плечи, пошёл на кухню. Налив в кружку горячего чая, я сел и укутался. Началось… Или нет? Ничего конкретного из сна я не помню.
— Ты почему не спишь?
Я вздрогнул, повернув голову: в дверях стояла Оксана и смотрела на меня тревожным взглядом. Я громко втянул в себя чай, собираясь с мыслями, думая, что ответить. Казалось, стало ещё холоднее.
— Не спится.
Наверное, голос у меня дрожал — Оксана подошла и положила ладонь ко мне на лоб.
— У тебя жар.
— Серьёзно? А я думал, наоборот.
— И предбредовое состояние — шутки глупые.
— Какие есть. Оксана, а ты — почему не спишь? Это я тебя разбудил?
— Да. И ещё — какая-то чушь снилась.
— Это ведь только сон, ты сама так говорила. Сниться может что угодно… Кстати, не помнишь — что? Не было там такого: Храма, или большого зала?
— Не помню. Может, были. А тебе зачем?
— Просто интересно. Мне тоже иногда снятся странные сны.
— С большими залами?
— И с залами, и без. Давно хотел тебе рассказать. Всё, как-то, «к слову не приходилось».
— Что рассказать?
— Что всё всегда не совсем так, как мы видим.
— А, ты об этом… Ладно — расскажешь потом. Я спать.
— Нет, Оксана, подожди. Пожалуйста… — Я снова с шумом отпил из кружки, — Это касается тебя. Твоей памяти.
— А что — моя память?
— Ты хорошо помнишь последнюю неделю? И то, что было до неё?
— Отлично.
— Что происходило в эти дни?
— Ничего интересного: дом-работа-дом. Рутина.
— А говоришь — хорошо. Попробуй вспомнить в деталях. Хотя бы один день.
— Хватит нести бред — иди, лучше, спать! И, на, — Оксана пошарила рукой на полке, где мы обычно оставляли болеутоляющее с жаропонижающим, достала коробку и поставила её на стол. — Выпей таблетку. Утром поговорим.
Я молчал, осторожно отпивая чай — так, чтобы больше не шуметь. Утром так утром… Оно, и вправду, лучше — с утра. Оксана ушла, я остался сидеть — думая о том, что происходит, как правильнее об этом рассказать. Очень хотелось не говорить ничего, снова пустив всё на самотёк. Но эта политика, с недавних пор — начала вызывать у меня отвращение, я старательно отгонял такие мысли. Может, снова показать ей храм? Он, явно — как-то влияет, на всех. В прошлый раз — она уснула. Случайно? Думаю, нет. Парк? Именно там она начала странно себя вести, оттуда она вернулась, потеряв часть памяти. Зато, в самом парке, кажется — вспомнила что-то важное. Да, сначала туда. Чай уже остыл: я оставил недопитую кружку на столе и пошел в спальню. Дрожь утихла — сам не заметил, как. Будто и не бывало. К таблеткам, оставленным Оксаной — я не притронулся, хоть и помнил о них. Хорошо знакомое чувство незавершенности — снова начало зудеть в мозгу. Я осторожно улегся на постель. Что я опять забыл? Что…?
—///—
Тонкий луч пробивался сквозь завалы камней и земли. Так вот ты какой — свет, в конце тоннеля. С досады — захотелось удариться лбом об эту, внезапно выросшую стену. Даже мысль появилась: «а, вдруг — пробью?». Может, я теперь и сквозь предметы проходить могу? Я прикоснулся ладонью к завалам. Нет, не получится… Похоже, раньше здесь была лестница. Вход подорвали. Или — случилось землетрясение… Я начинал думать о чём угодно, только не о выходе. Казалось, мозг сводило судорогой. Тихий шорох заставил вздрогнуть не хуже взрыва, я мгновенно повернулся на звук, но, конечно — ничего не увидел. Судорожно выдохнув, я опустился на землю. Спокойно, соберись. Тебя уже ищут. И обязательно найдут — если оставаться на месте. Спокойно… Я закрыл глаза, представив себя в пустоте. Вокруг темнота, но вот появляется свет. Его всё больше, он проникает всюду, уничтожая тень… Что-то быстро промелькнуло мимо меня, я подскочил на месте и начал оглядываться. Всё нормально… Мысли, более-менее, успокоились. Я пристально посмотрел туда, откуда шёл свет — и «повис на луче», выйдя из тела. Было забавно: луч казался вполне вещественным. Снаружи ничего необычного, примерно то, что и ожидал: старый вход, полуразрушенное здание; немного подальше — дом, из которого, вероятно, я только что сбежал; несколько корпусов неизвестного назначения… Вот дорога, по которой мы шли. А вот город, которого я не видел, по пути сюда. Почти мгновенно преодолев расстояние, разделявшее базу Гридов и город, я опустился на крышу одного из домов. Почему всё так похоже… Почти как у нас. Только улицы пустые. И дома повыше. Но в остальном — тот же бетон, те же коробки. Конечно, если придираться к деталям — можно найти различия: всё слишком серое, дороги идеальные — ни ям, ни трещин. Есть странность: я не замечал колодцев. Не могут же они обходиться без канализации? О! Первый человек. Обычная одежда — снова, совсем как у нас: джинсы, или нечто, очень похожее на них; что-то вроде кед; футболка. Встретишь такого на улице — и тут же забудешь. Человек вышел из одного здания — и почти сразу скрылся в другом. Интересно, «Республика ГРИД» — это один город, или есть еще? Я поднялся повыше — чтобы охватить взглядом как можно больше территории. Вот город, а вот здесь должна быть наша база. Я хорошо помню аномалию, неподалёку от неё — именно там завязалась бойня, в которой у меня проявились способности. Сверху — аномалия напоминала воронку или размытый глаз. Немного жутковато — особенно, если вспомнить, что там, недавно, происходило. Километров двадцать… Или около того. Как же близко мы расположены! Можно добраться пешком, если возникнет необходимость. Кажется, раньше город был намного больше: иногда, посреди пустого поля, взгляд выхватывал остатки руин. Только сейчас всерьёз задумался: неужели, они одни? И этот город, с кучкой повстанцев рядом — единственная жизнь на планете? Неужели… Мысли оборвались — я начал падать. До земли не долетел: в какой-то момент я «нырнул» в другое измерение, и, очутившись в молочно-белой пустоте, завис в воздухе. Смешно раскинув руки, я болтался в невесомости, не в силах пошевелиться. Переведя дух, я закрыл глаза — и, тут же, падение возобновилось. Ни шевелиться, ни, даже, кричать — я больше не мог. Тяжелый удар в спину — и темнота…
—///—
Сон не приходил, я перевернулся на спину и уставился в потолок. Иногда, я мог так пролежать до утра, но чаще, всё же — засыпал, незаметно для себя. Я закрыл глаза, снова попытавшись выкинуть все мысли из головы. Проснулся оттого, что Оксана хлопала меня по щекам.
— Да проснись ты!
Я открыл глаза и поднял голову, перехватив Оксанину руку.
— Всё, всё, не сплю. Что случилось?
— Дверь не открывается.
— Какая дверь?
— Какая-какая — входная, в квартиру!
Я поднялся и сел, тряхнул головой, взъерошив волосы свободной рукой, только сейчас отпустив Оксану.
— То есть, как?
— Не знаю! Иди, посмотри.
Я снова помотал головой, и, теперь уже сам, дал себе пощёчину: после ночного бдения — просыпалось тяжелее обычного. Ещё полминуты я сидел с закрытыми глазами, пытаясь прийти в себя. Голова немного кружилась, резко поднявшись — я, пошатываясь, пошел к двери. Черт знает что, как она может не открываться? Руки трясутся так, будто пил вчера; по коже побежали мурашки. Внезапно, меня начало знобить: словно вокруг резко похолодало — градусов, этак, на двадцать. Ключ — действительно, не поворачивался. Я присел и бессмысленно уставился на замочную скважину. Голова гудела, я с трудом проталкивал мысли в нужную сторону, и, не придумав ничего лучше — пошел за зубилом с кувалдой, собираясь выдолбить стену около язычка замка. Минут десять ушло на то, чтобы вспомнить: зубила у меня нет — потерял, в прошлом году; осталась только кувалдочка, на пару килограмм. Ящик с инструментами стоял около кровати; чертыхнувшись, я грохнулся на спину, закрыв лицо ладонями. Думай, вспоминай! Давай! Я вспомнил. Но, вскочив от внезапной мысли — тут же сел обратно, морщась и растирая ногу. Как всегда, запнулся о ножку кровати. В голове слегка прояснилось — я вспомнил, что уже сталкивался с этой неисправностью. И, странное дело — озноб прошёл. Подобная ситуация уже случалась: ключ-дубликат не поворачивался, а оригинальный — нормально открывал. Стянув со стула штаны и достав свой ключ, я встал, и, прихрамывая, пошёл проверять догадку. Ключ послушно повернулся, я облегченно вздохнул, закрывая дверь. Оксана сидела на кухне, я подошёл и положил ключ на стол.
— Всё нормально. Просто нужно смазать замок.
— Сделаешь?
— Да. Сейчас, только, смазку найду. Ты торопишься?
— Уже нет.
— Хорошо, тогда я в магазин.
Смазка… Старый баллончик давно закончился, а купить новый — всё никак «не доходили руки». Порывшись в ящике стола, я нашёл мягкий карандаш — которым, последнее время, только так и пользовался: чтобы «чинить» замок. «Зачертив» ключ со всех сторон, я засыпал графитовую крошку в замочную скважину. С небольшим усилием, дубликат повернулся. Поработает ещё. Я быстро оделся и пошёл в магазин. На выходе из подъезда, меня чуть не сбил соседский мальчишка, — Егор, кажется. — Я отскочил в сторону.
— Аккуратнее будь! — крикнул я вдогонку.
Ну, носятся… Стоп! Егор уже оканчивает школу, а этот — максимум, во втором классе. Снова кто-то подселился? Несколько квартир в нашем подъезде сдавалось — соседи, периодически, менялись. Хорошо хоть, нечасто. Я помню Егора, примерно, с этого же возраста… Но, странно: как я мог так обознаться? Мне вспомнился курьёзный случай — когда я проснулся с совершенно чётким ощущением: «не хочу идти в школу!», а через несколько секунд понял, что школа давно закончена… Невольно начав улыбаться, я стал вспоминать другие смешные моменты — чуть не угодив под машину, из-за этого. Визг тормозов — и, слышный даже через закрытые окна, крик: «Олень!». Я вернулся к реальности, осмотревшись вокруг. Быстро перейдя дорогу — я остановился на другом краю, машина сорвалась с места. Нет, ну не урод ли!? Это же пешеходный переход! Или, если светофора, камер нет — всё равно? Интересно, кто это? Я посмотрел вслед — номер резко приблизился. От неожиданности, я часто заморгал. Чертовщина… Что со мной происходит, с утра? «Пешеход! Погибая на зебре, знай — ты был прав!» — вспомнилась «бородатая» уже фраза. Шутки шутками, а ведь сейчас — именно такая ситуация. И номер ведь, не запомнил…
— Парень, подожди!
Я повернулся на голос. Пашка Черенькин — не сразу, но я его узнал — спешно подходил ко мне. Следом шли ещё двое.
— Оксану знаешь?
— Допустим, какую Оксану?
— Да не допустим, а знаешь, или нет. Оксана Завьялова — знаешь такую?
— Допустим, а что такое?
Я даже не заметил, как пропустил удар в челюсть… И вот уже — двое держат меня сзади, за руки, а я стою и отплевываюсь.
— Ты дурак, что ли? Тебя спрашивают — да или нет? А ты — «допустим», «допустим».
— А ты кто такой?
— Тебе мало что ли? В общем — Оксане скажешь, чтобы домой возвращалась. А дружку своему, Бесу, передай: найду — кишки выпущу. Понял?
Перед глазами всё «плыло», я снова начинал видеть как во сне. Мир стремительно терял чёткость; звуки, казалось — доносились откуда-то издалека; тело сделалось — будто не моё. Подняв голову, я посмотрел в глаза Пашке Черному, попытавшись изобразить на деревянном лице ухмылку. Ответить я так и не успел: невесть откуда взявшийся свист — заполнил собой все сознание, вытеснив последние мысли.
—///—
Я открыл глаза. Знакомая картина… Молочно-белая,
