Хаоса
Проступит...
Но, отступая,
Тьма
Уступит
Пространству Света
Краткий миг –
И тени зыбкие тихи,
Как догорающие строки –
В багровой боли тают сроки
Прощать
Надежды и грехи...
...Закрыта
Книга Бытия...
Но верю –
Жизни сон
Продлится –
Пока
Заложена страница –
Пока горит
Любовь
Твоя…
Оба, конечно, понимали, что навряд ли подобные разговоры когда-либо повторяться, но… То, что будет завтра, случится только завтра. А сейчас они жили моментом, отдыхая душой от всех проблем на свете, и наслаждаясь им.
Вспоминая этот вечер, Нигяр улыбнулась. Но улыбка тотчас спала с её лица, когда она наткнулась на заинтересованный взгляд Хюррем Султан.
- Значит, ты стала фавориткой шехзаде… - многозначительно протянула она, - Молодец. Умничка.
Нигяр хотела возразить, но опешила, услышав последние слова.
- Госпожа… - нахмурилась девушка, - Я не понимаю… вы…
- Мне это только на руку, - улыбнулась султанша, предложив ей жестом сесть рядом, - Из-за того, что ты даже не наложница, а прислуга, Махидевран и весь гарем будет злиться от самого факта того, что какая-то там калфа посмела пойти на хальвет к её шехзаде, так что…
- Госпожа, - девушка непроизвольно повысила голос, - Я вынуждена вас разочаровать. Мы с шехзаде просто беседовали.
С секунду Хюррем удивлённо молчала, внимательно разглядывая собеседницу.
- Да неужели? – Изогнула бровь султанша, - Четыре часа разговаривали? И о чём же?
- Неважно, - пробормотала Нигяр, прикусив губу.
Подумав, Хюррем плотоядно улыбнулась.
- Хм… Возможно, так даже лучше, - Она задумчиво кивнула своим мыслям, - Если шехзаде столько времени разговаривал с тобой, значит, нашёл в тебе умного и интересного собеседника. А учитывая то, что ты девушка красивая, то он вполне может быть к тебе неравнодушен.
- Вы ошибаетесь, султанша, - вздохнув, Нигяр уверенно и с некоторой горечью покачала головой, - Это невозможно. Потому что он… я…
- …Потому что он шехзаде, а ты – прислуга? – Закончила за неё султанша, - Для настоящей женщины подобные условности – не проблема. Зачастую они вообще мало кого волнуют. Например, Изабелла Фортуна – принцесса, но это не помешало ей выйти замуж за раба, пусть и добившегося чего-то.
Нигяр поперхнулась воздухом от такого определения.
- Ибрагим паша, по-вашему, раб? А пост Великого Визиря – это всего лишь «добился чего-то»?
- Его сущности это не меняет, - красивое лицо женщины исказила гримаса неприязни, - Никогда не смей при мне защищать его, слышишь? Никогда.
Нигяр пожала плечами. В конце концов, её мнение не изменится, если она просто не будет его высказывать.
- Но это к примеру. Я не о том, - перевела тему султанша, - Я же вижу, тебе приглянулся шехзаде, навряд ли ты будешь против того, чтобы стать его фавориткой. Тебе даже делать ничего не придётся – глупая Фатьма всё сделала за тебя.
- С чего вы взяли, что я хочу этого? – Запальчиво возразила калфа, - И ещё, я ни ради каких благ не буду всех обманывать таким образом! Это низко.
- Ты бы сразу стала жить гораздо лучше, - голосом змия искусителя пропела Хюррем, - У тебя было бы всё, что душе угодно. И никто не посмел бы больше оскорблять тебя, смотреть, как на пустое место, унижать или принимать за грязь под ногтями, никто. Особенно, если бы ты завоевала его сердце…
Мгновение девушка изучающе смотрела в изумрудные глаза своей госпожи. Пришло понимание её мотивов…
- Султанша, - Встав, с холодком в голосе ответила девушка, - Допустим, я хорошо отношусь к вам и верна вам. Не хочу в вас разочаровываться. Но не нужно делать из меня марионетку, которая позволит вам управлять шехзаде – я ею не стану ни при каких обстоятельствах.
- А ты подумай ещё, - Хюррем вновь хитро улыбнулась, - Вижу, ты девушка неглупая, понимаешь, что к чему. Всегда удобней сидеть сразу на двух стульях, не так ли? Согласившись на моё предложение, ты завоюешь и привязанность шехзаде, и мою благодарность, а это принесёт немало выгод тебе лично. Поверь, девочка, в гареме выживают только умные, сильные, имеющие власть. У тебя пока что власти нет, поэтому после случившегося все девушки, желающие быть фаворитками – та же Фатьма, например, - загрызут тебя. Если не физически, то морально, задавят тебя, сделают послушным куском грязи, с которым можно делать всё, что угодно. Что, радужные перспективы?
Тёмные миндалевидные глаза Нигяр сверкали застарелой болью и гневом.
- Я сумею за себя постоять, - она гордо вздёрнула головку, но голос чуть дрогнул, - И не позволю использовать себя в каких-то интригах. Простите, султанша, но я предпочту думать, что этого разговора просто не было.
Сказав это, она скомкано поклонилась и убежала, пытаясь избавиться от липкого неприятного чувства какой-то неведомой тревоги, возникшей после этого разговора.
- Ну-ну, - Задумчиво и хитро глядя ей вслед, протянула султанша, - В этом дворце ни в чём нельзя быть полностью уверенным.
Кто знает, что будет завтра? Одно Нигяр знала точно: ей не хочется никому лгать, и, уж тем более, быть с кем-то против желания только ради власти и выгод.
Вот только она уже совсем не уверенна, действительно ли ей совсем не хочется быть с шехзаде, единолично владеть его сердцем. Ведь она уже даже не уверена в том, что он сам не забрал её собственное…
Сегодня вечером они с ним разговаривали так, будто их ничего не разделяло. Он вовсе не был заносчив или властолюбив, напротив, в нём было столько света, мужественности и непостижимого магнетического обаяния, человечности, зачастую не присущей тем, кто находится у власти, что Нигяр уже ничуть не сомневалась: народ будет его обожать.
Несмотря на его язвительность, было в нём что-то такое, отчего девушки летели к нему, как мотыльки на огонь. И это вовсе не его положение, власть, нет… что-то другое…
Вздохнув и крепко зажмурившись, Нигяр попыталась выбросить эти мысли из головы. Он – шехзаде, он не может любить только одну девушку, какой бы она ни была. И, даже несмотря на сегодняшний вечер, в её душе ещё жило сомнение, что он может относиться к ней как-то иначе, нежели как к прислуге, безмолвной и бездушной, незаметной тени. Так к ней относились почти все и всегда – попросту не замечали.
И пусть сердце шепчет: «может быть, он не такой?», нужно убить в себе эту пустую и бессмысленную надежду, чтобы потом не было больно… Только вот как? Как приказать себе отказаться от веры в то, что и с ней может случиться чудо?
Не зря говорят, что надежда умирает последней…
Да, я люблю поспать подольше, поваляться в бедной, но тёплой постельке, в своём уголке – в маленькой затхлой комнатке. Но как спать, когда в дверь вовсю стучат и орут при этом:
- Нигя-я-яр! А ну просыпайся, лентяйка! Ишь, мы ей, значит, комнату подготовили, а она спит себе!
Этот голос я где угодно узнаю.
- Да иду я, иду, Сюмбюль ага, - сонно зевнула я, кое-как поднимаясь с кровати.
У евнуха, которому я открыла дверь, было какое-то уж слишком довольное лицо.
- Что такое? Дел опять много? – Вздохнула я. С этим гаремом ну ни дня спокойно не проживёшь!
- И-и-и! – В своей любимой манере пропел этот подхалим, - Забыла? Ты же теперь фаворитка наследника! Тебе комнату выделили.
Сон как рукой сняло. Пришли воспоминания о вчерашних событиях…
- О Аллах! – Хныкнула я, закрыв лицо ладонями, - Ну почему это всегда происходит со мной?! Сюмбюль…Это ошибка! Никакая я не фаворитка!
- Тш-ш! – Он многозначительно повёл бровями, - Приказы Хюррем Султан не обсуждаются! Если она хочет, чтобы так думали все, значит, так и будет! Что тебе стоит! Будешь как сыр в масле кататься!
Медленно, но верно во мне поднимался гнев. Никто не вправе поступать так со мной! Никто, даже султанша не имеет права заставлять меня обманывать кого-то.
- Ты меня плохо слышал?! – Я не узнавала свой голос, - Я. Не. Фаворитка! Иди отсюда!!!
- Нигяр… - Сюмбюль ошарашенно разглядывал разозлённую меня, - Да уже весь гарем знает, что ты…
- А мне всё равно!! – Рявкнула я. Вся эта ситуация почему-то очень меня раздражала.
И в этот момент дверь в мою комнату бесцеремонно открыли. Вошла Гюльшах.
- Тебя зовёт Махидевран Султан, - Ухмыльнулась она с таким видом, будто меня сейчас поведут на казнь.
Я едва удержалась, чтобы не взвыть. Сейчас и от неё мне влетит… Как же, я же прислужница Хюррем Султан!
Подумаешь, всего-то однажды поговорила с наследником!
Аллах, за что?!
Войдя в обширные покои, Нигяр торопливо поклонилась госпоже.
Махидевран Султан читала книгу, расположившись на тахте, однако, заметив вошедшую, подняла на неё строгий укоризненный взгляд.
- Ну? Как ты посмела?
Нигяр сделала невинное лицо.
- О чём вы, султанша?
Та приподнялась, сжав губы в тонкую линию.
- Ты прекрасно знаешь, о чём, - Она ехидно усмехнулась, - Во-первых, я всегда должна заранее быть осведомлённой, какая девушка идёт в покои к моему сыну. Во-вторых, я слышала, что ты прислуживаешь Хюррем, а этот факт уже сам по себе исключает возможность того, что ты станешь фавориткой. И, в-третьих, ты даже не наложница, а просто калфа. Прислуга.
Махидевран было совестно говорить такое девушке, но что поделаешь? В гареме должен быть идеальный порядок, и каждый должен знать своё место.
Нигяр поморщилась от этих слов. Некстати вспомнились слова и посулы Хюррем Сутан…
- Во-первых, - в тон Махидевран, тихо начала калфа, - Тот вечер я провела в покоях шехзаде не только по своему желанию. Во-вторых…
- Мне нет нужды тебя выслушивать, - Грубовато перебила её султанша, - Пусть, что было, то было. Но ты больше никогда не войдёшь в покои наследника, как и остальные прислужницы твоей госпожи, которая спит и видит гибель моего сына. И статус фаворитки я с тебя снимаю. Можешь идти.
- Спасибо, госпожа, - На удивление Махидевран девушка ослепительно и искренне улыбнулась и вполне вежливо поклонилась, уходя.
Султанша, нахмурившись, проводила её недоумённым взглядом.
- Странная какая-то девушка, - пробормотала она, когда двери закрылись, - Вроде бы не похожа на интриганку, но и доверия особого не вызывает… Гюльшах, проследи, чтобы она не виделась с шехзаде.
- Слушаюсь, госпожа, - подобострастно поклонилась служанка.
POV Ибрагим
Порой мне кажется, что моя жизнь делится на противоположные параллели: та, что здесь, дома, и та, что вне этих стен.
Для всего мира я – Ибрагим паша, Великий Визирь, жестокий и беспринципный политик, чьё имя произносят с опаской и восхищением. Руки по локоть в крови, власть, богатство, небывалая доселе карьера кружат голову. Я – правая рука султана Сулеймана, я тот, кто сделал себя сам, с лёгкостью перешагивая через многих и многое…
Но здесь, рядом с ними, я словно отчищаюсь от грехов, возвращаюсь ко временам невинности, вновь приобретаю всё то, что потерял когда-то. Здесь слетают все маски и ложь, здесь можно быть собой, не опасаясь удара в спину. Словно всё счастье и ценности, какие только есть, собраны в одном месте. Этот дворец – наш собственный мир, чистый и светлый, словно бы совсем не связанный со всей той грязью, что поджидает вне этих стен.
И я точно знаю, что если бы их не было, то я сошёл бы с ума, утонув в беспросветной тьме гордыни. Неосознанно, но моя семья словно сдерживает меня от смертельного шага к пропасти. Они – мой бесценный дар небес, который одним своим существованием раз за разом напоминают мне о бренности и ненужности
