Катастрофа

Недалеко от Таврического сада на тихой улице стоял в Петербурге старый, еще в девятнадцатом веке построенный, дом. Каждый день из крайнего подъезда выходила, а иногда и выбегала, молодая девушка. Возвращалась она чаще всего, когда уже наступал вечер. Ей было лет двадцать пять – двадцать семь. Ее легкие светлые с пепельным оттенком волосы чаще всего завязаны в хвост на затылке. Но в те редкие  дни, когда она не спешила, ее волосы были убраны в изящный узел. По утрам у нее в руках портфель или сумка. Если она доставала перчатки на улице или убирала в сумку ключи, то в сумке можно было увидеть тетради или папки с бумагами. Вечерами, когда она возвращалась, иногда она несла пластиковый мешок, в котором угадывался пакет с соком или молоком или фрукты. Девушка спешила  на троллейбусную остановку. Ей нужно доехать до Невского проспекта и пересесть на другой троллейбус или автобус, которые  перевозили ее через Неву и довозили до университета.




Иногда, впрочем, нечасто, девушка не спешила на троллейбус. В эти дни она выходила из подъезда не одна, а в сопровождении молодого человека постарше ее, который вез ее в университет на сером автомобиле. У молодого человека такие же светлые волосы и глаза, они очень похожи. Это ее старший брат.
Девушку зовут Саша. Она ездила этой дорогой в университет уже девять лет. Сначала студенткой филологического факультета, потом когда училась в аспирантуре, а теперь преподавала иностранный язык. Ее почти ежедневные поздние возвращения объясняются очень просто: после «пары» в университете у нее есть еще частные уроки, существенный источник дохода. А дома, между прочим, работа над переводами.

Когда она возвращалась  домой, ее встречали мать и бабушка. Бабушка была в полном смысле слова хранительницей очага. Она пекла пироги, варила необыкновенное варенье и вязала кружева. Этим магическим действиям она учила Сашу всю ее жизнь. Нельзя сказать, что все бабушкины старания имели успех, но печь пироги Саша умела.

Единственным мужчиной в семье был Сашин брат. Их мать вырастила двоих детей одна и никогда об этом не жалела. Она смогла дать образование двум своим детям, и теперь в ее жизни наступал, как она говорила, безоблачный период.    Сергей, так зовут Сашиного брата, окончил экономический факультет, уже давно работает в банке. Домашнее прозвище - «банкир».

Страшная жара стояла уже три недели. Даже к вечеру, часам к восьми–девяти, температура опускалась только до  +26°С.   Ночью немногим легче. Еще утром бабушка почувствовала себя плохо. Измерили давление: 180/120. Выпила лекарство.
- Мама, вызвать врача?
- Не нужно, Ниночка, я отлежусь.
Но в три часа дня перепуганный Сергей вызвал скорую. Когда вечером Саша и Нина Николаевна вернулись домой, было уже известно, что бабушка в Институте Скорой помощи и что ей уже лучше. Вернувшийся из больницы Сергей успокоил мать и сестру:
- Поедете завтра. Сейчас она уже спит.
После ужина они немного посидели на кухне, не зажигая света. Договорились, что дочка поедет к матери с утра, а вечером ее сменит внучка.
Нина Николаевна  уже после ванны, завернутая в зеленый халат, вошла в кухню, вытирая волосы полотенцем.
- Сереженька, возьми сегодня кошку к себе. Она вчера всю ночь играла в индейцев. Я почти не спала.
Сергей подхватил свою любимицу на руки:
- Пойдем, подруга верная моя!
И они разошлись по своим комнатам.
                                                  /…/
Утро началось почти как всегда. Только завтрак приготовила Нина Николаевна. Яичница с ветчиной для Сергея, бутерброды для себя, хлопья с молоком и клубникой для Саши, потом всем кофе.
- Сережа, ты отвезешь меня на рынок? Нужно купить ягод и фруктов для бабушки. Саша, ты когда освободишься?
- Не знаю, мамочка, не раньше трех. В больницу я приеду сама. Только ты все купи.
Одеваясь, Саша подумала, что сдавать экзамены в жару – это садизм. Хотя нет, принимать экзамены в жару – садизм, а сдавать экзамены в жару – это … это – безвыходное положение.
                          /…/
Аудитория, в которой сдавали вступительный экзамен по французскому абитуриенты, поступающие на негуманитарные факультеты, выходила на солнечную сторону, и через два часа Саша так измучилась от жары, что сняла и спрятала в косметичку кольцо. Ей казалось, что оно так нагрелось, что обжигает палец.
Холодова не выдержала первая, она всегда говорила, что переносит жару хуже других из-за фамилии. Наклонившись к Саше, она прошептала:
- Я схожу в буфет. Может, там еще сохранилась минеральная вода.
Пить холодную с пузырьками воду на глазах таких же, как и экзаменаторы,  измученных духотой абитуриентов было стыдно.

К двум часам дня Саша выслушала массу биографий, рассказов о семье и школе, о кино и театре, о Петербурге и Париже…  Простившись с последним абитуриентом, трусливой толстой девчонкой, Холодова заполнила ведомость и спросила:
- Пойдем обедать?
Они спустились в преподавательский буфет. Саша думала, что не сможет проглотить ни кусочка, но неожиданно появился аппетит, и она с удовольствием съела кусок кулебяки (незабываемое воспоминание!) и выпила чашку кофе.

Выйдя на набережную, Саша дождалась троллейбуса, из троллейбуса она пересела в метро, а потом снова в троллейбус. Приехав в больницу и походив по коридорам, она разыскала бабушкину палату. Александра Константиновна (Сашу назвали в честь бабушки) выглядела уже вполне сносно. Обняв и расцеловав бабушку, Саша пристроила на тумбочке букетик симпатичных цветов, она не знала, как они называются, что-то вроде душистого табака. Розовые, голубые, лиловые, белые. Палата, в которую поместили Александру Константиновну, была четырехместная, кроме бабушки там были еще две больные, четвертая кровать была пуста.
- Детка, ты знаешь, я не люблю жаловаться. Давление снизилось, я немножко полечусь и вернусь к вам. А ты принесешь мне книги и фруктов. Того и другого побольше!

Александра Константиновна всегда была конкретна в выражении своих эмоций. Они немножко посплетничали. Саша рассказала об экзамене, а бабушка об утреннем визите матери, о бестолковой девчонке-медсестре, и попросила позвонить своей подруге. После ужина, который Саша разнообразила за счет принесенных матерью продуктов, они еще немного поболтали. Саша помогла бабушке умыться, поудобнее устроила ее на ночь и отправилась домой.

На следующий день она была свободна от работы, вернее, свободна от одной работы, от университета. С утра она поехала в бассейн, где всласть наплавалась и даже посидела в сауне. После обеда она ждала нового ученика, знакомая попросила позаниматься с молодым человеком, который должен на полгода уехать за границу работать по контракту. Ровно в пять часов (ни минутой позже!) в дверь позвонили. Молодой человек лет двадцати пяти, смуглый, с чуть восточными чертами лица, представился и прошел в Сашину комнату. Все два часа занятия Саша сдерживала смех, было непривычно видеть мужчину, настолько трусившего перед иностранным языком.
                                               /…/
Спустя две недели Александра Константиновна уже была дома. Жизнь опять наладилась. Однажды утром Александра Константиновна попросила Сашу отвезти ее в церковь, в Никольский Собор. Они вышли из такси у сквера и по дорожке медленно пошли к собору. Саша тоже любила эту церковь и всегда восхищалась ею, любовалась ее вечноголубым силуэтом на фоне всех времен года.




Саша вспомнила, как однажды с коллегами она возвращалась с экскурсии по Юсуповскому Дворцу, и одна из ее спутниц, взглянув на Никольский Собор, закрывающий перспективу Театральной площади, сказала:
- Нет, мы с дочкой этого не понимаем! Ходить в церковь? Нам это не нравится. И дочка моя говорит: - Я, мама, этого не понимаю!

Александра Константиновна купила несколько свечей, Саша сделала то же самое. В глубине полутемной церкви, справа от алтаря, есть икона «Троеручица», Богоматерь с тремя руками. Саша установила свои свечи, подошла бабушка и поставила свою свечу.
В церкви начиналось венчание. Жених лет тридцати с небольшим и красивая молоденькая девушка  в сопровождении явно благополучных родственников и друзей…  
- Александра, - сказала бабушка, прервав Сашины наблюдения, - когда будешь выходить замуж, обязательно обвенчайся!
- Обещаю, бабуля!
                                        /…/
Вечером после ужина в доме раздался звонок. Саша открыла дверь: на пороге стоял худощавый темноволосый молодой человек.
- Здравствуйте. Я врач, я Александру Константиновну в больницу отвозил. Хотел узнать, как дела.
- Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Бабушка уже дома. Бабуля, к тебе гости!
Александра Константиновна, польщенная вниманием молодого человека, предложила ему чашку чаю.
- Извините, я не представился. Олег Митин.
Саша поставила на огонь чайник и быстро стала нарезать сыр, ветчину и хлеб.

Устроились за столиком на кухне. Александра Константиновна налила себе минеральной воды. Саша налила две чашки чаю и предложила гостю сахар. Они проговорили около получаса, гость измерил Александре Константиновне давление, дал пару полезных советов и, поцеловав ей руку, ушел.
- Гостей принимаете? – спросил Сергей, входя на кухню.
- Это мой поклонник, - улыбнулась Александра Константиновна, - врач, помнишь, меня в больницу отвозил? Любовь с первого взгляда.
- Надо же, - удивился внук, - бывают же такие врачи! Откуда же он узнал, что ты уже дома? – Сергей открыл холодильник и достал яблоко. – Что же он раньше не поинтересовался?
- Да, мне тоже странно. Впрочем, врач он неплохой, решительный.

Через час Саша в своей комнате перед зеркалом сушила феном вымытые волосы, поглядывая на экран телевизора, мазала кремом лицо и руки. Ей нравилось ухаживать за собой, нравился сам процесс и вид всевозможных баночек и флаконов.

Утро.
Саша проснулась от шума. Накинула халатик и выглянула в коридор. В коридоре Сергей.
- Что случилось?
- Проспал. Опаздываю. Помоги!
Саша побежала на кухню готовить ему завтрак.
- Опаздываю, - мимо двери опять промелькнул брат и возник спустя минуту уже одетый. – Я сегодня подписываю соглашение. – Он проглотил кофе, жадно взглянул на бутерброды и исчез.

Саша достала из холодильника кошачий корм, положила в блюдечко. Вздохнула. Теперь старайся - не старайся, больше не заснешь. Надо идти в ванну и одеваться. После ванны, проснувшаяся и красивая, в сером индийском платье, шелковом и длинном, почти до пола, закрутив волосы узлом на затылке, Саша налила себе стакан йогурта и, сев в кресло с ногами, читала некоторое время, пока не проснулась мать.
- Шум – это что было? -спросила Нина Николаевна, входя в кухню.
- Это Сережа бежал подписывать соглашение.
- Подпишет?
- Если не упадет в голодный обморок.
Нина Николаевна засмеялась и поцеловала дочь в щеку.

- А не испечь ли нам пирог с яблоками? – Это на кухню вышла Александра Константиновна. – Доброе утро, девочки! Сашенька, съезди на рынок за яблоками.
Так и начался этот яблочный день.
Саша любила ездить на рынок, любила рассматривать пирамиды фруктов и овощей, выбирать, сравнивать, покупать. Выбрать