, как вспышка.
Да, заветный клинок был частью человека, частью его души, – как Йаллер и говорил, – и предыдущий хозяин его давно уже мёртв.
Но он был здесь.
Точнее, не так.
Он здесь.
Не ушёл.
Задержался.
Как знать, – не воплощение ли части себя в материальный предмет стало тому причиной?
Когда эта мысль проявилась и стала полностью внятной, Йаллер застыл. Связать себя с материальным предметом. Отдать ему часть себя – и потерять возможность упокоиться. Неужели такова плата – за то, чтобы иметь возможность предать мёртвое смерти?! Не такого он хотел…
Человек же, умерший с чужим мечом в руках, пришёл за оружием против нечисти. Он справедливо полагал, что давным-давно погибшим оружие уже не пригодится. Он вошёл в гробницу и взял меч.
Попытался отнять. Своей волей, своим желанием забрать себе.
Хозяин меча воспротивился.
Пришедший не смог далеко уйти, его сердце разорвалось от ужаса на пороге ограбленной гробницы.
Йаллер медленно опустился на землю там же, на пороге. Вокруг мягко шумел осенний лес, солнце последними тёплыми лучами касалось кожи.
Он попытался ощутить того, кто не смог найти после смерти покой. Понять.
Ответом была глухая злоба, – и внезапно чужая душа потянулась к нему, касаясь холодом, замогильной гнилью и неутолимой жаждой вернуть то, что было отнято.
Йаллер крепче сжал меч – и вдруг вихрь чужих воспоминаний обрушился на него. Далёкая битва, полупризрачное лицо, нависающее над тобой, – над тобой ли? – чужие чувства, который он с ужасом вдруг ощутил как свои.
Что-то ледяное отчаянно билось, стараясь отнять жизнь – и забрать себе чужое живое тело.
Йаллер вскочил, – перед глазами была туманная пелена, внезапно помутилось зрение, – рубанул воздух. Ледяная хватка тут же ослабела, неупокоенный не мог преодолеть сопротивление руниа… и через мгновение Йаллер понял, что рядом снова никого нет.
Он тяжело дышал. Солнце закрылось лёгким облаком, золотой лес посерел, но ветер скоро должен был всё развеять, это было не страшно…
Йаллер вдруг понял, что меч теперь – его. То, чего не мог добиться человек, пришедший украсть, забрать силой, получилось другим путём, хотя вряд ли неупокоенный был бы этому рад… Или наоборот? Упокоился ли он теперь?
А потом Йаллеру стало не по себе. Человек приходил за мечом, который разит нечисть. Зачем? Чтобы отправиться в далёкий путь – или чтобы защитить свой дом? Значит ли это, что война и нечисть уже на пороге, а он опять что-то проморгал?
Он некоторое время размышлял. Идти в поселение керо-ликов? Забираться в дома, отводя глаза, вызнавать, кто использует Силу и как? Чем это поможет узнать, против кого собирался воевать погибший с чужим мечом в руках? Или – он остановил себя – проще связаться с тем, кто устроил поход и привёл, пусть не сам, Силовую добычу в поселение керо-ликов? А он скажет?..
Йаллер позвал Инкануша – осторожно, как свежий лёгкий ветер касается готовых опасть листьев. Далеко. Занят. Только бы ответил…
Тот был удивлён. Не ожидал.
Йаллер понимал, что сейчас Инкануш встревожится, будет подозрительно искать
