Моя история

взрослую жизнь, втоптали эти идеалы в грязь. Причем сделали это те же самые люди, которые столько лет убеждали нас в их непоколебимости.   И в то время, когда все мои ровесницы читали стихи о любви, я (даже не верится самой) писала стихи о войне в Персидском заливе и о том, как  трудно верить тем, кто только что предал все свои идеалы…
   Эта дорога и дуб перед ней открыли мне много истин.  Я назвала её рекой жизни, потому что в каждом промелькнувшем автомобиле  проносилась мимо чья-то вселенная.   И текла эта живая река у подножья холма бесконечно, меняясь и мелькая чужими судьбами.  А дуб, как символ вечности, всё шумел своей кроной, и под этот мирный шелест канувших лет я на многие вещи в своей жизни смогла посмотреть по-другому.   И в самые трудные моменты, когда хотелось просто головой в омут,  вселял этот дуб в меня новые силы,  и на вопрос «По той ли дороге я пошла?»  это вековое дерево посылало мне беззвучный сигнал «По той».

   Я родила третьего ребенка, потому что поняла, что у меня должна быть большая семья.  И в моем доме всегда было место для друзей и близких.  Я не такая, как моя бабушка, но стараюсь помнить её уроки.  Величайшие уроки любви.
  Я чувствовала, что скоро она покинет этот мир. Хоть она и не сдавалась. Всё вертелась по хозяйству, ноги почти не ходили, а она все принимала гостей и поила их чаем.  Ничего вкуснее этого чая с кусковым сахаром я в жизни ни пила.  Я жила рядом, старалась заходить к ней почаще.  Едва выписалась из роддома с младшим сыном, как понесла его ей показывать.  Она так радовалась ему, хоть и не было уже сил взять его на руки. Я садила ей малыша на колени, и она разговаривала с ним так ласково и нежно.  А он внимательно смотрел и всегда ей улыбался.  Я назвала его Юрой, в честь моего отца. И думаю, видела она в нем своего сыночка  Юру, который на тот момент жил далеко в Москве.
  За день до её смерти  мы с мужем пришли вечером ее навестить. Она уже не вставала. Почти никого не узнавала. Но нас узнала. Я увидела как на уставшем, почти обездвиженном лице промелькнула та самая, так любимая мною,  улыбка.  Её речь была невнятной, но я разобрала сказанные слова:
  -  Они уже пришли, двое в белом. Видишь, они ждут.  Они хотели забрать меня сегодня, но я не пошла.  Сегодня день рождения Иры, я не могу испортить внучке праздник.
  На следующий день, уже под вечер, я вела занятия по косметическому массажу.  Во время занятий  я всегда снимала кольца и держала их в кармане халата.  Занятия уже заканчивались, после этого  мои ученики получали дипломы, предполагалась небольшая торжественная часть.   И вдруг я совершенно неосознанно достаю из кармана то самое мамино кольцо с сапфиром,  мне вдруг так захотелось его надеть, так неуютно и одиноко стало. Я надела его на палец и поняла, что бабушки не стало.  Будто погасла свеча и наступила кромешная темнота.
   Я закончила занятия,  вручила дипломы, ученики разрезали торт, налили шампанское. В этот момент мне позвонила сестренка, внучка той самой дедушкиной сестры  - Розы, и сказала только одно слово: «Всё»
  - Всё. – Повторила я, отвернувшись от людей. – Я знаю.
   Спустя три дня в далекой Польше умерла Маруся, бабушкина сестра.  За столько послевоенных лет им довелось увидеться всего два раза.  Прочитав письмо от Антоси, я подумала: «Вот вы и встретились снова. На небесах»

   Когда умирают в столь преклонном возрасте в кругу своих близких, принято говорить: «Дай Бог каждому столько прожить».  Но для меня это был какой-то особенный рубеж. Я всегда знала, что он наступит, и всегда боялась этого.   Я четко осознала, сидя у  гроба моей самой близкой, что она передает мне какие-то обязательства.   Я почувствовала каждой клеточкой своего тела, как покатились в моё сердце искры её души,  и теперь я, как она, должна приносить в этот мир любовь и дарить ее всем окружающим меня людям.  Я – её продолжение.

   Спустя несколько месяцев я поняла, что меня больше ничего не держит здесь.  Теперь  я могу спокойно уехать к родителям в Москву.  Взлетная полоса тянется вдоль гор,  вдоль того холма, на котором похоронены все мои предки.  Я  сидела в самолете и думала о том, как однажды приехали сюда, на Семиреченскую землю сибирские казаки и выросла огромная семья  со своей историей, со своей трагедией и со своими традициями. Я думала о том, как приехали сюда после войны, в город, где у них никого не было  мои бабушка Тоня и дед Павел, и какой оазис любви создали они здесь.  Жизнь изменилась. Теперь пришла моя очередь. Я уезжала для того, чтобы уже в другом месте, на новом этапе мироздания, на новой странице жизни  зажечь новое солнце.
  Уже в Москве, в 64-ю годовщину Победы  я два дня не могла сдержать слёзы. Они катились сами по себе, когда стояла я  утром 9 мая на Лубянской площади, и в небе над Москвой на парад летели самолеты.  Я знала - это слёзы моей бабушки.  Сердце подсказало, что надо поехать в парк Победы, и там, среди огромного количества людей, я поняла, что мы с ней – одно.  Это будто она пришла сюда, посмотреть на то, как изменилась жизнь, как радуются и смеются люди, спустя 64 года после той войны. Это её воспоминания роились у меня в голове, когда миллионная толпа замолчала, почтив память погибших в той войне минутой молчания.  Потому что искры ее души – уже давно часть моего сердца.
   Есть нечто за гранью нашего сознанья. То, что на первый взгляд не имеет никакого отношения к нашей повседневной жизни.  То, о чем мы часто забываем, наивно полагая, что оно не имеет отношения к нам.  Но это нечто, как ствол того векового дуба, держит нашу душу над миром.  И чем  толще ствол, тем больше шансов устоять и выжить даже в самую страшную бурю.
   В минуты, когда, жизнь делает очередной кульбит, когда кажется, что нет выхода, когда трудности и проблемы бетонной плитой давят на мозг, когда становится жалко себя и хочется заплакать о своей несчастной жизни,  вспоминаю я начало своей истории, вспоминаю тех, благодаря кому я живу на свете и понимаю – я очень счастлива. «Я справлюсь! – проносится  в голове – Обязана справиться!»

       Послесловие.

    Люблю этот город с его сумасшедшем  ритмом.  Люблю идти по Садовому, глядя в бесконечный потом движущихся автомобилей.  Люблю потеряться в  многолюдных  переулках  Китай-города.  Люблю слушать, как щебечут мои дети, развалившись на полянке над Москвой-рекой в Коломенском,  Люблю смотреть в их глаза, наполненные  любопытными почему и как.  Ох, как  много всего отражается в них….
   Но это уже совсем другая история.  Их история.