от тебя верности и отваги, уважения и повиновения. Готов ли ты принести присягу, Ярре Кристерссон?
- Готов, - ответил несколько ошеломленный Ярре.
- Тогда повторяй за мной слово в слово: «Я, кого люди величают Ярре Кристерссоном из Ольме, получаю титул рыцаря из рук госпожи моей, княжны Янины Трогорской, со всеми правами и привилегиями, положенными мне по новому званию моему, и взамен клянусь госпоже моей служить ей преданно и верно, защищать ее и заботиться о ней, следовать за ней и держать ее руку, покуда сама госпожа или смерть моя не разрешат меня от сего обета. Клянусь в том перед ликом Божьим и перед людьми, как заведено предками и обычаем нашим. Аминь».
Ярре повторил. Янина убрала кинжал.
- Встань, мой рыцарь, - сказала она, протянув ему обе руки. – И я клянусь тебе в том, что не предам тебя и не изгоню с глаз своих, не подвергну немилости из-за минутной прихоти или чужого наговора. За моим столом и в моем доме всегда будет почетное место для тебя. Жалую тебе за свое спасение, рыцарь Ярре, поместье Аврог со всеми угодьями, землями и крестьянами, в пожизненное пользование.
- Поместье? – Ярре с трудом сдерживал смех. – Достоин ли я?
- Более, чем кто-нибудь другой. – Тут Янка наклонилась и быстро коснулась губами губ Ярре. – Это в знак моей милости. А теперь едем дальше.
***
За высокими, в рост человека сугробами, открылся угадываемый под снегом тракт. Он рассекал чащу с запада на восток и уходил за холмы, к самому горизонту. И было очевидно, что с ночи по тракту никто не проезжал – на свежем снегу были лишь лисьи, заячьи и оленьи следы.
- Весь день мы ехали на полдень, значит, Златоград должен быть на восход от нас, - сказала Янка. – Так что мне в ту сторону.
- Мне? – не понял Ярре.
- Не хочу тебя неволить, хоть ты и присягал мне. Тебе в Оплот надо.
- Странная ты какая-то, - хмыкнул Ярре. – Неужто думаешь, я тебя брошу? («Знает ведь, чертова девка, что не сделаю я так никогда, а все равно болтает языком!») Нет, если так повернулось, доставлю я тебя до места.
Слова юноши явно не понравились Вельфгриду – волк зарычал, оскалив клыки. Янка улыбнулась.
- А волк твой против, - сказала она. – Ругаться с ним будешь?
- И буду. Ночь скоро, а я тебя брошу? Нет уж. Тут наверняка недалеко жилье какое-нибудь есть. Уж если гонишь меня, так дай хотя бы до людей довести.
Вельфгрид перестал рычать, замахал хвостом совсем по-собачьи. Янка, наклонившись в седле, благодарно потрепала волка по загривку.
- И что бы я делала без таких защитников? – сказала она. – Куда поедем, на восход или на закат?
- Ты же сказала, в Златоград в ту сторону надо ехать, - Ярре показал на восток. – Туда и поедем.
Они проехали еще версты три или чуть больше. Дорога уже была не просто различима: снег на ней был грязный, изрытый, утоптанный и унавоженный скотом. Кругом валялись клочья сена, какие-то тряпки. Видимо, совсем недавно по ней проходило много народу, пешего и конного, да еще с повозками, судя по глубокой колее от колес в снегу. Потом Ярре увидел торчащий из сугроба дорожный указатель. Янка не ошиблась – одна из деревянных стрелок на столбе указывала на Златоград и сообщала, что до столицы Кревелога день пути одвуконь. Две другие стрелки показывали на Банов и Боденталь.
- Боденталь совсем рядом, - сказал Ярре, прочитав надписи. – До темноты доберемся.
Янка ничего не сказала, только согласно кивнула. Вельфгрид побежал вперед, принюхиваясь к следам на дороге. Ярре почувствовал прилив сил – очень скоро этот тяжелый день закончится, и этот вечер они проведут под теплой кровлей, где будут огонь очага, горячая похлебка из говядины с луком и бобами и постель, в которой можно будет всласть отоспаться после почти недели, проведенной в дороге. Деньги у него есть и на себя и на княжну, в кошельках убитых разбойников оказалось немало серебра. А там…
Он услышал встревоженное рычание Вельфгрида. Волк стоял, расставив лапы, посередине дороги и щерил клыки, глядя куда-то в чащу. Ярре скинул лук с плеча, наложил стрелу и присмотрелся в заснеженные деревья на краю дороги. Тихо. Никого. Ни единого движения. А Вельфгрид продолжал рычать.
- Ты что, волк? – спросил Ярре. – Кого почуял?
- Он испуган, - сказала Янка.
Вельфгрид зарычал еще громче, а потом надрывно и яростно залаял, поджав хвост и не спуская глаз с чего-то, что Ярре и Янка видеть не могли, а он видел. Ярре вскинул лук, но тут в морозную тишину дня вошел новый звук – отчетливый и не очень далекий удар колокола. Доказательство того, что человеческое жилье находится совсем недалеко от них.
А самое странное, что Вельфгрид сразу перестал рычать и успокоился. Но Ярре это уже не занимало. Княжна поехала впереди, а он за ней, благодаря богов за то, что его мечты провести ночь по-человечески, кажется, начинают сбываться.
***
Боденталь показался, едва они проехали второй поворот дороги – большая деревня, которую тракт рассекал пополам. Ярре, тем не менее, лук не убирал, а все потому, что Вельфгрид вел себя странно. Опять время от времени рычал, принюхиваясь, лаял по сторонам. Призраки ему, что ли, чудятся?
А потом Ярре понял, что волк тревожится неспроста. Деревня казалась вымершей. Добротные срубные дома, окруженные полузасыпанными снегом заборами, выглядели так, будто их бросили в спешке – у некоторых даже двери не были закрыты. На утоптанном снегу у домов были разбросаны самые разные вещи: посуда, предметы одежды, ложки, детские игрушки. И нигде ни одной живой души. Ни людей, ни животных. Волосы на голове Ярре начали шевелиться.
- Проклятье, мор у них что ли? – пробормотал он.
- А где люди? – спросила Янка, глядя по сторонам. – Никого не вижу.
- Клянусь Хадрив, мне это не нравится, - сказал Ярре, спешился и протянул поводья своего коня княжне. – Жди здесь, я пойду вперед, посмотрю. Вельфгрид, охранять!
- Я с тобой, - запротестовала княжна.
- Нет! Надо выяснить, что тут происходит. Если услышишь мой крик – давай коню шпоры и несись отсюда во все лопатки!
- Ну, уж нет! – рассердилась Янка. – И хватит мной командовать! Раскомандовался.
- Что-то тут не так. Не нравится мне все это.
Громкий близкий удар колокола заставил их вздрогнуть. Ярре поискал глазами – колокольня, высокая срубная башенка, возвышалась справа от них, в дальнем конце деревни.
- Там кто-то есть, - уверенно сказала княжна. – Кто-то ведь звонит в колокол?
- Ага, звонит. Злых духов отгоняет, - ответил Ярре и зашагал по снегу вперед, к колокольне.
Церковь, поставленная на возвышенности в самом центре села, чем-то напомнила ему те храмы, что строили у него на родине – тоже срубленная из бревен, с деревянными панно у входа, на которых были вырезаны сцены из Писания. На крыше были вороны – они не боялись Ярре. Ярре зачерпнул пригоршнью воды из священного колодца у входа, напился, провел влажной ладонью по лицу и шагнул в двери.
В церкви пахло горячим воском, миррой и еще чем-то приятным – и горели свечи. Они горели повсюду: у подножий статуй Творцов мира, у алтаря Всемогущего, в медных шандалах вдоль стен. Горящие свечи образовывали на полу церкви круг, в котором стоял на коленях человек в темной хламиде.
- «Молится», - подумал Ярре и сделал робкий шаг к свечевому кругу. Человек лишь слегка повел головой, но позы своей не изменил.
- Слава Милосердному! – сказал Ярре.
- И мир тем, кто почитает Его, - ответил человек и посмотрел на Ярре. Он был стар, лыс, с окладистой бородой и кустистыми седыми бровями. И глаза его полны страха, подумал Ярре. – Кто ты, отрок?
- Ярре. А ты ведь местный жрец, верно?
- Истинно так. Я отец Коллум, настоятель этого храма. А вот тебе тут не место. Уходи, пока не поздно.
- Ты выгоняешь меня из церкви?
- Нет. Из деревни. У нас беда. Большая беда.
- Я вижу. Почему люди ушли отсюда?
- Потому что в Бодентале больше нет места живым.
- Я не понимаю тебя, владыка.
- Ты не кревелогич, - внезапно сказал жрец. – Северянин. Крепка ли твоя вера, сынок?
- Достаточно крепка, чтобы выслушать тебя.
- Тогда иди за мной.
Жрец повел Ярре в боковой придел, а оттуда в холодные сени, и они вышли на сельское кладбище, обнесенное оградой из природных камней, скрепленных раствором. Ярре вздрогнул – могилы были раскрыты. Почти все. Повсюду были кучи земли, обломки сгнивших гробов, клочья истлевших погребальных покровов. Тошнотворный запах разложения наполнял двор, и даже окрепший к закату ветер не мог унести его до конца .
- Они восстали, - говорил отец Коллум. – Этой ночью, в полночь. Выбрались из могил и начали бродить по Боденталю, стучась в двери и окна домов, в которых когда-то жили. Я видел их, некоторых даже смог узнать.
- Они убили живых?
- Нет, хвала Всевышнему. Но они принесли с собой великий ужас. Утром, едва рассвело, люди покинули Боденталь. Все до единого. Теперь это село мертво.
- Разве такое возможно? – Ярре поежился и не только потому, что на дворе было холодно.
- В Писании сказано: «Черный рог Эзерхорн пробудит ушедших, и станут они владыками земли перед концом времен». Ныне слово Писания сбывается.
- Но я не видел никаких мертвецов, когда ехал сюда!
- Свет дня загнал их в убежища. Они прячутся в пустых домах или под снегом. С закатом все повторится.
- Под снегом…, - пробормотал Ярре: он вспомнил, как Вельфгрид остервенело лаял на дороге. Волк чувствовал нежить, которую не мог видеть. – Почему же ты не ушел?
- Мое место в этом храме. Я не могу дать осквернить его. Свечи должны гореть. А ты уезжай. Уезжай, пока не стемнело. Пока они не вернулись.
- Я не успею до темноты добраться в Златоград.
Коллум хотел ответить, но тут на пороге храма появились Янка и Вельфгрид. Волку не понравился старый священник, и он зарычал.
- Так, - сказал Коллум. – Сначала восставшие из мертвых, а теперь дьявольский зверь в храме Божьем.
- Вельфгрид не тронет тебя, - заверил Ярре. – И никакой он не дьявольский. Он мне жизнь спас, и этой деве тоже.
- Ныне все смешалось в мире, как и должно быть, - Коллум вздохнул. – Теперь я понимаю. Я сразу почувствовал исходящий от тебя дух северного язычества. Но я был бы плохим слугой Бога, если не позволил бы вам искать приют и убежище в Его доме. Только еды у меня нет.
- У нас есть немного, - заявил Ярре. – Я поделюсь с тобой, если хочешь.
Старый жрец не ответил. Молча принялся менять прогоревшие свечи защитного круга, взяв запасные из ящика у алтаря. Вельфгрид успокоился и, зевнув, лег на пол. И Ярре сразу почувствовал себя в безопасности.
- Я все слышала, - шепнула ему Янка. – Это правда?
- Там за храмом кладбище, и оно все разрыто, - ответил Ярре. – Думаю, нам не стоит никуда ехать, на ночь глядя.
- Что-то мне страшно, - призналась Янка. – Как подумаю, что они будут ходить вокруг храма и выть…
- В приделе есть кровать. Если молодая госпожа устала, она может прилечь и отдохнуть немного, - неожиданно сказал отец Коллум, не поднимая на молодых людей взгляд. – Там холодно, но дров у меня нет.
- Я принесу дрова, - сказал Ярре, но Янка схватила его за рукав.
- Никуда ты не пойдешь! – заявила она.
- Почему?
- Потому что я… не хочу оставаться тут одна.
- Девочка права, - сказал жрец, продолжая возиться со свечами. – Когда придет ночь, вряд ли нам всем удастся поспать. Мы будем молиться, чтобы священные руны на окнах и дверях и этот круг
