Краски последних дней

что она ему нравится. Ей было смешно. Хотелось завопить во весь голос, что она грязная вся, никчемная дура, влюбленная в больного ублюдка, носящая в чреве порченое семя.
Агушин рассказал новости. Они были оптимистичны. И даже больше. Если что, то интерполовцам гарантированы три горы в Саянах. Однако Линда решила вернуться. Пеннивайз был жив… и Ноль остался на той стороне. Выторгованное Дашкой-Духовкой право на жизнь было проигнорировано. Верная, бессловесная, подрагивающая крупным телом от энергии, дарованной наркотиками, с глупой улыбкой, беспричинно кривящей рот, она готова была пойти за Линдой в огонь и воду. Дашка мало чего хорошего видела до потопа и столько же ожидала в будущем. Простая привязанность к Линде предрешила ее судьбу. Агушин ничего не понял и не смог помешать. Взорванный мост – тоже. И вот… Дашка мертва. Вместе с ней Алина похоронила и свое прозвище.
Алина позабыла об игре и вновь начала гадать, жив Пеннивайз или нет. Логика утверждала одно, увиденное – другое. Если бы изучала философию, то поняла бы, что в ее размышлениях кроется парадокс. И пути его разрешения чреваты безумием ищущего.
Перед глазами вновь вставали события у реки. Пуля в голову, плевок свинцом, красивый нереальный танец, глаза Пеннивайза. Почему? Как он смог выжить? Или уже мертвым устроил представление? А может, он и не был никогда живым?
Так, в размышлениях, колеблясь в зыбкой мари фрагментов действительности, следовавших за ударами по животу, и прошел день. Глубоким вечером, вынырнув из размышлений с ужасной головной болью, девушка с трудом нашарила спички и зажгла свечу. Разгоняя тьму трясущейся рукой со свечой, храбро посетила туалет. Усевшись на унитаз, болезненно помочилась. В ванной, использовав половину принесенной утром воды, вымыла лицо и смочила волосы. Забыв, где сарафан и браунинг, едва не впала в истерику. С трудом взяла себя в руки и нараспев поинтересовалась, обращаясь к темноте:
– Ни у кого нет, случайно, пособия «Как по быстрячку избавиться от нежелательной беременности?»
И сама ответила:
– Ни у кого. Понятно. Придется носить дальше. До родов, надеюсь, дело не дойдет. Вода придет быстрее.
Пора было собираться в путь. В первый же день Алина поменяла рокерский наряд на более женственный. От девушки в сарафане не больно ждешь выстрела. Вернувшись в комнату, быстро оделась и разыскала на тумбочке карту местности, изданную местными энтузиастами.
Каждую ночь она пешком обшаривала окрестности, пытаясь разыскать Пеннивайза и удостовериться… что еще не сошла с ума. И, само собой – убить. Ноль оставался под вопросом. Отец будущего, крепко засевшего ребенка все-таки. Поиски пока были бесплодными. Но и неизученная местность еще велика. Пока не догорела свеча, долго всматривалась в переплетение дорог, зеленые пятна лесов и узенькие завитушки ручьев и речушек, намечая путь на сегодняшнюю ночь.
Из подъезда выходила на ощупь. Где взять свечек?
Она знала, что Мытарь обязательно пойдет с ней. Точнее, за ней. От этого становилось немного не так страшно. Сумасшедший, кто он сегодня? Ах, да, старик! И полусумасшедшая беременная дура с манией убийства. Хорошая парочка. Вечером, что удивительно, он не устраивал допрос, а безропотно пропускал вперед и крался сзади.
– Достанешь мне свечку? – обратилась она к Мытарю. – Ту, что горит.
Мало ли что ему взбредет в голову… Мытарь издалека что-то невнятно пробубнил.
Ночи стояли лунные, и путь довольно неплохо просматривался. Сегодня нужно обследовать местность севернее городка. Карта уведомляла о наличии там второго отделения колхоза «Светлый путь», летнего выгона для скота, леса, полей, степи, оврагов и холмов. Населенных пунктов не значилось. А что это меняет? Искать-то надо. И Пеннивайза, и Ноля. С клоуном все ясно. Убить, да еще пару-тройку контрольных выстрелов в голову. Эх, чего раньше не решилась?.. Было ведь несколько возможностей… А вот с Нолем все очень непросто.
Ступив под сень деревьев, девушка начала прыгать по дороге, выбирая пятна лунного света, пробивавшиеся сквозь чернильные кляксы крон. Проговаривая считалочку, которой вручила судьбу Ноля, она сосредоточилась на прыжках.
– Крестик-нолик, жизнь-смерть.
Десять прыжков – вердикт. Первые три попытки звучали для Ноля приговором.
Девушка сменила очередность считалочки:
– Нолик-крестик, смерть-жизнь.
Снова три попытки. И все не в пользу Ноля. Поменяв очередность и так, и этак, девушка запыхалась и прекратила бесполезное занятие. В браунинге оставалось шесть патронов. Должно хватить для обоих.
Крикнула Мытарю за спиной:
– Не спи, замерзнешь!
Тем самым немного разбавила тишину и уверила спутника, что идет именно она, а не еще кто. Чтоб не забывал. У Мытаря и так с головой не очень. Не хватало еще получить заряд в спину после принятия судьбоносного для Ноля решения. А чего мучиться? Однако уже через пять минут сомнения одолели снова.
Появление на горизонте особняка и коттеджного поселка ее ошарашило.
– Ух, ты! Новостройки. И на карте нет.
Здесь вполне мог скрываться Пеннивайз сотоварищи. Мытарь на вопрос, знает ли он, откуда взялись постройки, по обыкновению отмолчался. Он говорил лишь тогда, когда хотел сам.
Алина сошла с дороги и двинулась по широкой дуге к поселку, резонно рассудив, что в особняке, нарочито стоящем во всей красе и отдельно, только идиот будет устраивать убежище. Исколов о стерню ноги, она вплотную приблизилась к домам.
Свет, движение и звуки отсутствовали. Браунинг приятно оттягивал руку. Она верила в удачу. Если не здесь, то где? Пеннивайзу и остальным нужно время, чтобы зализать раны и прийти в себя. С топливом, насколько поняла из рассказа Агушина, теперь у них тоже большие проблемы.
Разглядев возле одного домика на лавке что-то непонятное, девушка как можно тише двинулась туда. Благо, возле дороги росли кусты. Присев под ними, она вся обратилась во внимание и слух.
***
Сергею снился сон. Долгий, тягучий, словно патока, и мрачный. Персонажи сменяли друг друга, но занимались они исключительно тем, что мучили спящего. Снился Пеннивайз. Гонялся за ним с саблями, швырялся отрубленными ногами, руками и собственной головой. Потом приснился Андрей. Сатанински хохотал в лицо, жрал пудру и брызгался краской. Летающий сенбернар с золотыми зубами гадил на него. Сова с бегающими ртутью глазами читала стихи Фроста. Гитлер на плакате улыбался, надувал губы, чихал и звал к себе. Мотоцикл ездил самостоятельно и, жутко рыча, гонялся за ним. Жук-олень ухватился за большой палец на ноге и тянул, тянул, тянул…
Если бы Сергей удосужился почитать Фрейда, то сны многое бы рассказали о его потаенных желаниях и о нем самом. Резко дернувшись, он попытался сбросить с ноги жука. Где-то в подсознании понимал, что все это неправда, череда дурных видений, порожденных страхом и волнениями предыдущих дней, но найти в себе силы избавиться от плотной пелены сновидений не мог. Еще раз дернув ногой, почувствовал, что падает. Хоть какое-то разнообразие! Или это снова сон?
– Я ушибся! – кто-то произнес его языком, губами и ощущениями.
Рядом раздался короткий вздох.
– Проснулся наконец, болезный!
С трудом раскрыв заплывшие глаза, Сергей ужаснулся. Я еще и ослеп? Сплошная темнота и неясные тени.
– Я… мне… глаза… – промямлил Сергей.
– Так ведь ночь на дворе! – понимающе произнесли рядом.
– Яшка, ты? – обрадовался Сергей и попытался сесть.
Попытка пошла в незачет. Все тело, казалось, было набито ватой, опилками, жидкой резиной и соплями.
– Ну ты и горазд репу давить!
Судя по всему, Яшка курил.
– Ничего я не давил! – попробовал возмутиться Сергей. – Прилег, вот, маленько вздремнуть.
– Ага, – понимающе проговорил Яшка. – Почти сутки продрых.
– Э-э… Чё серьезно?
– Умгу! Вчера под утро тут глотку драл. Потом затих и задрых.
Сергей, наконец, почувствовал левую руку. Чувствительность к остальным конечностям и телу тоже постепенно возвращалась через зуд и покалывание.
– Врешь! – более спокойно парировал он.
– А смысл? – удивился Яшка. – Ты мне никто – во-первых. Я укрыл тебя и подушку вместо сеголеткиных бебехов выделил – во-вторых. Днем за пареньком твоим присмотрел – в-третьих. Мало?
Слово «сеголеткиных» ввергло Сергея в ступор. А остальные признания – в уныние.
***
Алина внимала каждому слову и мелко дрожала. Парень, что так потрясающе тупил, лежа на земле, был ей, кажется, знаком. Не из банды ли он Пеннивайза? Голос второго никак не распознавался. Понятно, что старик, и понятно, что поддатый. Похвалив себя за удачно подобранное для слежки место, девушка стала слушать дальше.
***
Сергей уселся на лавку рядом с безмятежно покуривающим его сигареты Яшкой. Покосился на одеяло, подушку, сложил «сеголеткины бебехи» и безразмерный лифчик, вновь непринужденно висящий на кустах, в одно целое и немного воспрянул духом.
– Сколько вас еще в поселке? – деловито спросил он, трясущейся рукой вытягивая сигарету.
– Сколько надо – столько и есть, – меланхолично ответил Яшка.
– А чего сейчас только признался? – полюбопытствовал Сергей, бросив попытки самостоятельно добыть огонь.
– А теперь уже можно, – дав подкурить, ответил Яшка.
– И что вы все здесь делаете?
– То же, что и ты, – удивился Яшка. – Живем!
– Так вода скоро… ну, затопит, – предупредил Сергей, впрочем, уже заранее зная ответ.
– Что толку бежать… – подтвердил его догадку Яшка. – Все равно. Да и увечных много.
***
Алина насторожилась. Увечные?
***
Сергей глупо кивнул, а Яшка продолжил:
– Страшно одному умирать. Вот и ты парня с собой притащил. Перед смертью нужно, чтобы рядом был кто-нибудь свой. Вдруг оплакать успеет или слово доброе сказать в последнюю минуту, а?
У Сергея закружилась голова. Черт побери! А ведь верно! Выбрал под занавес паренька из близкого себе социума… Ха-ха-ха! Скорее возвысил себя до недосягаемого социума. Сермяжная правда, мать ее!
«А ведь Яшка и остальные не знают про план и шахты!» – вдруг дошло до Сергея.
– Значит, жить будем тут еще долго, – небрежно проговорил он, и покосился на собеседника, ожидая реакции.
– Видно будет, – безразлично пожал плечами Яшка.
«В другой раз расскажу», – чуть обиделся Сергей.
– Дойдешь сам? – спросил Яшка, поднимаясь с лавки.
– Стой, стой! Погоди! – дернул его за рукав Сергей. – Коль начал колоться, то уж давай по полной.
Яшка наклонился, посмотрел в глаза, дыхнул перегаром и согласился.
– Значит, так! – начал Сергей. – Прежде всего, почему вы все не поселились в особняке, а ютитесь в этих сарайчиках?
– Я думал, ты умнее, – выпучив глаза, Яшка потрясенно покачал головой.
– Да пошел ты! – обиделся Сергей.
– Ладно, – примирительно погладил его по плечу Яшка. – Просто это очевидно.
– Ничего не очевидно, – пробубнил Сергей.
– Особняк – это приманка. Пряничный домик. Беженцы сейчас все с оружием и поодиночке не ходят. Допустим, пришли они сюда. Где остановятся? Конечно, в особняке! Нафига им домишки? Мы и погреб набили консервацией. И генератор – только подключай…
Сергей смущенно отвел глаза. «Ага, подключай».
– Огород опять же. Душ, полный водички. Колодец целехонький. Двустволка для самых ретивых тоже почти на виду.
«Вот, дурень», – совсем расклеился Сергей.
– А возле поселка мы создали такой вид, что и в дома заходить не