На столь желанную для себя работу в сюехусе Наташа попала по случайной протекции, и протекция, а попросту помощь, пришла с неожиданной стороны. Помогла с работой женщина из центра по занятости, дама годами чуть за сорок, Наташиных примерно лет, привлекательная, очень живая, стриженая под озорного мальчишку. Не все в этой женщине было просто. Биргит ее звали, со стороны заметно было, что женский пол влечет ее посильнее мужского, и наверняка все было именно так. Хотя у женщины была семья, с мужем, как полагается в полных семьях, двумя детьми.
Биргит, воспользовавшись рабочими связями, пристроила Наташу в сюехус на месячную практику, в ортопедическое, едва ли не самое сложное, отделение в больнице. Начальницей там была Бирта, серьезная, непреклонная в решениях женщина, которая в первый же день неожиданно призналась, что будь лесбиянкой, не отдала бы Наташу в другие руки. Датский юмор позволяет многое, почти все, вплоть до скабрезностей, шуток на грани приличия, которые могут быть произнесены в любом обществе и приняты с приветливой улыбкой. Причем отличить шутку от серьезного высказывания часто бывает совсем не просто. Наташа, хотя и не восприняла слова Бирты всерьез, все же запомнила их и передала мне.
На первое время практики к Наташе приставили старшую коллегу по больничному сервису. Звали коллегу Лотта, она должна была все показать, подсказать, всему научить, что далеко не всегда оказывается благодарным занятием. Добрейшим человеком была эта Лотта, ни в чем не злобивая, хотя судьба ей досталась на редкость несчастная, но об этом будет подробнее рассказано в следующей, посвященной ей, главе. В какой-то мере благодаря ее участию Наташа спустя две недели после практики была взята на постоянную работу, с оформлением годового контракта.
Теперь у Наташи появилось новое окружение в виде больничного отделения, в которое ей предстояло влиться; коллеги, которых еще следовало узнать. Собственно, у нее начиналась новая жизнь, которую требовалось как можно безболезненней совместить с прежней. За обеденной паузой, что в половине первого, коллективом обсуждалось все: от мужей с детьми до коллег и начальства - ведь женщинами они все были, языкастыми уже по своей природе. Мужчин вокруг было совсем мало, единицы, они всегда пребывали где-то в стороне от своих женских коллег. И вот Наташа призналась как-то за обеденным столом, что ей приглянулся один мужчина из сотрудников, благородной внешности старец. Весь ухоженный, усики-бородка взлелеяны до последнего волоска. Настолько он поразил своей внешностью, что Наташа не удержалась, чтобы не поделиться своими восхищениями с коллегами.
- Да брось,- было ей сказано,- какой он мужик? Тряпка тряпкой. Тётка он, кому такое нужно?
Не исключено, что все было высказано несколько мягче: не всегда просто понять нюансы чужого языка. Или же, напротив, приговор старцу звучал еще суровей, что тоже вероятно. Следом, как бы в подтверждение сказанному, пришла из-за стола следующая история про мягких мужчин.
На каждом серьезном предприятии, ну а чем сюехус не серьезное предприятие, время от времени проводятся различные скучные и зачастую нелепые рабочие курсы. По окончании их курсантов радуют тем или другим подарком, и на этот раз всех порадовали игрой в лотто с интересными призами. Ведущие только приступили к игре, как в зал вошел вдруг уверенным шагом еще один участник лотто. Был он хоть и в годах, но все же выглядел настоящим мужчиной, нисколько не ровней другим присутствующим. В кожаной байкеровской куртке от Бандидос, с изображением парящего в небе орла на спине. На лацканах его куртки красовались цветущие кусты марихуаны, запястья исколоты татуировками. Усы, как у Сальвадоре, были вызывающе закручены кверху, их дополняла седая окладистая борода. Вид у мужчины был серьезный, даже мрачный, неразговорчивый. Он, хоть и оказался опоздавшим, неспешно выбрал себе карточки для игры, занял отдельное, отдаленное от других игроков место, высыпал на стол из карманов мелочь, чтобы покрывать ею выигрышные поля. Как в поступках, так и внешне выглядел неимоверно брутальным, жестким в своих решениях мужчиной.
Женщины, увидев перед собой настоящего байкера, затихли в немом восхищении; мужчины застыли в столь же немом страхе. Но вся эта застенчивость продолжалась лишь до тех пор, пока мужчина не заполнил свои первые игровые полоски. После чего он поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем и детским голосом объявил: я кончил. Все присутствующие, мужчины и женщины, разом рассмеялись. Бандидосу не на шутку везло, зал рассмеялся в тот вечер не один раз.
Внешность, Наталья,- сказано было моей жене,- нисколько в мужчине не главное.
Муж-то твой хоть красив?
- Как бог,- скромно ответила Наташа и соврала.
А может и не соврала. Боги тоже бывают разными.
