к ним на "Площади Милосердия", стоило выйти из метро. Каким-то образом он засек их и зашагал рядом, как ни в чем не бывало. Пол даже не нашелся, что на это сказать.
- Ну, только заори мне среди ночи, - предупредил он Юнита, когда они заходили в подъезд расселенного дома, древней пятиэтажки с покатой крышей и каменными львами у подъезда. - Только обоссысь!
- Сам смотри не обоссысь! - отозвался Юнит.
На лестнице воняло именно тем, о чем они говорили. Наверняка взрослые ходили сюда отливать. Грета брезгливо зажала нос. Пол достал фонарик и посветил на испачканные ступени.
- Будет чудом, если на крыше никого нет, - заметил он.
На крыше никого не было. Они вылезли через чердачное окошко, и Грета увидела посреди крыши круглую каменную беседку, а прямо перед глазами оказался огромный плоский экран.
Один из трех, обрамлявших Площадь Милосердия.
- Опа-на клапана! - вырвалось у Бонги. - Супер-пупер-класс!
Беседка была свободна.
- Надо заложить слуховое окно, - предложил Пол. - Вон той крышкой!
- Ты все предусмотрел, - с одобрением заметил Клайс.
Пол приосанился. Грета засмеялась. Будущий космодесантник Лорди с легкостью завалил круглое окошко подходящим по размерам ставнем, подпер доской.
И они цепочкой направились к беседке, балансируя на гребне ската.
Юнит тут же забрался на кирпичный парапет беседки, свесил ноги в пустоту. Из кармана штормовки, чуть меньшей по размеру, чем куртка Пола, он извлек пачку сигарет и принялся в ней ковыряться. Тонкие детские пальцы, торчащие из широкого рукава, шевелились, выбирая сигарету с "правильным" номером.
- Ты много куришь, - недовольно буркнул Пол, буравя взглядом щуплую детскую спину.
- А мне похуй! - отозвался Юнит.
- Как ты сказал? - переспросил Пол.
Юнит сплюнул и повторил более отчетливо:
- Мне похуй!
- Оставь его, - попросила Грета. - Мы в его возрасте ругались точно так же. Это потом пройдет.
Мальчик передернул плечами, давая понять, что он думает о мнении какой-то там девчонки. Клайс мягко улыбнулся.
- Ты слишком строго с ним обращаешься, - сказала Грета. Пол оскалился в издевательской улыбке.
- Да-а?
Юнит глубоко затянулся и выдохнул дым через ноздри.
По экрану на крыше соседнего дома пробежали сполохи красного.
- Начинается! - крикнул Бонга. - Ура!
Стрелы фанфар вспороли небо. Грета подняла голову, наконец-то увидела звезды.
- Добрый вечер! - прогремело со сцены, немного невнятно. - Добрый вечер всем нам!
- Это Клоун-в-марле! - крикнул Юнит, подпрыгивая на заднице. - Вот отстой!
- Я - ведущий этого мега-шоу, Клейн Марлет, - донеслось снизу, словно в подтверждение его слов. - А это - моя прекрасная помощница, звезда телеэкрана по имени...
- Дайши Сун... - эхом прокатилось по площади.
Снова взревели фанфары.
- Дешевая Сука! - хором прокричали Юнит, Клайс и Алдыбей. Все рассмеялись, Юнит - громче всех. Он болтал ногами над пропастью и выдыхал дымные колечки.
- У тебя какие? - спросил у Юнита Лорди.
- "Космические", - отозвался тот.
- Дашь стрельнуть?
- Да запросто!
- Дайши-и-сун!.. - в одно слово протянул Клоун-в-марле.
И Дешевая Сука запела своим кукольным голосом:
"Когда Господь
Зовет нас с неба,
Мы открываем наше сердце.
В моей душе
Течет река
Из милосердия и веры..."
Бонга и Алдыбей, кривляясь, подпевали. Толстый Бонга, похожий на яркий воздушный шарик, раскачивался из стороны в сторону, с каменным лицом повторяя за певицей всю ту чушь, которую она несла, и только в его круглых глазах плясали веселые искры. Алдыбей, маленький и верткий, размахивал руками и ногами, но делал это настолько смешно, что у Греты заболел от смеха живот.
"Когда Господь
Задаст вопрос мне,
Где я была, чем я жила... "
- С кем я спала... - старательно выводили Бонга и Алдыбей, - Ему отвечу: "Дешевой Сукой я была", ла-ла-ла!
Клайс и Пол взвыли на два голоса, волчий вой улетел в искрящееся пространство рекламного неба.
- Спасибо, Дайши-и-сун!.. - заорал в микрофон Клоун-в-марле. - Спасибо, девочки!.. Дорогие мои друзья!..
Все смолкло. Грета поглядела на огромный экран. Дешевая Сука старательно скалилась рядом с Клоуном, в ней было что-то от Лейз, такое же кукольное и дешевое. Девочки из "Звездного балета" уже уходили, покачивая упругими попками, их место занимали клирики в черных рясах. Одного из них показали крупным планом, и целую секунду Грета глядела в безжизненно-мрачные глаза инквизитора. Потом снова показали Дешевую Суку.
- Сегодняшний вечер - это не просто праздник, - продолжал Клоун, скорчив благое лицо. - Мы все собрались здесь во имя Иесуса! Этот вечер открывает Неделю Очищения, этот вечер призван напомнить всем нам, как Он страдал за наши грехи!.. Господь страдал за наши грехи, а мы будем страдать просто так, ради собственного удовольствия!
Барабанная дробь упала тяжелыми брызгами. Грета вздрогнула. Прожектора заметались по площади, потом все вместе уткнулись в белый крест, засиявший в их мертвенном свете над кучей хвороста.
Праздник начался.
Клирики шагнули вперед, выстраиваясь цепью. Дешевая Сука и Клоун куда-то исчезли. Что-то происходило там, внизу.
- Надо подползти и посмотреть, - сказала Грета, в основном - для Пола и Клайса.
- Тебе плохо видно? - тут же откликнулся Бонга, кивком головы указывая на экран. Он уже разворачивал свои бутерброды.
- Стоило тащиться на крышу, чтобы посмотреть визор! - бросила Грета. - Я собираюсь спуститься вон до той трубы! Нас оттуда будет не видно... А нам...
Пол и Клайс посмотрели друг на друга, потом - снова на нее.
- Мой брат - епнутый, - высоким чистым голосом проговорил Юнит со своего парапета.
Грета поглядела на трубу. "Спуститься вон до той трубы" звучало слишком просто. Она села на железный лист кровли, ощутив ладонями его ржавую поверхность. Можно испачкать себе всю задницу... Крыша спускается под опасным углом. Промахнешься мимо трубы - и досвидос...
Пол присел на корточки рядом с ней.
- Оттуда точно все видно?
- Думаю, да... - Грета поглубже вздохнула и поползла, цепляясь руками и упираясь в скат ногами.
Она тут же заскользила, как по ледяному склону, и, не успев испугаться, врезалась прямо в кирпичную трубу. Перевела дыхание. Тут же рядом оказался Пол, легко съехав на заднице. Потом присоединился Клайс. Больше места не было ни для кого.
- Детки смотрят визор, - фыркнул Пол. - Надо доползти до края крыши и свесить голову вниз, иначе мы увидим то же, что и они... - небрежный кивок в сторону беседки. - Ну все, первый пошел!
Встав на колени, Пол осторожно начал выпрямлять свое тело, пока не улегся животом на крышу.
Он аккуратно прополз несколько необходимых ему сантиметров, и его руки дотянулись до железных столбиков ограждения. Грета вздохнула. Посмотрела на свою относительно чистую куртку. Да, это было необходимо.
Они лежали рядком, свесив головы вниз. У Греты захватывало дух от открывшейся картины - огромная площадь была заполнена людьми до отказа. Три гигантских визора показывали то, что происходило на сцене. Шеренга клириков молилась, беззвучно шевеля губами, а за их спинами высилась куча дров с торчащим из нее крестом.
- Аминь, - произнес в микрофон один из инквизиторов.
И стало очень тихо.
- Как звали эту женщину? - спросила Грета, повернув лицо к Полу. - Твой отец правда знал ее?
Лежать было не особенно удобно, но она уже освоилась. В общем-то, ничего страшного, главное - не шевелиться. И не думать о том, как отсюда вылезать.
- У техов не бывает имен, только степень допуска, - ответил Пол, глядя перед собой, и Грета вспомнила, что он говорил это и раньше.
- Со школьной скамьи, - негромко проговорил инквизитор, - все мы знаем про пять смертных грехов...
- Все, кроме Дона Альвареса, - прошептал Пол. Грета улыбнулась.
- И эти грехи, - возвысил голос инквизитор, - называются так: Убийство, Воровство, Колдовство, Измена и Ложь! Все эти грехи караются смертью. Женщина, которая умрет здесь сегодня, совершила один из этих грехов.
- Какой? - спросила Грета у Пола. Тот промолчал, сосредоточенно глядя на площадь.
- У этой женщины нет имени, нет биографии, нет будущего. Ее родственники никогда не придут на ее могилу, потому что у нее не будет могилы...
- И родственников тоже, - усмехнулся Клайс.
- Ее выбрали, чтобы публично умертвить, именно из-за тяжести того, что она совершила...Приведите преступницу!
Снова барабанная дробь. Грета почувствовала, как напряглось плечо Клайса, лежащего справа.
Лицо женщины-теха скрывала черная накидка. Руки были сковаты тяжелыми цепями, что соответствовало концепции мега-шоу. Она медленно шла по проходу, вдоль линии щитов из нанопласта, а на копов, держащих эти щиты, напирала толпа, желавшая плюнуть в жертву, либо кинуть в нее испорченной едой.
Она, не торопясь, поднялась на свой эшафот и остановилась, дойдя до места казни. Теперь все прожектора сошлись на ее фигуре, окутывая дополнительной вуалью нестерпимого света.
Двое клириков, встав справа и слева, подвели ее к кресту, сняли цепи и зафиксировали ее руки в специальных зажимах. Потом они отошли, занимая свои места в неподвижной шеренге черных ряс.
Еще четверо, по-военному четко развернувшись, подошли к эшафоту. В их руках были странные черные дубинки, вспыхнувшие синим огнем, когда клирики протянули из к вязанкам сухого хвороста.
- Электрофакелы, - прокомментировал их действия Пол. - На рукоятке два контакта, нажимаешь кнопку - появляется огонь. Вот и все Божье чудо.
Хворост был явно пропитан каким-то химическим составом. Он вспыхнул огненным шквалом, сразу же скрыв фигуру жертвы. А потом над замершей толпой повис ее нечеловеческий крик.
- Все согрешившие против заповедей Божиих отправляются в Ад, - назидательно проговорил инквизитор. Экраны теперь показывали его лицо, залитое отблесками огня, и пока он говорил, этот крик все длился и длился. - Все согрешившие против Бога обречены на вечные муки. Или Бог недостаточно страдал, чтобы вы могли нарушать Его волю?!. Или Его слово больше ничего не значит для вас?..
По огненному кресту за его спиной прокатилась последняя волна дрожи, и пламя успокоилось.
Обвисшее тело горело ровно, без выкручивающих душу рывков. Пол тихо выругался. Грета посмотрела на Клайса. В его темных глазах дрожали блики угасающего костра. Люди на площади начинали опускаться на колени.
- Никто не рождается чистым, - тихо сказал инквизитор. - Чистыми мы делаем себя сами. И эта неделя - последний шанс для многих из вас избежать адских мучений, последний шанс на добродетельную и спокойную жизнь. Последний шанс однажды проснуться на небесах,
возле ног
нашего
ГОСПОДА!
Мощные аккорды государственного гимна вырвались из динамиков, спрятанных по углам эшафота.
Прожектора взметнулись ввысь, привлекая внимание к голографической проэкции звездного крейсера. Засветилась неоновая надпись "Во имя Иесуса", а потом в небе расцвели хризантемы фейерверка. Грета упустила момент, когда эшафот опять превратился в сцену. Сгоревшее тело исчезло вместе с крестом и золой, оставшейся от хвороста. Начинался концерт.
