кают-компании для повышения аппетита за обедом. Сейчас я в этом не нуждаюсь и поедаю стряпню Танцора с удовольствием, но дело идёт к старости, а Филин, как я помню, ел мало и нехотя. Возможно, две-три мумии, на которые он мог бы любоваться, помогли бы ему».
- Я буду осторожен, миссис Сноу, - ответил он.
- Муж вам всё объяснит, - сказала хозяйка, взглянув на него с благодарностью, и кивнула в сторону гостиной. - Вы здесь свои люди, поэтому я не буду вас провожать. Проходите.
Джо уже ждал их.
- Ну и крик вы подняли на пару с Агнес. Я думаю, что все соседи в округе уже знают, что к нам пришёл капитан и передал привет от профессора и его сестры. Мой жена - чудесная женщина, но ей хочется быть первой среди окрестных дам. Надо сказать, что ей это удаётся. Садитесь поудобнее и поговорим.
- Я так понимаю, что у тебя ничего не получилось, Джо, - заговорил Хьюго напрямик. - Кок у них уже есть, в матросы меня не возьмут, а мой парень им тоже не нужен. Ничего страшного. Профессор с семьёй и моей дочерью поплывёт в Египет, а мы с Тигром тоже сядем на шхуну пассажирами.
- Нет, парень, тебя берут коком, хоть я и не представляю, как ты справишься с этим делом, а Дика уже приняли матросом.
Хьюго понял, что причина грустного настроения Джо в чём-то другом, и его жена не случайно предупредила его быть с ним поласковее.
- У тебя неприятности, Джо? - прямо спросил он. - Мне как старому другу ты можешь довериться. Иди, Дик, погуляй, но без меня в кабаки не заходи. Вернёшься через час.
Джо засмеялся и сказал послушно вставшему молодому человеку:
- Сиди, Дик. Тебе не надо никуда уходить. Ты свой парень, и от тебя у меня секретов нет, тем более что тебе придётся работать под началом капитана Йенсена.
«Не Аксель, а капитан Йенсен, - отметил Хьюго. - Уж не поругались ли они? Я совсем не хочу быть причиной ссоры».
- Слушайте. С твоей, Хьюго, просьбой я пошёл не к нему, а сразу к капитану Гамильтону. Ему я рассказал всё, как есть, и попросил содействия. Как человек разумный он сначала принялся хохотать, а уже потом, успокоившись и вникнув в наши проблемы, согласился нам помочь, а также согласился с моим мнением, что его компаньона незачем посвящать во все детали. Тебе важно, чтобы твоя дочь не догадалась, что ты её отец, поэтому будет лучше, если на всей шхуне об этом будет известно только вам с Диком.
- Правильно, - одобрил капитан Линч.
Дик не решался вставить слово, поэтому выразил согласие кивком.
- Отправились мы к капитану Йенсену. Мой-то капитан, слава богу, опытный и провёл в море всю жизнь, поэтому остался очень недоволен тем, как распоряжается на судне этот молокосос. Я тоже был удивлён, что он набрал в команду матросов, один вид которых говорит, что это дрянь. Это уж дело прошлое, потому что насчёт команды они уже ругались, но уж больно этот сброд режет старику глаз, вот он всякий раз и вскипает. Начал он с того, что объявил своему компаньону о коке, которого нанимает на шхуну. Молокосос прямо-таки в лице переменился. «Мне уже навязали какого-то парня, - говорит. - Неужели этого мало? Кока я подберу сам». Капитан Гамильтон за словом в карман не полез, а тут же выложил, что, мол, если этот кок будет сродни остальной команде, то перетравит всех, как крыс, а он не хочет, чтобы его половина шхуны осталась без управления.
- А он?
- А он смотрит куда-то, словно советуется со стенкой, и молчит. Потом говорит твёрдым голосом, что первый рейс в качестве капитана он хочет сделать сам, без чужой подсказки, а потому просит капитана Гамильтона не вмешиваться. Старик и говорит ему, что прямо-таки чувствует, что скоро ему нестерпимо захочется самому повести «Александрию» в первый рейс. Парень вздрогнул и сразу опомнился. «Хорошо, - говорит, - кока вашего я возьму». Потом он словно опомнился и сказал, что, видно, капитан Гамильтон ему не доверяет, раз подсовывает матроса, кока и помощника. А в помощники ему дали не кого-то, а Щеглёнка, нашего общего хорошего друга, с которым мы вместе плавали. Щеглёнок сначала даже опекал парня, пока тот не привык к судовой жизни. Теперь же всё оказалось забыто, и Щеглёнок стал неугоден.
- Паршивец! - высказал Хьюго свою точку зрения. - Шею бы ему свернуть, чтобы вправить мозги. И найдётся же такой чёрт, который хуже дьявола! А дальше?
- Всё, - ответил Джо и уставился в окно.
Такое завершение было не в его манере, и Хьюго спросил:
- А если вспомнить, что мы с тобой старые друзья?
- Поверь, что мне даже самому близкому другу, даже тебе не хочется говорить о том, что было дальше. Я бы предпочёл об этом забыть, да только не забывается.
- Иди, Дик, и скажи миссис Сноу, что мы с удовольствием выпили бы чаю, - сказал Хьюго. - А если её нет, постарайся не слишком отходить от дома.
Молодой матрос не стал задерживаться и неслышно выскользнул из комнаты.
- Напрасно, - осудил друга Джо. - Твой парень мне нравится. Зачем его обижать?
- Он умнее, чем кажется со стороны, - пошутил капитан Линч. - Он прекрасно понимает, что некоторые вещи можно сказать лишь с глазу на глаз. Аксель тебя обидел, Джо?
Старик долго смотрел на окно, и его умные добрые глаза были полны горечи и непонимания.
- Вот как получилось, - начал он. - Капитан Гамильтон решил не говорить про пассажиров раньше времени, ведь мы не знали точно, будут они или нет. Он и решил, когда они появятся, напомнить Акселю, что судно у них грузопассажирское. Я-то хорошо понял, почему он захотел так поступить. Его компаньон мог вновь решить, что на его независимость посягают, и дело могло дойти до полного разрыва, а если пассажиры не появятся, все эти неприятности окажутся напрасными. Теперь выяснилось, что пассажиры будут, и капитан Гамильтон заставит упрямца смириться, если он заартачится.
Он умолк.
- Что же было дальше?
- Капитан Гамильтон не мог больше выносить даже вида своего компаньона и ушёл, а я, к сожалению, остался. Хьюго, он ведь вырос у меня на глазах. Всякий раз, когда я навещал Одина, мальчишка бросался ко мне, как к родному. Я привёл его на судно, учил его… Он был открытым, добрым. Неужели он всё время притворялся, что любит меня, а сам… Не может этого быть. У нас с Агнессой своих детей нет. Так я Акселя считал за сына, и он относился ко мне если не как к отцу, ведь отца ему заменил Один, то как к старшему другу. А с тех пор, как появились эти чёртовы деньги и он стал совладельцем шхуны, всё переменилось. Я стал замечать, что он мрачнеет при моём появлении, делается скованным, нелюбезным, неразговорчивым. Он словно каждый раз с нетерпением ждал, когда же я наконец уйду. И отвечал на все мои вопросы как-то уклончиво. Он всегда так любил дядю, что рад был, когда я про него говорил, а теперь еле цедит сквозь зубы. Я уж стал бояться расспрашивать про Одина, ведь всякое бывает в жизни: вдруг парень со своими новыми повадками и к нему переменился? Один мог что-то сказать на правах воспитателя, а Аксель не стерпел… А на этот раз я всё-таки спросил про Одина и про его жену, ведь она ждёт ребёнка. И ведь видел, что парень меня еле терпит, а не удержался от вопроса. Ну, и получил. Он мне сказал, чтобы я не лез не в своё дело. Потом, видно, понял, что не надо было так говорить, и уже чуть любезнее ответил, что у Одина всё в порядке, а его жена чувствует себя хорошо. Мне бы после этого уйти, ведь он то и дело поглядывал на дверь, намекая, что мне надо ею воспользоваться, а я, старый дурень, был весь в прошлом, точно этот парень всё ещё привязан ко мне. Вот я и подумал, что, раз ты устроишься коком, Дик будет матросом, а Щеглёнок - помощником капитана, то почему бы и мне не отправиться в этот рейс. Я, конечно, стар, но не болен и достаточно бодр для того, чтобы приглядывать за матросами и за несением вахт. Это мне как-то внезапно пришло в голову, можно сказать, осенило. А уж Агнессу я бы сумел уговорить ещё разок отпустить меня в плавание.
Хьюго уже понял, что одобрения эта идея не вызвала, но про себя представил, как было бы хорошо вновь поплавать вместе.
- И что? Отказал?
- Спрашиваешь! Мало того, что отказал, а с таким ужасом на меня посмотрел, словно все годы, что мы были вместе, он мучился и рад был, что освободился от меня, а теперь я вдруг вновь пытаюсь ему навязаться. «Даже думать об этом не смей! - резко так воскликнул. - Я этого не хочу! Мне навязали помощника, матроса, кока. Неужели этого мало?! Не вздумай идти со своей идиотской затеей к капитану Гамильтону, Джо, иначе мы с тобой будем врагами навсегда!» Я на него смотрю и не могу ничего из себя выдавить, а он, наверное, испугался, что я его не понял, и продолжил… продолжил…
Джо замолчал, пытаясь овладеть собой.
- Что тебе ещё сказала эта скотина? - спросил Хьюго.
- Он сказал: «Неужели у тебя совсем нет гордости, Джо, и ты пойдёшь туда, где тебя не желают видеть? Больше сюда не приходи».
- Гадёныш! - с отвращением объявил капитан Линч.
- Я не стал отвечать, а молча пошёл к выходу. Я думал, что он спохватится и извинится, но он меня не окликнул. По сути, он меня попросту выгнал. Что с ним случилось? Я ведь редко ошибался в людях, Хьюго, и быстро распознавал, что от человека можно ждать. Неужели я совсем не понимал этого парня? Если бы я знал, что он способен на такое, я бы сейчас не переживал, но он казался мне совсем другим. Я рад, что ты пойдёшь в этот рейс, Хьюго…
- Теперь я не уверен, что хочу идти в этот рейс. Если бы не дочь…
- Если бы не дочь, тебе бы в голову не пришла такая глупость, будь уверен, но раз ты уже принят на шхуну, то присмотрись к Акселю. Ты его не знаешь, Хьюго, и тебе не помешают воспоминания о том, каким он был прежде. Постарайся не думать о нём плохо, а просто приглядись к нему свежим глазом.
- Хорошо, Джо. Я понял тебя и постараюсь определить, что он за человек. Но ты-то не огорчайся так. Он жив и здоров. И пусть себе благоденствует. Забудь о неблагодарном щенке, словно его никогда не было. У тебя любящая жена, и будь этим доволен. Я знаю, что обида растравляет душу больше, чем несчастье, но это надо перебороть. Подумай, ведь ты горюешь о довольном собой и по-своему благополучном парне, а о погибшем Мулате совсем не думаешь.
- Я о нём помню, Хьюго, - возразил Джо, - и мне очень жаль, что его уже нет в живых. Но ты забываешь, что я не видел его почти тридцать лет. Это ты был с ним последнее время. Он был хорошим парнем, но сам не знал, что с ним произойдёт через час. Под руководством святого он, пожалуй, стал бы святым, но попади он под покровительство…
- Яна, - подсказал Хьюго, улыбаясь. - Но Ян за ним присматривал, а едва Мулат оказался без опеки, с ним вон что произошло. Недаром он все эти годы вспоминал о Яне с благодарностью. И никого из них уже нет в живых.
- Не будем больше говорить о грустном, - спохватился Джо. - Зови сюда Тигра, а то он у тебя, по-моему, стеснительный и, наверное, устал от разговора с Агнессой. Ты держишь его на коротком поводке, как выразилась бы моя жена. Сам ты в его возрасте…
- К счастью, он не знает, каков я был в его возрасте, - засмеялся Хьюго.
- Сейчас мы будем пить чай, а ты расскажешь мне, как тебе удалось уговорить профессора немедленно плыть в Египет. После чая я поеду к капитану Гамильтону. Надеюсь, что попаду к нему раньше, чем пассажиры. Кстати, посмотрю на твою дочь. А к Акселю я больше не пойду. Пусть старик сам с ним объясняется, а я подожду его возвращения у него дома.
Когда капитан Линч и Дик возвращались на люггер, первый был
