ПОД ЛЕДНИКОМ

апостолами - значит злоупотреблять терминологией. Я считаю их учёными. Я нанимаю экспериментаторов, а не лоботрясов. Мы изучаем закон детерминант; в этом направлении у нас задействована целая лаборатория в Калифорнии. Мы делаем умозаключения на основании опыта, полученного нами, по меньшей мере, в трёх основных регионах; более того, мы используем все известные методы проверки научной информации.
  Пастор Иона:
  - Вы предприимчивый человек, дорогой Мунди, и затеяли серьёзное дело.
  Доктор Сингманн:
  - Очень может быть. Особенно для ледника. Это уникальное место на земле.
  Пастор Иона:
  - То, что на леднике существует Снефеллсёкул, это факт.
  Доктор Сингманн:
  - В этой области Исландия могла бы послужить образцом для остального мира.
  Пастор Иона:
  - Просто сидеть на северной стороне холма в поле за домом - там, где мой сарай, - и созерцать ледник в хорошую погоду уже оказывает очень благотворное влияние на людей.
  Доктор Сингманн:
  - Ясновидящие во всем мире знают об этом месте и всегда знали о нём. Здесь, на леднике находится один из наиболее замечательных источников энергии во всей солнечной системе, один из мыслегенерирующих центров. С помощью закона детерминант можно будет обуздать эту энергию.
  Пастор Иона:
  - Извините, Мунди, я не понимаю, о чём вы говорите.
  Доктор Сингманн:
  - Я говорю о том единственном свойстве, ради которого стоило создавать этот мир, о той единственной силе, которую стоит контролировать.
  Пастор Иона:
  - Об Уа?
  Доктор Сингманн, усталым загробным басом:
  - Снова ты упоминаешь то имя, которое уже не имя. Знаю, ты винишь меня во всём; я сам себя виню. Уа была просто Уа. И я с ничего не мог с этим поделать. Знаю, что ты никогда не оправился от этой утраты. Я тоже.
  Пастор Иона:
  - Данное слово может означать всё и ничего; когда оно перестало звучать это было так, словно все остальные слова утратили смысл. Ну и что? Постепенно всё стало по-прежнему.
  Доктор Сингманн:
  - Постепенно всё стало по-прежнему? Что именно?
  Пастор Иона:
  - Пару лет назад коня смыло водопадом в Годафосс. Его прибило к берегу, живого, у скалы внизу. Более суток животное стояло неподвижно, понурив голову, рядом с ужасным низвергающимся потоком воды, смывшим его вниз. Возможно, оно хотело вспомнить, что называется жизнью. Или хотело понять, зачем ьыл создан этот мир. У него не было никакого желания пастись. Однако, в конце концов, он всё-таки взобрался по речному берегу вверх и стал щипать траву.
  Доктор Сингманн:
  - Важно одно, Джон: Принимаешь ли ты жизнь такой, как она есть?
  Пастор Иона:
  - Как говорит псалмист, полевой цветок всегда со мной. Естественно, он не принадлежит мне, хоть и живёт рядом; зимой он живёт в моей памяти - пока не воскреснет снова.
  Доктор Сингманн:
  - Я такого не приемлю, Джон! Есть предел назойливости Создателя. Я отказываюсь нести ответственность за всё происходящее в мире. Как будто это моя вина в том, что он существует.
  Пастор Иона:
  - О да! С другой стороны, я напоминаю себе того ошарашенного на целые сутки коня. Очень долго я не мог вынести того, что я выжил. Затем я вернулся на пастбище.
  Доктор Сингманн:
  - На самом деле ты магометанин, Джон.
  Пастор Иона:
  - Ремонт примусов здесь.
  Доктор Сингманн, нетерпеливо и несколько раздражённо:
  - Да, но не об этом речь! Я такого не приемлю.
  Пастор Иона:
  - Я начинаю предвкушать наступление весны в последние месяцы зимы, как только первая моёвка пролетит над землёй. Летом распускается и цветёт тот самый маленький цветок. Осенью я жду наступления зимы, когда всё затихает, за исключением прибоя, ржавых замков, битых горшков и сломанных ножей, свяливаемых в кучу вокруг вашего слуги и мастера на все руки. Возможно, кому-нибудь будет суждено умереть при свете свечей на Рождество, когда Земля вплывает в космический мрак, в котором обитает сам Бог и все рождественские эльфы.
  Доктор Сингманн:
  - Говорю тебе снова и снова, Джон, что я этого не приемлю! Здесь, в центре ледника, мы должны начать межзвёздную биоиндукцию. Здесь и сейчас мы должны наладить контакт с далёкими планетами, где жизнь столь развилась, что там нет смерти; слышишь, о чём я толкую, Джон! Мы не должны останавливаться, пока, с помощью закона детерминант, синтезируя здесь жизнь, не знающую смерти, более мощную и прекрасную, не достигнем цели.
  Пастор Иона:
  - Не пугай меня так, дружище.
  Доктор Сингманн:
  - Мы живём на краю вселенной. Совершается попытка жить здесь. Эксперимент пока не зашёл дальше этого. Вполне возможно, что он окажется полностью неудачным. Мы живём в мире, в котором господствуют демоны; они живут, ради того, чтобы убивать; они верят только в оружие убийства и лгут в отношении всего остального. Когда я говорю, что миром правит никто иной, кроме демонов, которые будут оставаться таковыми до тех пор, пока не разрушат этот мир, я не утрирую и не богохульствую; напротив, демон - это научный термин, формула, описывающая определённую химическую структуру - без всяких ссылок на религию, политику или моральную философию.
  Пастор Иона:
  - Мунди, ты думаешь Создатель совсем забыл о нас?
  Доктор Сингманн:
  - Я написал свою книгу откровений в шести томах. Там всё это есть. В моей книге по биоастрохимии показано на языке химических формул, что такое демоны и почему они так успешно размножились на Земле. Нет способа уничтожить это смертоносное оружие, кроме как при помощи высших разумных существ, живущих на более развитых планетах. В другой книге я объяснил, что такое закон детерминант и показал, как межгалактическое общение зависит от знания космобиологии и биодинамики. Нашей целью является преодолеть пространство-время. Я исследовал фундаментальные основы эпагогии и эпигенетики и разъяснил, почему в настоящее время состояние человечества является не только протоморфным, но и прежде всего гетероморфным, почему его путь является роковым: dysexelixis contra diexelixis. А именно: демоны готовятся уничтожить жизнь на земле и им это удастся, если только их планы не будут предвосхищены из тех мест в космосе, где жизнь существует на более развитом уровне.
  Пастор Иона Примус:
  - Ужасно, что сталось с моим знанием греческого! Хотелось бы только выяснить одну деталь: Сможет ли моя приятельница Хельги Торфхваластадир охватить всё это? Я никогда не посмею порекомендовать ей книгу, написанную тобой, Мунди.
  Доктор Сингманн:
  - Никто не читал моих книг на Земле. Я ещё не встречал ни одного человека, включая Хельги Торфхваластадир, который бы прочёл хоть одно слово, написанное мной. Здесь нас, находящихся на низшей ступени развития жизни в космосе, не интересуют никакие другие книги, кроме написанных химически чистыми демонами или, по крайней мере, для них. Поэты и философы ценятся соразмерно их презрению или отвращению к созиданию жизни. "Войны нашей насущной даждь нам днесь." - вот молитва правителей всех стран. "Убей, убей!" - говорит изгой Скуггасвейнн. "Das Leben ist Etwas das besser nicht waere," - вторит ему другой мракобес, германский мессия. "Der Mensch ist Etwas das uberwunden werden muss!" - подпевает его лизоблюд, тоже желая быть услышанным. Согласно этой формуле и создавалась атомная бомба. Я спрашиваю тебя, Джон, есть хоть какой-то смысл в приятии всего этого?
  Пастор Иона:
  - Но сам-то ты, Мунди, день и ночь торчишь на реке, всеми способами убивая рыбу.
  Доктор Сингманн:
  - Вот именно! Всю свою жизнь я работал над усовершенствованием орудий убийства, зная по личному опыту, что только эти орудия и привлекают внимание всех живущих на Земле, - именно поэтому, Джон.
  Пастор Иона:
  - Прости за то, что ничтожный пастор Иона Примус не понимает ничего в твоей речи: эти разумные существа из другой галактики, те, что помогут нам обрести вечную жизнь, - они ближе к нам или дальше от нас, чем Бог?
  Доктор Сингманн:
  - Бог? Разве он не еврей?
  Пастор Иона:
  - Ах, вот кто есть Бог! Я совсем забыл. Но если так - или если бы это было так - что это меняет?
  Доктор Сингманн:
  - Ровным счётом ничего. С другой стороны, зачем нам еврей? Ещё меньше нам нужны те, кто похитил у евреев Бога, - вроде римского папы или Магомета.
  Пастор Иона:
  - Я не знал, что ты против евреев, Мунди.
  Доктор Сингманн:
  - Бог евреев это бог евреев, говорю тебе! Поэтому оставь Бога в покое, Джон. Украденное никогда не принадлежит укравшему. Евреи могут привлечь этих похитителей их бога к суду и посадить их в тюрьму согласно Бернскому соглашению о строгих наказаниях за хищение идей или патентов. Я уже молчу про то, как христиане со скандалом бесцеремонно украли у евреев их национальный эпос, прибавив к нему греческую самоделку, называемую Новым Заветом, которая, в-основном, есть ни что иное, как искажение Ветхого Завета, - более того, антисемитское произведение. Мой лозунг: оставьте евреев в покое. Те, кто поклоняется ворованным богам, нежизнеспособны.
  Пастор Иона:
  - Приятно, что ты вспомнил словечко "жизнеспособный", которое наши водители нынче используют, говоря об новой разновидности антифриза. Скажи-ка, Мунди, ты и я - мы - жизнеспособны? А мир, в котором мы живём - подлинный и жизнеспособный?
  Доктор Сингманн:
  - По крайней мере, я не ищу ответа на этот вопрос у евреев, а также у константинопольского муфтия или в Ватикане или у антиохских патриархов.
  Тут доктор Сингманн заметил, что его сигара погасла, и он, несколько неуклюжими руками, как если бы они онемели, начал искать спички. Затем он произнёс:
  - Но ведь кто-то всё это создал. Ты согласен, Джон?
  Пастор Иона:
  - Возлюби господа Бога твоего всем сердцем твоим и т.д., как говаривал покойный пастор Йенс.
  Доктор Сингманн:
  - Посушай, Джон, разве возможно любить Бога? Какая может быть у этого причина? Разве любовь это не прелюдия перед тем, как переспать, нечто имеющее отношение к гениталиям, в лучшем случае - трагедия брачевания среди приматов? Это смешно. Я понимаю, люди любят своих детей, но когда кто-то говорит, что он любит Бога, разве это не богохульство?
  Пастор Иона, ещё раз повторив странное слово "это", сказал:
  - Согласен.
  Доктор Сингманн:
  - Что ты имеешь в виду, когда приемлешь Бога? Ты согласен с тем, как он создал этот мир? Думаешь, этот мир прекрасен, как ничто иное? Это мир! Или ты весь доволен сам собой?
  Пастор Иона:
  - Ты заметил, что овца, блеявшая за окном, замолчала? Она нашла своего ягнёнка. Верю, что здесь, во дворе за домом, ягнёнок выживет.
  Доктор Сингманн:
  - Я великолепно знаю, так же, как и ты, Джон, что животные совершенны в пределах собственного вида, что человек - низшее звено в обратной эволюции земной жизни: чтобы увидеть это, достаточно сравнить фотографии императора и собаки или фермера и его лошади. Что касается меня, то я этого не приемлю.
  Пастор Иона:
  - Не приемлешь? Что имеется в виду? Самоубийство или что ещё?
  Доктор Сингманн:
  - В данный момент, когда до союза с высшими разумными существами рукой подать, в истории человечества начинается глава, к которой стоит отнестись серьёзно. Эпагогика предъявляет Создателю аргументы, доказывающие, что жизнь совершенно бессмысленная штука, если она не является вечной.
  Пастор Иона:
  - Ну, и кто обуздает зверя?
  Доктор Сингманн:
  - В