Сквозь тернии

любопытный рак-отшельник, которого без дела попросили прочь. – Равшан всё понимает. Ему только намекни, и он сразу не при делах.
- Попить ещё чего-нибудь притащи и можешь курить – больше мы тебя не побеспокоим.
- Сейчас всё мигом, – Равшан скрылся с глаз, точно джин.
Титов ещё раз понюхал шашлык.
- Зря ты так с ним.
- Как?
- Как не с человеком. Ведь сам же только что рассуждал на тему морали.
- Не с человеками – я по-иному разговариваю, – Аверин сорвал зубами с шампура огромный кусок и принялся его усердно пережёвывать, давая понять, что тема закрыта.
Снова возник Равшан. Молча принёс бутылочку красного полусухого. Свертел из помятой газеты кулёк, укрыл им вино, поставил на стол. Помялся на месте, затем снова скрылся в своей каморке. Притих, как испуганное насекомое.
- Ну, так чего у тебя там? – Аверин отложил наполовину опустевший шампур и приложился к горлышку бутылки. – Тебе не предлагаю. Просто знаю, что не станешь.
Титов улыбнулся.
- И тебе не советую.
Аверин состроил кислую мину: мол, ну вот, опять...
Титов тут же сменил тему:
- Я в курсе, что ты первоклассный лётчик.
Аверин резко отстранился от бутылки, злобно глянул на собеседника, добавил глухим голосом:
- Был.
- Что, прости?
- Был. Лётчиком. И как оказалось на деле: совсем не первоклассным. Трус я – вот и весь сказ.
- Не говори так. Мы же знаем, что всё обстоит иначе.
- А как мне говорить? – Аверин захмелел. – Говорю как есть, потому что понимаю, что тебе всё обо мне известно.
Титов потупил взор.
- Известно. Но мне так же известно и твоё собственное мнение относительно всего приключившегося. Точнее официальное заявление.
- Приключившегося... Так ЭТО ещё никто не обзывал – нужно отдать должное твоему остроумию. Что ж, хорошо. Я так понимаю, что беседа пойдёт именно о моём прошлом, – Аверин снова потянулся к бутылке. – Давненько уже его никто не ворошил, как следует. Ты не возражаешь, если я слегка подготовлюсь к очередной экзекуции? Хотя бы самую малость, чтобы не расплакаться вдруг.
- Прекрати! – Титов выхватил бутылку из трясущихся пальцев Аверина, так что тот даже не успел и глазом моргнуть. – Выслушай меня от начала до конца, без вот этого, своего, ёрничества! Потому что больше я за тобой бегать не стану. Это даже не моя прихоть, это прихоть... – Титов внезапно осёкся.
Аверин усмехнулся в ответ.
- Ну, конечно, как я сам не догадался: ты очередной писака, что желает, во что бы то ни было, открыть массам правду! Точнее ту самую утерянную истину. Что живёт на земле такое чудище по фамилии Аверин, живёт и в ус не дует, не смотря на то, что натворило.
- Я не писатель, не журналист... и, вообще, не имею к масс-медиа никакого отношения. Моя фамилия Титов. Я научный руководитель проекта «Юпитер эйси мун эксплорер», сокращённо – «юсси».
- Чего-чего? – Аверин недобро уставился на Титова, словно тот отнял у него игрушку и теперь размахивал ею перед носом, прикрываясь грозными родителями.
- Я – учёный. Обычный ботаник в очках, что ещё со школьной скамьи носится с атласами звёздного неба! И мне нет никакого дела до прошлого какого-то там лётчика, чудом уцелевшего в авиакатастрофе где-то под Москвой!
- Тогда чего же ты хочешь? – Аверин был серьёзен как никогда. – Чего тебе от меня нужно?
- Мне нужен второй пилот. Точнее всем нам.
- Пилот??? Но почему именно я? Кому это: нам всем? И куда я должен лететь, что именно пилотировать? Да я уже сроду забыл, как это делается! – Аверин чесал затылок, силясь прочесть по выражению лица собеседника хоть что-нибудь.
Титов был непроницаем.
- К сожалению, я не могу ответить на все, интересующие тебя вопросы, пока мы не договоримся окончательно о нашем сотрудничестве, Ярослав. Но на некоторые всё же могу. Например, на тот, куда именно нужно будет полететь.
Аверин ждал молча.
- Наша организация, совместно с Европейским Космическим Агентством (сокращённо ЕКА), занимается разработкой проекта, предусматривающего запуск к Юпитеру автоматической межпланетной станции, – Титов как-то мрачно улыбнулся и тут же оговорился: – Точнее занималась.
- Как это?
Титов вздохнул. Отрицательно качнул головой.
- Я же сказал: не всё сразу.
- Хм... Ладно, – Аверин безразлично махнул рукой. – Бухти дальше.
- Так вот, первоначальный проект предусматривал запуск автоматической межпланетной станции Европейского Космического Агентства для изучения системы экзо-планеты Юпитер, главным образом – спутников Ганимед, Европа и Каллисто на предмет наличия у этих лун подповерхностных океанов жидкой воды.
- Так у Европы эти океаны и есть, – Аверин состроил кислую мину. – Об этом ещё в школьных учебниках пишут.
- В них много чего пишут. И много кто. Так вот, реализация миссии заключалась в том, что программа ЮССИ могла бы принести ответы на основные вопросы, касаемо определения потенциальной обитаемости Солнечной системы вне Земли. Кроме того, особое внимание было бы уделено исследованиям уникальных магнитных и плазменных взаимодействий Ганимеда и Юпитера. Миссия была утверждена второго мая две тысячи двенадцатого года в качестве основной, класса Л-1, в рамках программы «Космическое мировоззрение» на пятнадцатый – двадцать пятые годы.
- И причём же тут именно мы?
- Полгода назад ЕКА и «Роскосмос» подписали соглашение об участии России в проекте – именно из-за этого события всё и изменилось кардинальным образом.
- И в чём причина?
- Как вам сказать...
- Скажите как есть.
- Хм... Это не так-то просто сделать. Ну да ладно... Дело в том, что полёт будет не автоматическим – к Юпитеру полетят люди. А то, на чём они полетят, есть только у нас, – Титов умолк, словно позволяя своему слушателю переварить уже услышанное. Однако молчал он недолго: – Вы рассматриваетесь, как потенциальный кандидат на участие в экспедиции в качестве второго пилота – почему именно так, сказать не могу. Пока. Вот ваш билет в космос, – и Титов протянул ничего не понимающему Аверину билет на электричку.

США. Вашингтон. Округ Колумбия. Зал совещаний штаб-квартиры НАСА. «Кольцо».

Элачи оглядел притихший зал. Собственно, само определение: «притихший зал» – сразу же утрачивало всяческий смысл, особенно если учесть факт того, что кроме самого Элачи и замершего напротив него Первого заместителя руководителя НАСА Лори Гарвера – в зале совещаний не было ни души. Однако именно в такой обстановке пустота давила похлеще самой ожесточённой суеты, затеянной в твою честь, ради одной единственной цели: стереть в порошок сознание! Стены, мебель, потолок, кулер в дальнем углу зала, люминесцентные лампы в своих зарешечённых нишах, мерцающие мониторы компьютеров, жалюзи на окнах – всё смешалось в единой клубок негатива, затаилось и пристально наблюдало, не желая пропустить ни одного сыгранного эпизода.
«Реалити-шоу “Припёртый к стене”, где в качестве главного участника выбран я, собственной персоной! – Элачи непроизвольно улыбнулся и снова принялся за кутикулы. – Ни бестолковые практиканты, ни вымуштрованные техники, ни бесполезные замы – никого из этих инертных амёб нет даже в пределах Восточного побережья! За них всех вынужден отдуваться я один. За них всех! И за этого затейника Шэмьё, гори он веки вечные в адском пламени!»
Элачи почувствовал, как в очередной раз заходится сердце, и тут же поспешил себя успокоить:
«Тише, глупенький, на это и рассчитана затянувшаяся пауза: чтобы ты, ещё перед началом эфирной “склоки”, накрутил себя до потери пульса, превратившись в лабораторную крысу, что, с замиранием сердца, ждёт очередного эксперимента над собственным сознанием – разве не так поступал ты сам? Слышишь? Успокойся, не так уж Гарвер и страшен, по сравнению с теми, другими, что прячутся в темноте, поджидая подходящего момента. Момента, когда наступит ночь, и спустятся сны...»
Элачи вздрогнул, принялся неловко массировать переносицу, так и норовя попасть указательным пальцем в глаза.
Гарвер уловил это движение. Отложил толстую папку. Откашлялся.
- Элачи, с вами всё в порядке? У вас не совсем здоровый вид. Точнее: выглядите просто ужасно.
Элачи притих, точно пойманный в силок заяц. Прищурился. Глянул на склонившегося босса, силясь прочесть по его лицу свою судьбу – естественно не вышло.
Гарвер отодвинул папку ещё дальше: так, словно это был школьный дневник, в который строгий учитель не преминул написать замечание нерадивому ученику, после чего решил прочитать нудную нотацию. Просто так, для галочки, чтобы неповадно было впредь идти на поводу у непослушания.
Гарвер постучал пальцами по столу. Проследил реакцию Элачи. Снова заговорил тоном, не сулящим ничего хорошего:
- Вы хорошо спите по ночам, Элачи?
Элачи почувствовал, что задыхается – вот, оно: началось! Причём совершенно не так, как предполагал он сам!
Гарвер, не дожидаясь ответа, продолжил:
- Судя по всему, нет. А знаете почему?
Элачи с трудом удержался, чтобы не кивнуть.
«Хрен тебе, душежор проклятый! И не из такого жидкого дерьма выбирались! Главное вида не подавать, как всё обстоит в действительности... Как в душе всё мерзко и промозгло!»
Гарвер словно прочитал эту мысль. Усмехнулся.
- Как правило, люди, подобные вам, страдают от собственного же упорства.
- Это как же так? – Элачи всё же решился прощупать собеседника.
- Очень просто. Любопытство толкает вас на необдуманные поступки, а отступление от принятых норм и правил – и вовсе провоцирует неадекватные действия, направленные на, якобы, обретение смысла происходящего. Причём во время этого своего шараханья из крайности в крайность, – которое подобный вам контингент называет поиском, – вы даже на миг не желаете задуматься над тем, что станете делать потом, когда та самая, утраченная некогда истина всё же откроется вам.
Элачи побагровел.
«А ведь Шэмьё в чём-то был прав... Ещё во время разговора в библиотеке Милликена, когда всё только начиналось! Тогда понятно, отчего он снюхался с русскими. Точнее для чего именно!»
Гарвер следил за реакцией Элачи похлеще дознавателя на допросе. Затем спросил:
- Так что там?
- Что – где?
- В ваших снах, Элачи. Что там поселилось?
Элачи почувствовал дрожь во всём теле.
«Какая к чёрту дрожь! Просто щетина дыбом!!! Но куда гнёт этот самодовольный паршивец, возомнивший себя невесть кем?!»
Элачи деликатно откашлялся. Изобразил на лице полнейшее недоумение.
- Боюсь, что не совсем правильно понял вас, господин Гарвер. Вам интересны мои сны?
Гарвер с секунду молчал, потом громко рассмеялся, отчего на ладонях Элачи выступил холодный пот.
- Элачи, друг мой, я посмотрю, вы неплохо держитесь. По крайней мере, стараетесь не пасть ни лицом, ни духом, не смотря ни на что. Похвально.
- Чего тут похвального? – Элачи разозлился. – Куда вы всё клоните?!
- Хорошо, тут я вам уступлю, Элачи, – Гарвер мрачно улыбнулся. – Но больше поблажек не ждите.
Элачи снова притих.
Гарвер принялся давить на психику: с минуту наливал из графина в стакан воду, приблизительно столько же любовался кружащими за стеклом сосуда пузырьками... Затем всё же двинул запотевший стакан к рукам Элачи.
Элачи с превеликим трудом поборол желание вцепиться в холодное стекло – ладони вспотели уже настолько, что под ними, на поверхности стола, образовались два полноводных озерца, вид которых, вне сомнений, добавил бы оппоненту дополнительных