Метеостанция

антибиотик, ладно?
     - Да пошли вы все!..- громко боролся за жизнь Дружка Славка в соседней комнате.
     - Давайте. Как же вы так живете? Аптечку каждый год обновлять надо.
     - Чего её обновлять? Не пользовались ни разу. – Алексей рукавом стёр пыль с обувной коробки. – Нате, смотрите… - Открыл аптечку. Сам же склонился к Дружку. Долго смотрел на потухшую, безразличную ко всему собаку и осторожно гладил по незабинтованному крупу. – Ничего, милый, ничего… Хорошо всё будет, - наговаривал он тихо. – И Софья то же говорит…
     Дружок вяло махнул хвостом, услышав его.
     - Больно? – вдруг непроизвольно вырвалось у Петровича.
     Пёс посмотрел на него мутными больными глазами – и не ответил.
     - Есть! – радостно сказала Софья. – Ампициллин! И тетрациклин! Просроченные, правда… Но ничего… Петрович, растолки в ложке сразу две таблетки и раствори в кружке: вливать нашему больному сейчас будем. Есть, всё-таки!.. – радовалась она.



     Г Л А В А    7


     Смеркалось уже.
     Они сидели в домике, распаренные после бани, уставшие, благостные, умиротворенные.
     Дружок спал у печурки тревожным сном, тихонько поскуливал иногда во сне, но не просыпался.
     - Эх, как неловко вы к нам наведались, - сокрушался Алексей. – Видите, какая мишура у нас случилась. Неловко всё… Хотя, если бы не вы… А где вы так швы накладывать научились лихо? Прям, как доктор!
     - Мальчишкам штаны часто штопала, - отшутилась Софья. – У меня их трое. Выросли уже сейчас, а раньше часто приходилось…
     - Ого! Богатые! Три мужика – это здорово! – подал голос Святослав. Он сидел строгий, напряженный, будто жердь проглотил, к спиртному почти не прикасался. Постпохмельный организм так и излучал чопорную благовоспитанность. В отличии  от Петровича, он ничего не мог вспомнить. Даже после бани. А посему боялся, что творил что-то непристойное.  Но и расспрашивать стеснялся. В висках звучали там-тамы, и по совету Софьи он сначала опрокинул в себя сразу полкружки вина, а вновь наполненную отпивал редко и маленькими глоточками. И через «не могу»,  за неимением порядочного «харчо», пил обжигающий «доширакский» бульон. Там-тамы утихли до «пьяно». И появилась потребность общаться. Ежели б ещё не десятичасовой провал в памяти, то всё бы было в полном «ажуре». – Извините за беспардонность: замужем?
     - Давно уже нет. Разошлись.
     - Как же вы с тремя-то?...  Вот, поди, горюшка хапнули…    
     - Ничего, - та подняла на Славку усталые глаза. – Позади уже всё… Взрослые ребята.
     - Н-нда… Муж то с вами работал?
     - Нет. Военный.  Сейчас уже в отставке.
     - Н-нда…
     Долго молчали.
     Славка непроизвольно сомкнул глаза. Его качнуло.
     - Устали, наверное, с дороги? – с ходу спросил он, очнувшись. – Да после баньки?.. Тяжело с непривычки…
     - Софья Андреевна, я вам постелил, - Петрович кивнул на соседнюю комнату. – Если желаете – всё готово…
     - Посижу ещё. Да и Дружку через полчаса лекарство давать. Серёжа то скоро придёт?
     - Сейчас показания снимет… О, уже идёт! -  услышал Петрович  шаги на крыльце. – Идёт!
     Сергей стянул у порога сапоги, подошел к столу. Достал из-под растопыренной штормовки сюрприз: букетик медуницы.
     - Это вам, Софья Андреевна. С приездом, - сказал он, смущаясь.
     Владислав благосклонно кивал головой, одобряя поступок «кадета».
     Петрович усмехнулся, разлил вино по кружкам. Причём, у Софьи Андреевны стояла невесть откуда выкопанная им фарфоровая чашка с чуток выщербленным краем.
     - Вот это по-гусарски. Молодец! – пробормотал он себе под нос.
     Софья зарделась лицом, приподнялась.
     - Спасибо, Серёженька. Спасибо. Мне лет двадцать никто  просто так, не к празднику, цветы не дарил. Спасибо, родной.
     Отчего-то все отвернулись в стороны, стараясь не смотреть на женщину. А у той глаза были на мокром месте.
     - Это моё? – хрипло спросил Сергей. Схватил кружку Петровича со спиртом и махом выпил. – Моё, - сказал с придыханием. – Запить бы, - и запил вином из фарфоровой выщербленной чашки. Задохнулся.  И через время сказал: - Путём. Путём всё, ребята!


     …Она лежала на спине с раскрытыми глазами.
     Авантюристка. Старая авантюристка. Что ж ты так, родная?.. Как в омут…  
     Она  сжала зубами пальцы ладошки, заплакала, заскулила.
     Слава Богу, что порядочные ребята попались…
     Поворочалась. Скосила глаза влево.  Со стены на неё глядели фотографии, сейчас и не разглядеть  - какие…  Говорит: жена с дочкой, друзья, знакомые…
     Погибли. Погибли…
     Поворочалась. В соседней комнате слышался говор. Не спят ещё.   И Станислава у себя положили… Чтобы здесь не храпел… Вновь попыталась рассмотреть фотографии. Без толку.
     - Простите меня, - прошептала она. – И Оленька.  И Маша.  Простите, родные. Простите…  
      Она беззвучно, белугой, завыла в подушку.



     - Серый, рассказывай!
     - Чего рассказывать-то? – тому было не до ответов: ел с наслаждением.  – Петрович,  не гони, дай пожрать!
     - Пожри, пожри, - согласился тот. – Но говори… Тебя там, на  югах, не кормили, что ли?
     - Это у тебя кормёжки нет. А там Саня такое мясо сварганил – тебе и не снилось!
     - Как он там? – встрял в разговор засыпающий Славка. – Устроился на работу?
     -  Угу. В агрофирму какую то, саженцы выращивают…
     - Серёж, - Алексей мельком взглянул на Славку: засыпает. – Ты письма бросил?
     Тот кивнул.
     - А в контору не заходили?  Почту не получал?
     Он плеснул себе и Серёжке.
     - Алексей Петрович, - Сергей отчего - то тоже покосился на Славку, и продолжил негромко: - Мы же даже до города не доехали, на полустанке нашем сошли. Я думал: тебе с оказией уже принесли.  Я ж месяц назад отправил! Прости, Петрович. Ежели надо – завтра сгоняю в город.
     - Посмотрим. – Тот внимательно глядел  на дно кружки. – Не к спеху. Наверное. Спасибо тебе.
      - Господи, да что ж меня сегодня все благодарят… Что Софья, что этот… - подумал Сергей. – Вот, пенсионеры…  Не дай бог до этих лет дожить… Чокнутые…  - Он вскрыл ещё одну банку тушенки.  Чуть- чуть плеснул себе спирта, посмотрел на Петровича.
     - Чуток,-  кивнул тот.
     Святослав мощно всхрапнул, скрестив руки на груди.
     - И ему чуток, - благосклонно кивнул Алексей Петрович. – Проснётся – а оно перед ним. Вот сюрприз то будет. И стакан с родниковой водой. Ещё подумает: «в рай попал».- Вздохнул тяжело.
     - Лишь бы хуже не было… Мне-то что… Я завсегда…
     Алексей достал сигарету, чиркнул спичкой. Потом вдруг вспомнил что-то, затушил.
     - Я выйду, на воздухе покурю
     Он вышел на крыльцо. Посмотрел  на фиолетовое небо, глубоко вздохнул.  И вдруг тихонько запел, не отрываясь от неба:
     «Над землей цветы цвели, сладко зонтики звенели.
       Целовались – не глядели, это что там за шмели?
       Просыпались над водой и лежали близко-близко,
       А по небу – низко-низко – самолётик молодой…»
     Опять вздохнул и, наконец-то, прикурил. Присел на ступеньку. Еле удержался, чуть не  промахнувшись. Засмеялся про себя: - Пенёк ты трухлявый… Лапоть неловкий…
     Непроизвольно покосился налево. Но Дружка, всегдашнего соседа по посиделкам не было. Болел Дружок.
     Вспомнилось, как того восемь лет назад лопоухим  щенком притащил из города Сашка  Беляев. «На тебе, - сказал тогда Сашка с усмешкой. – Ты третьего искал…»
     А потом мысли Петровича незаметно переползли на другое.
     - Чего вы, девочки… - бормотал он вслух. – Не обижайтесь. И не выдумывайте ничего. Что вы, в самом деле… Первый раз человечка вижу, а вы сразу… Ну и что, что красивая? Красивее вас вообще на свете нет…  Не обижайтесь, милые… Она же, и вправду, хорошая,  видно же… Вон, как Дружка подлечила… Хорошая она…
     Он отшвырнул окурок. Затем, опомнившись, тяжело поднялся, подошел, затоптал ногой тлеющий уголёк. И, уже поднимаясь к двери, решил:
     - Отправлю завтра Серого в город. Пусть на складе приборы поменяет. Ружьишко свое прихватит на всякий случай. И письма возьмёт.


     Г Л А В А    8


     Сергей вышел из управления, огляделся.
     Святослав сидел на лавочке  у сквера, потягивал квас из бутылки и лениво осматривал спешивший мимо женский контингент.
     - Дядь Слав! – Серёжка помахал ему рукой. Тот опустил бутылку в урну, подошел.
     - Кадет, - брюзгливо произнёс он. – Ежели ещё хоть раз услышу  средь женской толпы слово «дядя» - считай, что ты уволен. Без выходного пособия.
     Сергей весело угукнул в ответ, подбросил поудобнее полупустой рюкзак на спине.
     - Куда дальше? – спросил «дядя» Слава.
     - Жратвы закупить надо. Хлеба чернушки… Сигарет… Ну, и по мелочам…
     - Айда, покажу, где подешевше. Ты ж город-то почти не знаешь.
     - Откуда?! Пару раз всего был!
     - Ружьё взял?
     Сергей похлопал по рюкзаку.
     - А письма Петровичу?
     - Взял, взял… О, дядь Слав, почтовый ящик треба! Софья Андреевна попросила письмо сбросить.
     Славка внезапно остановился, посмотрел на Сергея. Затем, не говоря ни слова, вновь двинулся по улице. Сергей журавлём вышагивал позади и с интересом глазел по сторонам.
     - Что там с комиссией? Когда заявятся к вам? – не оборачиваясь, спросил Святослав.
     - Полунин говорит: через две-три недели… - Серёжка догнал его. – А что?
     - Чевочка с хвостиком. Вон, магазин… Идём!
     Затоварились быстро, по-мужски.
     - Хлеб не бери, - предупредил Слава. – Потом купим.
     - Да когда «потом»? – возмутился Сергей. – У меня поезд через час!
     - Я сказал: не бери! – раздражение в Славкином голосе было неподдельным. – Потом! Успеешь. На, вот… - он снял со стеллажа бутылку шампанского. – От меня, скажешь…
     Сергей присел, сердито запихал ее в боковой карман рюкзака.
     - Чего там… не вам же тащить…ещё бы ящик отправили, - бурчал он себе под нос.
     Святослав терпеливо ждал, глядя сверху на его лохматый затылок.

     … Минут через десять они уже входили в Славину квартиру.
     - Раздевайся.
     - Дядь Слав! – Сергей уже по-настоящему психовал. - У меня время поджимает!
     - Серёжа, - Святослав с трудом стянул тесный кроссовок. – Ты когда взрослеть-то будешь? – Пошевелил скукоженными пальцами. – Ты чего, неужели ничего не понимаешь?
     Тот помотал головой. И медленно стянул с себя рюкзак.
     - Пошли. Посидим на кухне. Да не бойся, нормально всё! – усмехнулся Славка, глядя на испуганное лицо Сергея. – Только торопиться тебе сейчас не надо.

     …Стаканы с водкой так и стояли нетронутыми. Мужики сидели рядышком и Святослав рассказывал.
     - …А когда Маша с Олечкой погибли в аварии, мы у Курил дрейфовали. Лёшка даже на похороны не успел, тесть с тёщей хоронили.
     А потом, через месяц где-то, я узнал: уволился он. И куда исчез – никто не знает. Я поначалу обиделся: лучший друг, всё-таки… А потом так стыдно за себя стало!
     Славка закурил.
     - И как же нашли его?
     - Из управления знакомые позвонили. Сказали: из Гидромета  документы на Петровича запросили. Вот так и нашел. А тут как раз пенсия. Ну, я с семьёй сюда и перебрался. Не всё ли равно, где жить? Лишь бы место тебя приняло, а остальное всё вторично. Прирастаешь.
     Сергей согласно кивнул.
     - Приехали сюда, обустроились, - продолжил Слава. - А потом я к нему, на станцию пришел. – Он упёрся тяжелым взглядом в стол и замолчал. – Поругались мы… Шибко. Не хотел он меня видеть.  Никого он не хотел видеть! Некрасиво всё вышло… Слава богу, один он тогда работал,