отдышавшись, Кобылятский. – Забирайте это изобретение себе.
- Верно говоришь, командир, верно, дорогой! – закричали бойцы из отряда профессора.
- Нет, профессор, нет! Мне тоже не надо этого средства! Я хочу, чтобы меня любили люди не потому, что я обработал их какой-то там химией, а за мои заботы о них, - и этому я посвящу остаток своей жизни. Хочу, чтобы имя Хуздазата звучало гордо, – горячо возразил сенатор.
- Я с вами, губернатор, я с вами! – заплакал Геннадий. – Сколько лет служу, жизнью рискую для государства, а люди меня не любят! Может быть, и я сгожусь на доброе дело?
- Конечно, сгодишься, не плачь, что ты? Мы будем жить теперь по-новому, - чисто, возвышенно и благородно, забывая о себе и заботясь о других. Верь мне, верь, полюбит народ и тебя, и меня, и всех наших!
- Верю, верю, верю! – рыдал Геннадий.
- А я, душевные вы мои, поеду в самую глухую деревню и стану бескорыстно лечить поселян, – сказал профессор. – Чем я хуже доктора Штутгарта? Стану Агапитом, врачевателем-отшельником, - видит Аллах, стану!
- Возьмите меня в свою компанию, прошу вас, – вдруг присоединился к ним голос Акима.
- Аким? Не может быть! Это Аким! – воскликнули профессор, Хуздазат и Геннадий.
- Да, это я! Я хотел погубить вас, но сейчас понял, что был не прав. В каждом человеке есть что-нибудь человеческое; не смерть, не убийство, не злоба, а любовь, надежда и вера правят миром. Я понял это, я понял, и не желаю больше жить ненавистью!
- Как хорошо! Как славно! Как прекрасно! – ответили они ему. – Ты где, на сцене? Мы сейчас поднимемся к тебе! Обнимемся, братья!
Зал взорвался бешеными аплодисментами.
- Браво! Браво! Бис! – завопили оттуда.
Внезапно зажглись огни рампы, и зазвучала музыка, но не торжественная мелодия, как этого можно было ожидать в данном случае, а почему-то канкан. Четыре человека, взявшись за руки, начали лихо отплясывать этот танец.
- Мечтаю об одном, - кричал Кобылятский, - найти больного, которому для спасения его жизни нужна пересадка почек, печени или других жизненно важных органов! Я бы отдал ему свои внутренние органы, и умер бы со счастливой улыбкой на устах!
- А я раздам все свое богатство бедным, а после буду приходить к ним и прислуживать, чем смогу, – радостно сообщил Хуздазат.
- Я никогда больше не возьмусь за оружие, стану садовником и засажу цветами всю землю, – подхватил Геннадий.
- А я создам Общество взаимного согласия и примирения, и все недовольные сделаются довольными! – воскликнул Аким.
Тут Хуздазат вдруг зарыдал:
- Нянечка из моего детского сада, - я так обижал ее, издевался над ней! Не могу забыть этого, совесть замучила… Найду нянечку, если она жива, на коленях буду просить у нее прощения! У всех, кого обидел, на коленях буду прощения просить!
- Браво! Браво! – продолжал аплодировать зал.
Танец закончился. Усталые танцоры поклонились публике и сошли со сцены.
- Друзья мои, - раздался голос Хуздазата, - предлагаю отметить наше возрождение, наше воскрешение к новой жизни. Приглашаю вас в уютный ресторан, к ночи мы будем там. Отметим, а уж с утра начнем жить по-новому!
- Отлично! Ура! – поддержали его десятки голосов.
- Орлы! За мной! – крикнул Аким, и в несколько минут зал опустел. На улице взревели моторы, шум их стал удаляться, и вскоре все стихло.
Мы вышли из своего укрытия. Прожектора рампы продолжали гореть, и в их свете зал казался особенно мрачным и убогим. Авенир, обернувшись к декорации, оглядел ее и сказал нам:
- Никак не мог отделаться от ощущения, что я уже видел подобное. Сейчас я вспомнил: в наш городок приезжал как-то столичный театр, и я смотрел в его постановке «Записки сумасшедшего». Так вот, эта декорация оттуда. Как она сюда попала, ума не приложу.
- Бог с ней, с декорацией! – перебил его Иван Карлович, потирая руки. – Вы заметили, как подействовало наше средство? А? Нет, все-таки мы молодцы, не зря трудились полгода! Даже Аким не смог устоять, хотя и был предупрежден.
- Мы ждем ваших разъяснений, коллега – напомнил один из друзей доктора.
- Разъяснения потом, - решительно сказала Эллис. – Нам надо уехать подальше отсюда, пока действие препарата не закончилось.
- Сутки! Сутки я гарантирую! – возмутился Иван Карлович.
- И все-таки Эллис права. Надо уезжать поскорее, - поддержала сестру Агапа.
- Не для того мы спаслись, чтобы погибнуть! – сказала Бистис. – Но, в то же время, нельзя все время искушать судьбу – это грех!
Доктор возмущенно фыркнул и отвернулся.
- Представляю, что будет с нашими знакомыми, когда средство прекратит на них действовать. А если вспомнить о возможных побочных эффектах… - многозначительно произнес Авенир, чтобы разрядить обстановку.
- Ха-ха-ха! – засмеялся Иван Карлович. – Вообразите себе Хуздазата с хвостом, а Кобылятского в виде негра!
Мы рассмеялись вслед за ним.
- Ладно. Давайте разъезжаться. У нас получается четыре группы: я с Эллис, Авенир с Агапой, Бистис и вы – по отдельности, - Иван Карлович посмотрел на меня. – Или вы с Бистис поедете вместе?
- Почему вы так решили, доктор? – вспыхнула Бистис. – Откуда вы это взяли?
- Да, откуда? – смутился я.
- А почему бы вам не поехать вместе? – вмешалась Эллис. – Вам столько пришлось пережить вдвоем. Кроме того, ты ведь жаловался, что тебе некому передать тайну клада?
Я кивнул.
- По-моему, Бистис ты можешь довериться. Ее хоть на кусочки режь, она ничего не скажет. Она и будет хранительницей клада до лучших времен. Ну, а если эти времена не скоро настанут, то может у вас появится еще кто-нибудь, кому вы передадите сокровища…
- Перестань, Эллис! – прервала ее Бистис. – Ты такая легкомысленная!
- Итак, ваш ответ? Тремя или четырьмя группами отправимся? – спросил доктор.
- Если Бистис не возражает, то я готов ехать с ней. Мне ведь, действительно, некому довериться, - сказал я, не совсем, впрочем, уверенный в своем решении.
- Я не против, - ответила Бистис, опалив меня взглядом. – Надеюсь, ты понимаешь, что это нас ни к чему не обязывает.
- Давайте прощаться, - предложил Авенир. – Хуже нет, чем затягивать расставание.
- Сколько раз мы прощались? – грустно улыбнулась Эллис.
- И каждый раз встречались снова! – воскликнул Иван Карлович. – Все у нас будет хорошо, уверяю вас. Прощайте, и помните, что сказано: «Inter bonos bene» - «Между хорошими людьми все складывается по-хорошему».
