доверяю! Я даже в обморок не упала!
- Верю, - согласился Касси. - Здесь везде опасно, так что... Глак, Тейкон, Эйни, Легерт и Флесс! За мной, и быстро! Очень быстро!
Тейкон, проходя мимо проводника, погрозил ему кулаком.
"Зря командир на Касси набросился" шепнул Эйни стоявший рядом Глак. "Это ведь я, грешным делом, Креди приложил... Вы ничего, не обижаетесь?"
Почему-то Глак снова обращался к ней на "вы". Будто и не было недавнего панибратства.
Эйни ничего не ответила и отвернулась.
А потерявший сознание от потери крови проводник продолжал стонать и шептать что-то в бреду.
Но его уже никто не слушал.
Чёрные, оплавлавленные спирали внешних антенн медленно проплыли внизу.
Так казалось Каэ, хотя он и знал, что в этом пространстве верха и низа нет, и, скорее, не "Декрон" проплывает под ним, а он летит над кораблём, приближаясь к входному люку причального теминала.
Роботы-спасатели, белые конусовидные аппараты с широко расставленными, будто лапы паука-охотника, парами гибких гофрированных щупалец, летели чуть поодаль от него, держась на заданном бортовым компьютером расстоянии.
Вблизи искорёженные разрывами причалы казались лишь хаотичным сплетением чёрно-синих, искривлённых деформацией лент, с расплывчатыми радужными пятнами металлической окалины, изредка поблёскивающей от лучей внешней подсветки скафандра.
Широкие разрезы с оплавленными краями, следы работы мощных лазеров, проходили по всей длине теминала.
Выброшенные из разрезов корпуса внутренним давлением, висели над поверхностью терминала, еле заметно покачиваясь, словно водоросли в тихой и тёмной океанской глубине, спутанные разноцветные обрывки проводов и зацепившиеся за края металла куски сорванных с креплений силовых кабелей.
Если бы не абсолютная, та самая, сводящая пилотов с ума космическая тишина, нарушаемая лишь еле слышным размеренным шипением воздуха, порциями отмерямого встроенным процессором скафандра, Каэ мог бы подумать, что он погружается вместе с "Декроном" в чёрную, непроглядную, бесконечную водную бездну, способную раздавить и скорлупку его скафандра, и искадеченный боем корпус корабля, и даже городость экспедиции - сверхзащищённый "Тритис", оставшийся теперь где-то за его спиной.
И хотя Каэ прекрасно понимал, что внешнее давление отсутствует, а есть лишь давление внутри его скафандра, абсолютно точно отрегулированное автоматической системой биоконтроля, тем не менее, временами грудью, рёбрами, лёгкими, всеми мышцами тела он начинал ощущать нарастающее, безжалостно сжимающее его невидимым прессом давление.
"Это только кажется" шёпотом повторял Каэ. "Только кажется... Это иллюзия, обмане. Космос - самый искусный фокусник. Его фантазия неистощима, он великий мастер иллюзий. Особенна велика его власть над теми, кто покидает корабль-убежище и выходит на встречу с ним, один на один. Он велик и всесилен. Он может уничтожить тысячами самых разных, непредсказуемых и непрогнозируемых способов. Он может свести с ума. Любого. Но не меня! И не сейчас! Не сейчас!"
Каэ вплотную приблизился к единственному уцелевшему люку терминала. Впрочем, и он был повреждён (по краю люка волной прошёл по металлу деформационный сгиб), но всё-таки по сравнению с другими входами в корабль выглядел относительно неповреждённым.
Каэ поднёс левую руку к шлему, открыл панель микрокопьютера и набрал код доступа в "Декрон". Корабль не ответил ему и панель люка не сдвинулась с места.
"Тритис" запросил Каэ "ни одна из бортовых систем "Декрона" не ответила?"
"Ни одна" отозвались встроенные в шлем динамики металлическим голосом "Тритиса". "Молчат даже автономыне модули. Он мёртв, господин Денкис. Полностью. Мёртв и обесточен".
"Попробую открыть люк вручную" сказал Каэ. "На всякий случай, если не выйдет... Ещё раз свяжись с зондом, попробуй обследовать один из технологических каналов "Декрона". Если через терминал не пройти, попробуем через двигательную установку".
"Опасно" заметил бортовой компьютер "Тритиса". "Двигательная установка может сохранять активность и после гибели корабля. Неизвестно, как отреагирует двигатель на вскрытие канала".
"Это запасной вариант" ответил Каэ. "Надеюсь..."
С боков транспортного ранца скафанд выбросил гибкие белые трубки с магниитными фиксаторами. Трубки, словно щупальца спрута, оплели выступы на поверхности теминала, фикасторами прижимая скафандр к корпусу.
"Открываю люк" сказал Каэ. "Если меня отбросит давлением - пусть спасатели подхватят. Мощности ранца мне может не хватить".
"Понял" отозвался "Тритис". "Страхую!"
Каэ протянул вперёд правую руку. Из закреплённого на рукаве скафандра тонкого металлического цилиндра выдвинулся выдвинулся длинный стержень термического резака.
Одновременно стало быстро темнеть стекло шлема - процессор включил режим оптической защиты.
Каэ приложил стержень к линии между панелью люка и копусом. И включил резак.
Через тёмное стекло он увидел серию коротких вспышек и улетающие прочь белые точки искр.
Он провёл стержнем по всему периметру люка. Потом отключил резак и специальным держателем на перчатке скафандра потянул панель люка на себя.
Тщетно. Перекосившийся от деформации люк плотно зажал панель.
"Использовать манипуляторы спасателей?" предложил "Тритис".
"Бесполезно" отозвался Каэ. "Похоже, деформация только на вид незначительная. Корпус от взрывов здорово повело. У спастелей мощности не хватит. Что с технологическим каналом?"
"Двигательная установка дезактивирована" ответил компьютер. "Можно пройти через ремонтный канал маневрового двигателя в двигательный отсек. Другого варианта не вижу".
"Это данные сканирования?" уточнил Каэ.
"Да" ответил "Тритис". "Зонд направляет увеличенное изображение этого участка. Вход в канал открыт, вижу отчётливо".
"Хорошо" ответил Каэ. "Иду к маневровому".
Гравитационного поля внутри "Декрона" не было, и Каэ продолжал по тёмным коридорам корабля, всё в той же невесомости и (судя по показаниям датчиков) - в том же космическом вакууеме.
В лучах подсветки серыми облаками клубилась серая пыль (для Каэ неизменно удивительной была та быстрота, с которой эта пыль заполняет мёртвые пространства брошенных людьми кораблей и космических станций), куски ткани, обломки пластика, куски металла, блёстки мелкой стеклянной крошки, перчатка от чьего-то скафандра, вырванное из держателей штурманское кресло (его Каэ успел отстранить рукой буквально за мгновение до столкновения), оторванный от комбинезона техника красный рукав, испачканный чем-то чёрным, и...
"Проклятье!"
Каэ не хотел бы увидеть это: плывущий ему навстречу из темноты шлем. Шлем с выжженным на стекле сквозным отверстием.
Каэ взял шлем и поднёс его ближе к объективу встроенной камеры.
"Есть изображение?" спросил он "Тритис".
"Я всё вижу" отозвался компьютер корабля. "Спасатели проверяют жилые отсеки в носовой части корабля".
"Результаты?" спросил Каэ.
"Отсеки пусты" ответил компьютер. "Экипаж должен быть где-то рядом с тем местом, где вы находитесь".
"Сколько..." начал было Каэ, но осёкся и неожиданно отбросил шлем в сторону.
Тот беззвучно ударился о стену коридора и поплыл прочь, вскоре исчезнув в темноту.
"Сколько биологических объектов ты обнаружил на корабле?" спросил Каэ.
Сейчас он ненавидел себя за то, что, разговаривая с "Тритисом", вынужден был людей, тех самых, которых он прилетел спасать, назывть этим корявым и отвратительным ему теперь своей холодной отстранённостью термином "биологический объект".
Впрочем, Каэ прекрасно понимал, что люди даже для самого совершенного (и оснащённого эмоциональным симулятором) компьютера всё равно останутся "объектами". Да и он, Каэ Денкис, коли и ему суждено не вернуться на родную планету, а остаться вместе с "Тритисом" в космической океане, так же станет "объектом" для какого-нибудь автономного корабля-спасателя, который за ним непременно пришлют с одной из исследовательских станций Зелёного Мира.
Каэ понимал, что, скорее всего, правительственный совет не будет рисковать более жизнями пилотов, посылая их во всё более опасную область Рубежа, и на помощь ему (если помощь понадобится) придёт именно робот-спасатель.
Но всё-таки человек - это человек. Каэ потому и одобрил план Эвии (не смотря на его очевидную рискованность), что твёрдо был убеждён - людей спасать должны люди.
Они не считают шансы на спасение, чем так любят заниматься компьютеры, котрые едва ли когда-нибудь научатся быть...
"Немного безумными?" подумал Каэ.
Впрочем, что даст Миру его безумство? Его желание непременно лично убедиться в том, что и так очевидно для электронного мозга "Тритиса" - разве не свительство обычного для человека слепого упрямства, нежелания смириться с неизбежностью смерти?
Что он ищет в этой темноте, в этих пустых коридорах, отсеках и переходах?
Или, научившись беседовать с тенью Энко, он теперь надеется увидить тени погибших пилотов?
"Они прямо перед вами" раздался в динамиках голос "Тритиса".
Каэ от неоржиданности вздрогнул ("не отвлекайся... здесь не место для размышлений!") и. вытянув руки, пролетел над искорёженной какими-то мощными ударами переборкой.
Он почуствовал (не увидел - свет из-за пыли едва освещал ему путь), что находится в каком-то обширном, если не сказать - огромно внутреенем пространстве "Декрона".
Он крутился в пустоте, не в силах понять, где же тут когда-то был пол, где - потлок и стены. Потому что не видел ничего этого, а толькло - какие-то то ли покатые, то ли округлые поверхности, с проходящими по ним трубами и рядами ребристых металлических плит.
"Реакторный отсек" пояснил "Тритис". "Скорее всего, экипаж именно здесь".
"Но это не жилое помещение!" возразил Каэ. "Здесь вообще опасно находиться, здесь..."
Голос Каэ неожиданно сорвался на хрип.
Едва удалось ему остановить вращение с помощью двигателей ранца, осмотреть остек, как он увидел...
Их действительно было четверо. Трое мужчин и одна женщина. Экипаж "Декрона".
Двое из них успели надеть скафандры. Но до шлемов, кажется, дотянуться уже не успели. Или шлемы были сорваны с их голов.
Остальные двое были в изоравнных, покрытых тумными пятнами комбинезонах.
"Пятна... Творец мой, да это же кровь!" догоадался Каэ.
И лица...
Лица всех четверых были обезображены, глаза выжжены (в свете ламп особенно жутко выгледели эти обгорелые глазницы), кожа местами срезана едва ли не до кости.
Волосы женщины, когда-то длинные и пышные, были искромсаны чем-то острым и плавали спутанными, бурыми от крови клоками.
У одного из мужчин было перерезано горло, и голова на изогнутой шее запрокинулась далеко назад. Казалось, он всё ещё продолжает испытывать боль - настолько сильной была его предсмертная судорога.
