И никаких ХУ!

поправила причёску, подтолкнула вечно сползающие очки и только тогда вышла к ликующему народу.
- Не пожалеете? – скептически оглядела анархистскую орду.
- Не, - пообещал Макс, - костьми ляжем, - и подтолкнул локтем костлявого друга.
И тот подтвердил:
- Живота не пожалеем, - и похлопал соседа по излишним накоплениям.
- Все, как один… - обнадёжил и Старче.
Мамма-мия удовлетворённо и загадочно улыбнулась.
- Посмотрим, - не поверила болтливому мужскому обществу, положила руку на высокую грудь – многим тоже захотелось – и серьёзно произнесла, грозно сверкнув очками: - Клянусь верно и честно служить клубу. – Одноклубники честно вздохнули, сделав верный выбор, а она не замедлила дёрнуть за вожжи: - В таком случае, слушайте первый указ: исполняющим директором назначаю Викентия Алексеевича.
- У-у-у, - загудел неспокойный контингент, а Старче на правах старшего даже позволил себе выразиться более резко:
- Началось… ничто не ново в здешнем мире: кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.
Кукушку дерзкое замечание не смутило, а вот петух съёжил перья и спрятал бесстыжие глаза за заволокой удовлетворения.
- Привалило Викентию Алексеевичу, - позавидовал Фигаро, - был просто директором, а теперь – двойной.
- Ага, - подтвердил Гусар, - бидиректор, или ду-директор.
- Не «ду», а «тy», - поправил пузатый знаток английского языка.
- А у меня, может, тефект речи.
- Скорее мозгов.
- Кончайте балаган! – прикрикнул ту-би-директор. – Продолжайте, госпожа президентша.
Марья Ивановна никак не прореагировала на недовольный ропот, нёсшийся из масс, и жахнула новым указом:
- Вторым указом запрещаю с завтрашнего утра и до конца спартакиады употребление табака и спиртного, включая пиво.
- У-лю-лю! – заголосил завзятый курильщик и любитель пива. – Протестую! Я не подписывал Киотского протокола, и вообще: ставлю на голосование вопрос об импичменте президенту, не оправдавшему доверия доверчивых избирателей. Кто – за?
- Мальчики! – остановила голосование напуганная президентша. – Я очень прошу вас.
- И мы – тоже, - прозвенели издали Нинуля с Зинулей.
- Ну, что вам стоит потерпеть какие-то три месяца, пока мы не выиграем главный грант и не утрём носы посудо-хозяйственницам!
- А ты веришь, что мы, не умея играть, выиграем? – серьёзно спросил Старче, и все с ожиданием уставились на Марью Ивановну, как будто от её ответа зависел результат будущих футбольных баталий.
- Если бы не верила, не стала бы президентшей, - ответила Мамма-мия так, как хотелось всем. – Мы выиграем, если хорошо подготовимся и очень постараемся. Вы сможете, мальчики. Ну… договорились?
- А если я не выдержу? – засомневался Макс.
- Выдержишь, Максик, выдержишь! – твёрдо отвела Марья Ивановна сомнения любимца. – Надо выдержать. Я больше всего надеюсь на тебя, на твой пример. Ты же у нас умница! – Максик даже кхекнул от смущения и, естественно, сдался. – Так надо для нашего общего футбольного дела, - гнула свою линию хитрая президентша. – И зарядку делать не забывайте, и на работу топайте ножками. Договорились?
- И-эх-х! Однова умирать! – вскричал умница. – Перетерпим! Не впервой бросать! Бросим? – спросил у остальных и услышал что-то невразумительное. – Не беспокойся, Маша, я прослежу за архаровцами.
- Ох, и надымлюсь сегодня! – размечтался Старче. – На все три месяца.
- Всё, - констатировал исполняющий директор, - указ подписан и вступил в силу. Остался ещё один не решённый кадровый вопрос. Думаю, что он не вызовет разночтения, и мы главным тренером назначим единственного, кто умеет играть в футбол – Валентина.
Лишённым курева футболистам остальные назначения были до фени, и они не стали возражать. Зато возразил назначенец:
- Не главным – главные на поле не выходят – а играющим тренером.
- Пусть будет так, - согласился администратор команды. – Всё, повестка на сегодня исчерпана, завтра приступаем к тренировкам.
- А где? – задал разумный вопрос Царевич, промолчавший всю жаркую дискуссию, выражая симпатии и антипатии только оттенками румянца.
Викентий Алексеевич глубоко вздохнул и медленно отдулся.
- Да вот, вечером пойду искать поле деятельности.
- У нас в школе есть, - обрадованно сообщила Зинуля, а Нинуля добавила:
- Там вечером никто не играет, только иногда мальчишки на одни ворота.
- Где это? – воспрял исполнительный директор, и Зинуля протараторила адрес, а Нинуля подсказала, как туда добраться. Не прошло и года, как они закончили школу, с треском провалили вступительные экзамены в театральный институт и теперь, для надёжности, готовились в педагогический и хорошо помнили обратную дорогу в школу.
Вкалывать не хотелось, и Викентий Алексеевич занялся любимым делом фанатов – расстановкой игроков на поле. Себе он сразу, без колебаний, отвёл место центрального разыгрывающего полузащитника – пупа команды, от которого зависит вся игра. Не смущало даже то, что он, как прозорливо подметила женщина Аня, никогда не соприкасался с настоящим футбольным мячом. Но – не боги горшки обжигают, за почти три месяца он со своим волевым настроем, не оценённым брошенной женой, сделает из себя Зидана местного масштаба. Во всяком случае, грыжей в команде не будет. Надо забежать в магазин и купить учебное руководство по футболу.
Сквозь открытую дверь было видно и слышно, как, перекурив, нерасставленные игроки равнодушно разбрелись по своим местам и привычно принялись за рутинное дело, переговариваясь о чём попало, но никак не о футболе, не затронувшем их заплесневелые дремлющие души. Викентию Алексеевичу даже обидно стало, как будто он для себя старался-упирался. Самому ему и телевизорного поля достаточно. Вот так всегда: делаешь людям добро, силком тянешь, надрываясь, в новую лучшую жизнь, а натыкаешься на безразличное равнодушие, а то и на неприкрытую вражду. Как трудно раскачать и сдвинуть с места наш ленивый оседлый народ и заставить работать над собой ради собственного здоровья! Может, пока не поздно, свернуть мероприятие и спрятаться в собственную раковину? Гнить там тихо и спокойно, никому не мешая, ни с кем не переталкиваясь? Заниматься футболом расхотелось, и разочарованный исполнительный директор отложил начатые футбольные схемы и, вздохнув, занялся ревизией докторских материалов.
На ворота, конечно, надо ставить Циркуля. Он по всем параметрам подходит: высокий, жилистый и хладнокровный, если вообще в нём шевелится хоть какая-нибудь жидкость, кроме перебродившего пива. Научить делать шпагат – никакой нижний мяч не пропустит. Правда, опасно в таком возрасте: а ну, как расшпагатится, а назад не сумеет собраться, как будет штаны одевать-раздевать? Может, лучше Кинг-Конга? Прыгучий, тягучий и… ненадёжный: разволнуется, замандражит, и пиши – пропало, все мячи в гости будут к нам. Если из двух зол выбирать меньшее, то предпочтение надо отдать Циркулю без шпагата. При надёжном стоппере как воздух нужен надёжный защитник-чистильщик – каттеначчо. Кто? Старче? Он тоже по параметрам подходит, но будет ли столпом обороны? А если – столбом?
Он всегда находил наилучший вариант расстановки игроков и оптимальный состав в любых играющих по телевизору командах, особенно в «Спартаке», ожесточённо и компетентно споря заочно с самыми заслуженными тренерами, а для своей команды, оказывается, не в состоянии выбрать двух игроков. И спорить не с кем, да и бесполезно, самого себя не переспоришь! Но, что делать? Назад возврата нет, жребий брошен, вызов принят, мосты сожжены! На кону его незапятнанная честь и футбольная репутация. Ничего, посмотрим ещё, дорогая Анна Владимировна, на чьей улице будет праздник, кто пиннёт мяч дальше, кому смеяться последним. Взбодрившись, Викентий Алексеевич взял чистый лист и принялся придумывать эмблему новорождённого клуба. В конце концов, нарисовалась улыбающаяся рожица залихватского пацана с пышным косым чубом, большими весёлыми глазами в длинных ресницах и округлыми щеками в виде футбольных мячей. Хотел красиво подписать на груди майки название клуба, но, надув щёки и посмотрев в зеркальце, увидел уловимое сходство с эмблемным персонажем и не стал дразнить зрителей. Какая всё же умница – Маша: без её помощи ещё неизвестно, как бы закончилась его миссия спорт-Данко. А у Анны Владимировны, которая сзади… он выиграл-таки пари, теперь она – болельщица «Спартака», и скоро будет фанаткой «Викеши». А он к ним, с их сиротскими котлетками и недокопчёной завалью – ни ногой! Викентий Алексеевич самодовольно хохотнул, снова надул щёки и победно пукнул губами. Да… В нападение придётся поставить одного Валька. Говорит – играл… Ничего, Викеша поможет. Главное – это точный и расчётливый пас вразрез защиты с выводом нападающего на свободное пространство перед воротами. И лучше всего – щёчкой.
Викентий Алексеевич вышел из-за стола и оглядел игровое поле. На глаза попалась полиэтиленовая корзина для мусорных бумаг. Для мастера и она сгодится. Он отодвинул решётчатый «мяч» от стола и нанёс лёгкий изящный удар знаменитой щёчкой. Корзина отлетела к двери, упала набок и вытряхнула содержимое. Славненько! Вот он – неуловимый пас вразрез, теперь последует разящий удар по воротам. Маститый центральный пуп команды сделал внушительный замах правой ногой и, еле удержав равновесие, вдарил фирменной щёчкой по «мячу», да так, что каблук чиркнул по полу, а корзина, коснувшись стойки, неотразимо влетела в ворота, плюхнувшись по центру соседней комнаты. И сразу послышался глухой слитный рёв восторженных трибун, сквозь который еле прорвался голос Макса:
- Ты что там, чокнулся? – и Макс нарисовался с другой стороны ворот, примерился и неуклюже пнул «мяч» обратно. Он каким-то необъяснимым чудом пролетел между стойками и сухим листом опустился точно на мощную грудь Викеши. Ура! Викентий Алексеевич обрадовался тому, что научился играть грудью, и, не медля, щёлкнул скатившийся с груди «мяч» в дверные ворота, и тот, взвившись в девятку, точно упал на голову противнику, да так, что втянутая от страха в плечи голова Макса оказалась в корзине.
- 1:0, - заорал би-директор, подпрыгнув на месте, - сдаёшься?
- Ничуть! – сдёрнул «мяч» с головы пузач. – Пошли во двор, я там тебя одной левой уделаю, - и ринулся вон, за ним – руководитель солидного НИИ, а следом – вся команда.
Выбежав наружу, Макс сразу подпнул корзину, но она, сопротивляясь воздуху, от неумелого удара подлетела чуть выше головы, упала, покатившись, и первым около «мяча» оказался Викеша.
- Слабак! – щедро оценил он удар соперника. – Давай отнимай! – и, когда Макс подскочил и короткой ногой захотел шваркнуть по корзине, легонько отпасовал её в сторону, за что и получил по мослам. – Ты чё по ногам-то? – заорал на грубияна и с «мячом» отскочил от него. – Не казённые!
Ещё хотел сделать финтик, но налетела вся орава и стала пинать несчастный казённый инвентарь куда попало, передвигаясь ордой замысловатыми зигзагами, пыхтя и выкрикивая: «Моя!», «Чё суёшься!», «Не пихайся!» и кое-что другое. Первым отвалил Циркуль, с досадой взирая на раззявленную подмётку, за ним – Царевич, красный как рак, с выдернутой из штанов рубахой, на которой осталось половина пуговиц, третьим – Бен, охая и держась за колено поднятой ноги. Игра принимала нешуточный боевой