тоном.
Алексей все эти книги прочёл, как и большинство его сверстников, ещё в школьном возрасте, и поэтому посоветовал сторожу, чтобы время прошло с пользой – тому всё равно дежурить на диване, - почитать более серьёзную литературу: таких философов, как Н.Лосский, В.Соловьёв. В ответ получил лишь презрительный мах рукой и слова, что эти книги он давно уже пролистал и не нашёл в них для себя ничего умного и полезного.
- Мне учителя не нужны, - самоуверенно заявлял он.- Всё, что они написали, я уже давно знаю, а они это лишь подтвердили.
- И что же они подтвердили?
Тот упёрто моргал глазами, словно пытаясь что-то вспомнить.
- Всё, всё! - энергично тряс он головой.
- Ну что «всё-всё»?
Но толкового ответа от «умного» сторожа так и не поступало.
Когда же сам, с видом усталого и умудрённого знатока жизни, съевшего не один фунт лиха, надуваясь от важности, рассказывал, как Колумб плыл в Америку, то всем сразу становилось ясно и понятно, что это он стоял за штурвалом того корабля и бороздил волны океана.
Длительная работа среди «культуры» значительно повлияла на его характер; здесь его называли по имени отчеству, дети почтительно говорили «здравствуйте»; ему это льстило, он загордился, что и привело к выявлению наружу его мелкой эгоистичной и самолюбивой натуры. Он даже стал злиться на техничку, женщину пожилого возраста, которая почему-то не замечала его величия и звала просто по имени.
Дом Алексея находился недалеко от его работы, и они частенько сиживали вместе на скамейке. Он иногда пробовал не согласиться со сторожем, в чём тот был уверен окончательно и бесповоротно, и высказывал свою точку зрения, но у того это немедленно вызывало ярость, - он вскакивал, его буквально трясло от злости, и с криком - »зачем ты это сказал!»- он убегал на своё рабочее место.
Алексей поначалу не понимал, в чём тут дело; совсем невинные, без всякого умысла его рассуждения приводили того в бешенство. Стоило лишь самую малость усомниться в правдивости и величии того события, о котором повествовал сторож, как тут же следовала взрывная негативная эмоция. Сторожа в нём раздражало всё: как он сидел, разговаривал, общался с другими. Даже когда в магазине продавщица, человек от природы добрый и вежливый, обратила внимание на Алексея и приятно улыбнулась ему, того это буквально затрясло - он тяжело задышал, лицо от злости налилось краской.
Болезненно обострённое самолюбие не позволяло ему спокойно воспринимать самые обыденные вещи - он стал очень подозрителен, и всегда был настороже; в каждом слове ему чудилась насмешка и принижение его личности, чего стерпеть ему было просто невыносимо. Само собой, об откровенности с ним не могло быть и речи. Вот так человек жил и «горел» на работе.
Алексей очень ценил и уважал людей безвредных, которые не питают ни к кому ни какой вражды, спокойно реагируют на любые жизненные обстоятельства. Среди них можно было вести себя более открыто, не ожидая ни зависти, ни злобы. Он их понимал и относился к ним очень чутко, стараясь не обидеть каким-нибудь неловким словом, дорожил отношением с ними. Но, к сожалению, таких людей он встречал очень редко.
…Алексей всё чаще думал о Насте. Где она, что с ней, он не знал. Может, давно уже забыла его. Стоило ему лишь представить её облик, вспомнить её голос, как на душе сразу теплело, и мягкое, волнующее чувство растекалось по всему телу.
Он вздохнул и подошёл к окну. На дворе моросит мокрый снег, по стеклу текут струйки воды, прохожие обивают тротуар, смахивая с обуви грязное снежное месиво.
На местечко опустилась сырая осенняя промозглая слякоть, загоняя обывателей в их тёплые жилища.
- Здравствуй, Лёша.
Алексей вздрогнул и обернулся. В дверях стояла Настя.
- Настя, ты? - не веря своим глазам, радостно воскликнул он.
- Как видишь.
Он подошёл к ней.
- А я вот тут… - смущаясь, неловко пробормотал он.
- Я всё знаю, Лёша.
Только сейчас он заметил, что одета она не по форме, по-городскому. В руках держала сложенный зонтик, капельки воды, дрожа, сползали с него и шлёпались на пол.
- Лёша, я ненадолго… Я сейчас в Москву лечу… Скоро вернусь…
- Настя… - Алексей обнял её за плечи, притянул к себе, - Настя, как я ждал тебя…
- Я скоро вернусь, Лёша,- шептала она, - вот увидишь… Я больше никогда не брошу тебя… никогда… слышишь…
февраль-март 2009г.
