ТОТАЛЬНЫЕ КИБЕРЫ

Часть 1.

Темный кадр. За кадром звучит пронзительная музыка с элементами марша. Кадр просветляется.
В кадре широкая мраморная лестница с ковровой дорожкой. Встречаются на лестничной площадке двое. Два брата. Один — Большой. У него уже есть и плащ, и кинжал. Голова у него холодная, а руки по локоть чистые-пречистые. Звать его Максим. Ну, типа Максимыч. Другой брат — маленький. У него пока нет ни плаща, ни кинжала. Есть только горячее сердце. Но, сцуко, он целеустремленный.
Большой Брат осенил себя и молвит малОму:
— Здорово, брАтка. Дело есть. Зело важное.
— Слушаю, Старшой, — отозвался маленький.
— Надысь тут узнал про панкиберов. Слышал?
— Не-аа. Я не в теме. Это как те, разноцветные что ли?
— Не, не панки, — задумался Большой Брат. — Я же говорю «панкиберы». Что тут не ясно?
— А-аа, — малОй решил блеснуть эрудицией, — тотальные роботы, наверное
— Ну, хрен их знает. Вот ты и разберешься — опять задумался Большой Брат и полез в карман плаща — Вот тебе жало. Води им.
— Ну а дальше что? — малОй взял девайс и вставил его в нейропорт.
— А дальше время покажет. Ты жалом то води, оно само тебя и выведет. А мне нужна эта… — Большой брат опять задумался. — Ну, эта… донор-реципиент. Интегранция. Во! Короче, внедрение. А то я засвечен во всех уважающих себя контрразведках. Завтра доложишь.
На том они и расстались.
Кадр темнеет. За кадром слышится голос, похожий на голос Копеляна, но с восточным акцентом:
— Э-э! Гражданин! Ты туда не ходи, ты сюда ходи! А то снег башка попадет…
Кадр вновь просветляется. В нем на фоне ночного неба крупными хлопьями падает красиво подсвеченный радиоактивный снег.
Титры: Ту би континьюед.

Часть 2.

Темный кадр. За кадром оркестр играет марш,  отчетливо слышны баяны и другие народные инструменты. Появляются крупные буквы «СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩЕЙ СЕРИИ»
Затем бегущая строка мелким шрифтом: «йцукенгшщзхъфывапролджэячсмитьбю-панки!?-йцукенгшщзхъ-хер знает!-фывапролджэ- есть!-ячсмитьбю- разрешите выполнять.

Кадр просветляется.
В кадре малОй. /Имя, по понятным причинам, не называем. Должна же быть интрига/
Крупным планом экран деки. Модель старая, кое-где видны эбонитовые потертые детали и даже инвентарный номер «2012». Жало отстегнуто от нейропорта и проветривается, лежа на столе.
МалОй сидит перед экраном,  голова его опутана проводами, которые идут от устройства и проходят через много фильтров. В колбах фильтров пузырится мутная вода. Это Вам не  хрен собачий, это открытая виртуальная реальность или, как говорят враги, киберпространство. Здесь всякого говна можно в мозг зацепить. Нужно все тщательно фильтровать.
Путем несложных манипуляций МалОй вычисляет, что встреча непонятных панкиберов должна пройти в каком-то мрачном притоне под названием «Жопа с приколом».
МалОй протирает жало, пристегивает его к нейропорту. Наезд камеры. На тумбочке аккуратно сложена форма, поверх нее лежит кожаная портупея с кобурой и казенным бластером в ней. Но все это остается здесь. Сейчас МалОй в гражданском. Операция, блин.
Кадр темнеет. За кадром барабанная дробь и завораживающий хор балалаек.

В следующем кадре притон. Полумрак. В свете одинокой лампочки видны разгоряченные лица. Но все изображения смазаны и искажены. То ли объектив жала запотел, то ли это просто артхаус такой. Возникает ощущение малопонятной и малоприятной движухи. В размытом кадре видны ползуще-скользящие движения, спорадические вспышки. Фоном идут инфернальные звуки и шумы. Кадр держится до появления рвотного рефлекса.

Флешбэк. Место встречи панкиберов у пункта телепортатора. МалОй наблюдает издалека. Оказывается это не тотальные роботы, а вообще черт знает кто. Но публика явно мутная. Единственный общий признак – из башки у каждого торчит какая-то хрень.  Причем у всех разная, но общие черты прослеживаются – какие-то огоньки и проводки. Жало уже эрегировалось и заметно выпирает. Объектив блестит. Но это все очень кстати. Типо, мимикрия. Несколько групп панкиберов уходит в притон. МалОй присоединяется к последней.

В новом кадре опять «Жопа с приколом».  Но уже все контрастно. Вся компания в сборе. Все чего-то говорят. Слышны странные слова: «каунт зеро – а я его раз! И апдейт… Апгрейд, бро… Ну а я и говорю апгрейд, но сначала апдейт, а потом коннект… коннект. А тут и гейм овер…»    
МалОй в замешательстве. Его голос за кадром: «А молвят то все не по-нашему. Запад. Ненавижу, сцуко».
Кто-то предлагает из толпы:
- А давайте построим мост!
«Слава богу, понятно, –  облегченно вздыхает  МалОй. – Мост - он и у мониканцев мост. А куда, чего – разберемся»
Но нифига. Общая беседа комкается. Панкиберы замедляются, хрень в их головах  /А это, оказывается, называется «чип» или «имплант»/ начинает тускнеть.  Бармен в тесном притоне  то появляется отчетливо, то растворяется в полумраке как призрак.
- Что это? – спрашивает МалОй.
- Голограмма, бро…  Хай денсити… Это тебе не 256, а 2048! Да плюс еще и компресс-дата… - отвечают из толпы.
- Никаких расширителей! – кричит кто-то – Я вам как админ говорю!..
МалОй понимает, что окончательно не в теме. От вражеских слов начинает тошнить.  В длинном тамбуре притона начинается толчея. Панкиберы расходятся. Кадр постепенно темнеет и расфокусируется. Начинает тихо звучать инфернальная какофония…

Новый кадр. МалОй на улице. Дует сильный ветер. Одновременно идет град, снег, самум и дождь из лягушек /А может и рыб. Видно плохо/. Сверху  густо сыплются полоски металлической фольги /Это пассивные радиопомехи. Ну и красиво. Все блестит и так прикольно вертится в воздухе/
Наш герой зябко ежится, приходя в себя после спертого воздуха «Жопы с приколом». Жало уныло опадает, ее камера запотевает.
И тут в спину МалОго упирается что-то острое.
-Тсс-сс! Ни звука! – слышит он чей-то голос над ухом. И оттуда же появляется длинная-длинная  рука в черной-черной перчатке.
А на ладони той - две таблетки. Красная и синяя.
И тишина…

Кадр темнеет. За кадром кто-то трогательно мычит и жестко сблевывает. В мычании  легко угадывается мотив песни про память, дожди и снега.

Ту би континьюед.

Часть3

Темнота. Треск лентопротяжного механизма кинопроектора. На экране невнятные световые пятна. Мелькает текст, набранный шрифтом старинных грифованных документов: ОСС, СОВСЕК, ДСП, ППЖ, ВЖПП… За кадром голос: «Да на хрена. Эт штамп. Зае… Ой…»
Яркая вспышка. В кадре  лязгают ножницы.
Опять темнота. Издалека звучит голос  с акцентом «шоколадного зайчика»;
-  Фейс, феус… задолбали.
В кадре кирпичная стена. Объектив ловит затертую табличку «ПГ 10\30», опускается ниже, ловит слово «х#й». Опускается  еще ниже и ловит вспотевшую физиономию МалОго.  Его русые  кудри растрепаны, губы трясутся. Он мелко брызжет слюной:
- Ты че… Ты че… чуваг. Я ж… я ж…
Камера смещается чуть ниже, и зритель видит скребущую по  пустому бедру кисть секретного сотрудника.
Угол съемки  меняется,  и становится видна длинная рука, тянущаяся к вороту главного героя откуда-то сверху. Ракурс выбран такой, что кажется, будто  конечность эта многокилометровой  длины и выросла из облаков.
Быстрый съезд  с неба обратно к дрожащей харе МалОго. Другая рука из ниоткуда (вроде в черной лайковой перчатке) зажала между пальцев две разноцветные капсулы  таблеток и тычет ими в побледневшие губы спецагента.
- Здэлай свой выбар…Морф… Морф…
Крупным планом лицо МалОго. Видно, что челу реально херово.
- Да я, м-ммать ттт-твою ии-ии-из…
Сзади раздается сочный звук удара по сырому мясу. Еще один… и камера начинает дергаться. В кадре мелькает то земля, то небо, то сигнальные огни пролетающего самолета, то фонари мчащихся по ночному городу авто. Создается ощущение, что зритель находится на верхушке рушащейся башни. Мелькание заканчивается  многократным ударом об асфальт.
На асфальте распластан негр. Черный плащ залеплен грязью. Рукава его явно коротки хозяину – руки выпростались из них чуть ли не по локоть. Зритель видит желтые белки закатившихся глаз. Негр не просто длинный – он патологически долговязый. Камере требуется долгий проезд, чтобы показать его от макушки с  короткими желтыми обесцвеченными волосами до старых стоптанных кроссовок.  Долгий кадр - в лужу катятся две таблетки и ржавая заточка.
В кадр  крупным планом вплывает довольная рожа Максимыча. Он сильно выпимши.
- А ты думал, брАтка, что мы тебя без кры… без прикрытия оставим. Хер вам, п-п-панкиберы.
Рука (Максимыча) вливает в его пасть солидную порцию алкоголя из фляжки.
МалОго отпускает.
-СтаршОй… СтаршОй… - благодарно шепчет он.
Видна скупая мужская слеза.
- Ну как? Порядок? – вопрошает наставник и легенда.
- Пп-пп-порядок.
- Ну пошли… брАтка. Бухнем!
Максимыч, качнувшись, разворачивается  и напоследок с оттягом бьет ногой по ребрам лежащее тело.
-Не хрен наших грузить, пп-пиндос…
В кадре спины двух боевых товарищей. Товарищи обнялись и, синхронно покачиваясь, удаляются.

Короткий флешбэк. В кадре – тело негра. Съемка с уровня земля. От удара по ребрам  оно (тело) жалостливо вздрагивает. Кисть руки тоже вздрагивает. Но как-то странно…
Механически… Камера показывает негриловские челюсти – они судорожно сжимаются - разжимаются. Видны крупные белые зубы. Пухлые губы  упавшего растягиваются в зловещей ухмылке. Вдруг его глотка  противоестественно распахивается в долгом спазме и… изо рта  афроамериканца выскакивает ядовито-зеленый покемон.  Энтот чужестранный гаджет неприятно подскакивает, и очень-очень резво упрыгивает за уходящими Максимычем и МалЫм.
Гадская игрушка догоняет главного героя, гадски подпрыгивает и гадски вцепляется пластмассовыми зубами в жало, которое уныло свесилось из-под полы главного героя.
Жало взвизгивает и стряхивает с себя покемона.
Покемон падает и гадски смеется отвратительным механическим смехом. Скрипучий смех покемона постепенно стихает и сходит на нет. Два открытых глаза (покемона и негра) медленно  и удовлетворенно закрываются.

/Для тех, кто не врубился. Укус – это вирусное заражение. Не хрен собачий/

Кадр темнеет. Слышны хлюпающие звуки удаляющихся шагов и вроде бы слова песни «Ой да не вечер, да не ве-еечер… а первая пу-ууля…»

За кадром голос: « А как же Касперский?»  Другой голос отвечает: «Касперский-Касперский… урыл  давно твой Касперский…»

Ту би континьюед

Часть 4

Темнота. Внезапно на экране вспыхивает и очень быстро мелькает нарезка кадров из  предыдущих серий: мрачные физиономии панкиберов, испуганное лицо МалОго, нахмуренные брови Максимыча, а также крутящиеся шины авто, стучащие колеса поездов, грохочущие танковые траки. Все очень стремительно и внушительно. Типо, серьезная движуха.
Кадр подергивается туманной дымкой. В ней смутно проступают очертания длинного коридора. Слышен шорох бумаг, тихие невнятные голоса, стук каблуков с металлическими набойками. Создается ощущение важности, солидности и жизненной необходимости…
Съемка ведется через матовый фильтр. Камера ныряет в какую-то дверь.
В комнате кто-то сдавленно рыгает и тихо матерится…

Кадр из-за уха Максимыча. Видны его руки, натруженные нелегкой борьбой за торжество идеалов. Пальцы теребят остро заточенный карандаш, ставят его на стол то так, то этак, пробуют на излом, катают по зеленому