Вилы??? ВИЛЫ!!!»
Картавый установлен – его погоняло «Вилы». «Вилы» это круто. «Вилы» - это пахнет бунтом. Все складывается.
От первой удачи у МалОго сводит мочевой пузырь. Он бросается в клозет. Штурмовики посмеиваются. Но главному герою безразлично – он уже на верном пути.
МалОй скидывает штаны и падает (типо, садится) на унитаз. /Если кого-то коробят детали гигиены, то напрасно. Рыцари круты/
МалОй сидит.
Вода шумит.
Жало в зацикленном режиме воспроизводит запись.
«Обнюханный!» - МалОй увеличивает голограмму в 10 раз и видит…
… на странной шапке Обнюханного странные блестящие буквы:
/Ему сегодня что-то везет на буквы/
Первая –«С», вторая – «М», третья- какая-то хрень, странный значок, похож на твердый знак, но не совсем. Как-то палочка не так расположена. Быстрее!
Быстрее!!! Дальше – «Л» , дальше- «ы» и «й». СМ\непонятно что\ЛЫЙ. Смлый???
Смълый??? Смелый?? О!!!! Смелый! Подойдет! В тему!
Второй установлен – кликуха «Смелый».
Вот вам, панкиберы!! Знай рыцарей!!! Никто, правда, не повязан. Но трое установлены.
МалОй наживает вшитые под кожу щеки клавиши мобилы.
- СтрашОй! МалОй на связи…
/Если кому не ясно – зачем на встрече нужно было жало. Так вот – вшитая мобила очень сильно греется при включенной связи. И поэтому предназначена только для экстренных случаев. А жало – это хай-тек (почти лоу лайф). Мониканцы сделали/
- «СтаршОй. Установлены панкиберы. Клички Вилы и Смелый, - МалОй чуть замялся – вдруг бармен глюк. Все-таки хай денсити и компресс-дата. Но хрен вам. – И третий. Кличка – Капитан Развалина. Иду по следу.
/Последняя кликуха звучит в тему. Очень по-моникански/
Конец связи.
МалОго опять отпускает. Штурмовики грузятся в автозак. МалОй разворачивается и…
…сталкивается с девушкой.
/Если кто думает, что она высока, широка в плечах, сияет кровавой улыбкой и трясет пышной угольно-черной копной волос. Да еще и обтянута в трико, То…
Нифига/
Это милая рыжеволосая девушка с зелеными глазами. /Но блестят (если не сказать «сверкают») они как-то странно).
МалОй, «на автомате», в запале, не раздумывая, хватает ее за куртку:
- Панкибер??? Как звать?!!
Девушка оторопело смотрит на него. Но это не испуг. Ни капли. Это просто пауза «брезгливости» уверенного в себе человека:
- Э-ээ… Он-н… Да пошел ты на хер, чмо! – недружелюбно отвечает она и резким движением плеча сбрасывает с себя ручонку главного героя. И вдруг добавляет вызывающе. – А вообще я слесарь. В смысле, автоэлектрик. Есть вопросы, чел?
Щелк. Темнота.
Ту би континьюед.
Часть 6.
Темнота.
Уже привычно.
Зритель уже потянулся за попкорном. Темно, тишина, тепло и уютно. Никто не видит. И пожрать можно. Но это не про нас.
Тишину пронзает резкий и неприятный электронный скретч. Он буквально рвет барабанные перепонки зрителю. Зритель морщится, кто-то громко возмущается и собирается жаловаться в администрацию. /В какую – непонятно./
Но тут на экране крупным планом возникают глаза. Это не глаза – это глазищи. Они зеленые. Можно сказать «изумрудные». Внутри этого изумрудного пространства взрываются холодные искры. Взрываются очень нехорошо. И веют холодом. Нехорошим.
/Хома Брут, Панночка и еще один глазастый кекс отдыхают/
/Зрители замирают и смотрят на экран/
С обладателем таких глаз встречаться неохота. Любители читать по глазам могут зачитаться ими до смерти. Зеленые огни переливаются и не отпускают.
И это все бы ничего. Но зрачки! Зрачки – это нечто инфернальное! Их чернота не плоская, она кажется бездонной. Глубиной с Марианскую впадину или длиной в космический перегон до Венеры. Глубина эта не просто затягивает – она пришпиливает тебя как букашку. Зритель чувствует себя пылинкой в пару ангстрем, ничтожеством, по сравнению с этой космической глубиной.
Глаза моргают.
Зрителей отпускает. Все хором переводят дыхание.
/Это саспенс. На смену трешу/
Камера отъезжает.
Зрители видят рыжеволосую обладательницу этих суперглаз.
Тишина. Сопит МалОй. Он пока не придумал, как ответить на ее вопрос. Штурмовики уже укатили на базу. Но пальцы главного героя /А может уже и не главного?/ все еще не успокоятся. Они нервно и злобно сжимаются-разжимаются. Острые ногти в кровь расцарапывают ладони. /Вот что значит настоящая целеустремленность/. В общем, впечатление от рук хреновое. Они выдают МалОго с потрохами.
Рыжая спокойно ждет ответа.
Казалось бы – бытовое столкновение. Ругнулись – и разбежались. Мегаполис. Это в порядке вещей. Рутина. /Но это не про нас/.
- Ты знаешь, что такое «автослесарь», чмо? – Рыжая говорит очень тихо. Но все ее слова отдаются в черепе МалОго. В нем (в черепе) даже гуляет легкое эхо от ее слов.
- Автослесарь, чмо, это крутые тачки! – шепот Рыжей оглушителен. Он завораживает. Что-то в нем слышится змеиное. /Может это сама Ахау Кан? Кто знает?/
-А крутые тачки, чмо, это что? – Рыжая не дожидается ответа МалОго и продолжает:
- Крутые тачки, чмо, это крутые чуваки в тачках.
- У таких чуваков, чмо… - она окидывает МалОго с головы (с овечьим треухом) до сапог (в галошах) презрительным взглядом. – …такие беспонтовые прихваты не прокатывают.
В глаза Рыжей лучше не смотреть. МалОй это чувствует задницей и стоит, потупив взор.
- Я тебе, чмо, забиваю стрелу, - слышит рыцарь без плаща, и в руку ему что-то вкладывается. – Вот мой пойнт в сетке. Время 19.00. Место твое. Мне похер где, чмо. Слиняешь – найду.
Зритель видит потный кулачок МалОго.
На заднем фоне слышны шаги. Рыжая уходит.
МалОй очухивается только через пару минут. Он поднимает глаза. Видит прохожих на узкой улочке. Недавней собеседницы нигде не видно. Малой пробегает в одну сторону, пытается схватить пару похожих пешеходов, но странно промахивается и чуть не падает. Пробегает в другую сторону, опять пробует схватить пару прохожих. Эффект такой же - почти падение на грязный тротуар. Рыцарь забегает в пару переулков – безрезультатно. Его слегка покачивает.
/Это, вроде как, психический нокдаун. Тем, кто знаком с боксом, это состояние известно, как состояние groggy. Когда от резкого удара по голове мозг ударяется о черепную коробку. Но у сексота грогги психическое. Не хрен собачий./
МалОй наконец разжимает руку.
На ней маленький пластиковый предмет ярко-желтого цвета. Он похож на маленькую деталь от конструктора ЛЕГО. Но предмет не такой простой – на его большой грани много кубиков, сфер и призм разного сечения и конфигурации. А на боковой грани зритель видит длинный ряд цифр, разделенных четырьмя наклонными черточками. /Это слэш (slash) – для тех, кто несильно в теме. Можно погуглить/
Короче, на грани странной фигурки-ключа расположен ряд цифр. Пять групп по пять цифр.
Мозг МалОго отходит от состояния грогги, и он понимает, что это не номер мобилы, а координаты. И не просто координаты GPS, а координаты в сети. И не просто в сети а, как говорят враги, в киберпространстве.
Задница ему в очередной раз подсказывает, что со встречи (то есть «стрелы») лучше не соскакивать (не отказываться). А у киберпространства и панкиберов вроде как есть что-то общее. Стало быть, и вероятность встречи присутствует.
Короче, собственная задница и профессиональное рыцарское чутье подсказывает МалОму, что нужен совет СтаршОго. Да и времени впереди больше суток.
Темнота. Немного банально. Но финал такой – немного сухой.
В темноте звучит медно-духовой оркестр. Играет вроде бы «Прощание Славянки».
Вдруг отдаленно знакомая мелодия прерывается резким DJ-ским запилом. Звучат несколько скретчей, и заканчиваются они долгим скрипом. Затем слышится уже знакомый женский голос. Но теперь он не мягкий и непосредственный, а холодный и жесткий.
Звучит короткая даже не фраза, а просто восклицание.
«O’ Yeh…»
/Типо, «о–еее» Может это что-то вроде «е-мое» или еще что хуже – непонятно. Время покажет./
Ту би континьюед.
Часть 7.
Понятно, что темнота.
Темнота и ничто – это совсем разные вещи. Темнота – она только для человека темнота. Потому, что человеческий взгляд просто не способен ничего в ней различить. А кошка может. Может и тот, у кого есть «третий» глаз. А у кого развито воображение – тот и подавно сможет все увидеть. Только включай «на максимум» слух, обоняние, осязание и, естественно, мозг – и темнота уже не помеха.
Так вот экран темный. Все (у большинства зрителей) уже включено и прогревается.
Из темноты доносится шум паровой машины. Почему паровой? Да потому, что невидимые клапана с раздражением стравливают пар высокого давления. Громадные поршни с нетерпеливым шелестом снуют туда-сюда в громадных цилиндрах. Колоссальные маховики возбужденно раскручивают неведомый механизм. Можно даже услышать угрожающие вращательные движения по угрожающему свисту рассекаемого воздуха. Невидимые чугунные стопора злобно постукивают, но держат неведомую гневную махину на холостом ходу /или на малых оборотах? Или на запасном пути? Точно не различить/
«Забить стрелу» Рыцарскому Ордену – надо совсем без мозгов остаться! Поэтому праведному возмущению нет предела.
Становится чуть-чуть светлее. И зритель видит в полумраке низкие сводчатые потолки и плесень на древних бетонных перекрытиях. Вдоль стен выстроились полки, забитые всяким оборудованием: булькающими ретортами, шевелящимися полиграфами, сверкающими альпенштоками… А так же футбольными мячами, чучелами крокодилов, пустыми гильзами от снарядов, злосчастным жалом. Ну и многим другим. Всего не видно. Да и долго описывать.
Это рыцарская лаборатория. В углу на стуле сидит Максимыч. Он не просто сидит – он раздраженно на нем раскачивается. /Раздраженно – уже понятно почему/. А кроме всего и потому, что два человека, суетящиеся вокруг большого стола, еще ничего толком не нарыли. Один из этих двух – завлабораторией, другой МалОй. Оба в белых халатах. Три фигуранта, готовящие черт знает что, установлены. Но установлены только их клички! И дело не продвинулось дальше ни на децл. Два рыцарских ИскИна (один перевербованный мониканский, другой, страхующий его, отечественный) вот уже двенадцать часов перемалывают виртуальную реальность и почти уже подобрались к самому киберпространству, но никаких следов «Вил», «Смелых» и «Капитанов Развалин» не обнаружено. / Ну если уж по-справедливости - то нарыта всякая хрень: перечни сельскохозяйственных инструментов, названия древних миноносцев, персонажи полуденных сказок. В общем – ничего, имеющего касательство к тревожной действительности, нет. Тут не только раздражением попахивает, но и неполным служебным соответствием/.
- Задолбали!! – громко и возмущенно хлопает себя по ляжкам Максимыч и встает. /Не совсем понятно, кому адресованы его слова. То ли установленным панкиберам, то ли двум нерасторопным сотрудникам/ Стул возмущенно падает. Сотрудники замирают в лучах пары десятков казенных голопроекторов и голосчитывателей.
Максимыч в этом высокотехнологичном деле плохо рубит, но стыдится в этом признаться. Поэтому так же громко и возмущенно командует:
- Ну ка еще раз с ключом попробовали! Может чего напороли! – и не сдерживается. - Козлы! Мля!
Завлаб уже в двадцатый раз берет лего-ключ, в двадцатый раз начинает диктовать цифры. А МалОй уже в двадцатый раз начинает их набирать в трехмерной сетке световой клавиатуры. В слабом освещении видно,
