Я СМЕРТИ БОЛЬШЕ НЕ БОЮСЬ (часть третья)

пронзительные взгляды прямо мне в очи, вдруг спрашивают вместе: «Скажи, что хочешь?» «Верните мне Жанну!» «Ответ неверный, подумай хорошенько!» Повторяю просьбу. Тут выступает вперёд Инга: «Её нет» с нею равняется Яна: «Но есть мы». Отряхивая налипший снег с волос, распуская пряди, приближается Ксения: «Возьми нас. Она далеко, мы – близко». И в унисон, слаженно твердят: «Мы тоже тебя любим, Яша!» Внутренне сопротивляясь их гипнотическим заклинаниям, выкрикиваю, выпуская на свободу птицу-просьбу: «Верните мне Жанну! Это же в ваших силах! Сжальтесь надо мной!» взявшись за руки, мои мучительницы, ступая неспешно, идут по кругу и говорят: «Сжалиться? С чего бы? Ты хоть однажды проявил сочувствие к нам?» Меня корёжит под их раскалёнными словами-щипцами, рвущими плоть на части, кровоточит она, скрываю чувства, ретуширую эмоции, сжимаю крепко челюсти и, сдерживая крик, рычу: «Сжальтесь!!!» А они всё ведут свой ритуальный хоровод, под музыку, которая слышна только им, кружатся вокруг, подолами одежд поднимая пыль в небеса, вот завывает пурга, уж и метель вторит ей, и вьюга вступает в общий хор: «Зачем тебе она одна? Нас – три!»
   От негодования взрывается грудь и волна острого крика, украшенная кровью, будит тишину: «Нет! Нет! Нет! Только Жанна, мне нужна – она!»
   Лица моих инквизиторш обостряются, злость вскипает в глазах, пышут огнём ненависти голоса: «Её нет! Нет! Она ушла! Оттуда не возвращаются!»
   Молча, мотаю головой. «Зря упрямишься, Яша, - ненависть и гнев сменяются на заискивающие нотки, - бери, что рядом, не мечтай о далёком. Мы рядом! Бери же нас!»
   Новая волна разрывает моё существо: «Поймите же, вы мне ни к чему! Мне нужна Жанна! Верните её!» «Отвергнутые женщины страшны, Яша, - медовый пряник в голосе быстро превращается в стальной кнут. – Прислушайся к нам – оттуда не возвращаются». «Тогда ухожу следом за ней». Мои палачи тянут ко мне свои прозрачно-ледяные руки, с них стекает, серебрясь жемчужно кровь капельками снежинок, сквозь матовую кожу вижу синие стрелки вен. Девы обступают меня, гладят, смахивают налипший снег, вычёсывают пальцами из волос. «Возьми нас! Мы любим тебя! Мы не хуже её!» Расслабленная вялость в теле от их горячих прикосновений и ледяных ласк, тает ум, плавится воля, испаряется, шелестя льдисто сопротивление духа. Мне ничего не надо. Но это не моё. Стряхиваю гипнотическую сонливость вместе с руками и что есть мочи кричу в замёрзшее , равнодушное, безжалостное пространство: «Уйдите прочь! Оставьте меня одного!»
   Детские голоса выводят из лабиринта сновидений. «Дяденька, что это вы так сильно кричите? Что-то страшное приснилось? Да?» приоткрываю веки. Передо мной три подростка-мальчугана лет десяти, почти одного роста, одинаково одеты в рваные джинсовые шорты, футболки, на ногах тряпичные сандалеты на платформе. Волосы взлохмачены ветром, в глазах скрыта хитринка пополам с интересом, на губах улыбка. «Да, - стараюсь добродушно улыбнуться, скулы сводит судорога. – Приснился». Видимо желание понравиться не удалось: пацаны отскакивают на пару шагов назад. «С вами всё в порядке?» Хитринка с интересом уходит из глаз, в них плохо скрытая тревога. «Конечно», - стараюсь ответить как можно мягче. «Тогда почему вокруг вас вода?» «Вода?!» - удивляюсь я и рассматриваю себя. Рубашка, брюки покрыты белым крупным порошком, встряхиваю руками, чтобы отряхнуть его. Испуганно визжа, подростки со всех ног, мелькая пятками, убегают прочь, ловко проскакивают в щель в двери. Порошок осыпается и, достигнув земли, быстро тает. «Снег?!» Зябко ёжусь, подрагивая плечами.
  Солнце зашло за большую тучу, похожую на огромного тёмно-фиолетового крокодила с бархатно-белым брюхом; потянуло свежим прохладным ветерком. Мельком бросил взгляд на часы. Половина шестого. «Ого! – думаю. – Пора заканчивать моцион».
  На выходе, прежде чем пролезть через решётку, оглянулся назад. Три смутно-прозрачные тени висели, мерцая, в воздухе и махали прощально руками. От скамьи тянулась цепочка мокрых следов.
  «Верните! Мне! Жанну!»
 
  Флориан долго возился, выпутываясь из тенет одеяла и простыни, в которые завернулся, как в кокон. Одновременно шаря рукой, пытаясь нащупать в темноте мобильник, разрывающийся звонком «мяу-мяу!» Да где же ты, бляха муха! Вот он, хвост кошачий! Под подушкой прячется, хитрован. Щурясь сонно, посмотрел на экран. О! номер не определён. Колебался секунды, отвечать или нет, так как очень не любил абонентов. Пользующихся функцией скрытого номера, будто прячущихся от кого-то. Телефон то урчал, то мяукал и Флориан решил прервать муку сомнений. Ответил. Чтобы не разбудить жену в спальне, всегда чутко спящую.
   В голове тяжесть, мутит с похмелья; вчера, точнее сегодня, пришли поздно с юбилея общей знакомой. Где Флориан, по словам жены, высказанных не столько с упрёком, сколько с горечью, решил выделиться из общей «серой массы твоих знакомых». Поскольку мало ел, но очень много пил.
  Мешал всё подряд. Лёгкие напитки лакировал крепкими и наоборот; мартини запивал пивом; водку – компотом-сангрией; коньяк – томатным соком с соусом «Ворчестер» и чесноком. И так в разных вариациях весь вечер. Не мудрено, от такого дикого коктейля крышу сорвало моментально. «Куда ты летишь, крыша моя, в какие дебри, в какие края». Мир изменился, поплыл, размылись очертания. Глаза воспринимали с необычным оптимизмом начавшиеся преображения. На душе стало необыкновенно легко и, даже, зануды Плюевы стали милашками, с довольно-таки обворожительными мерзкими мордашками. И, почувствовав себя птицей, хотелось воспарить в небеса, да беда одна. Цементный пол тянул сильнее, чем невообразимо недостижимый потолок. А ещё мешал мороз за окном, да вериги тяжкие жизни.
   Телефон всё звонит. «Ты гляди, какой-то упрямец горит желанием пообщаться средь ночи!» сомнения, отвечать, нет, почему-то пропали и остро, как утренний табачный голод, захотелось ответить. Если ошиблись, можно почесать языком, сон как рукой сняло и заснуть уже, вряд ли придётся, заодно и скуку развеять. Жена после юбилея накуксилась, слова неделю не скажет.
   «Да!» - и сразу узнал знакомые интонации, и тут же запротестовала мысль «не может быть!» «Как поживаешь, дружище?» «Дьяк, сволочь, ты куда пропал? Мы тут все извелись в догадках. Грешно сказать, попрощались с тобой». «Да здесь я, рядом». Флориан отчаянно мотнул головой, прогоняя последние остатки хмеля, с бодуна такое не мерещится, и огляделся вокруг. Чертыхнулся вполголоса, вспомнил, что сидит в полной темноте. Потянулся рукой к выключателю торшера. Мягкий свет, приглушённый персиковым шёлком абажура разлился по залу. «Сзади». Голос Дьяка, как стрелка навигации в магазине. Флориан обернулся к зашторенному плотными гардинами окну. Из ненавязчиво-непритязательного плена штор вышел Дьяк. Отвисла мандибула, и широко раскрылись глаза, с таким видом на него уставился Флориан. Дьяк подошёл к нему и движением пальцев, с тихим щелчком зубов, закрыл другу рот. «Ещё раз, здравствуй, Флориан!» Флориан моментально вышел из ступора, подскочил с дивана и заключил Дьяка в объятия. «Дьяк, чертяка, - совладать с эмоциями у Флориана не получалось, - Дьяк, как же рад тебя видеть!» Они уселись на диван, и Флориан заговорил дальше, не давая другу вставить слово. Ну, вот, ты вернулся, теперь всё войдёт в своё русло. Вернётся на круги своя. Галерею расширим, пополним экспонатами. Когда цунами радости прошёл, Флориан спросил, где же ты, всё ж таки, был. Там же, где и сейчас. Флориан попросил пояснить. Там, Дьяк указал головой на окно. Вместе с Жанной. Флориан отодвинулся и недоверчиво посмотрел на друга, не понимая, как расценивать его слова: шутка или розыгрыш. «Она ведь умерла». «Не совсем, - Дьяк отрицательно покачал головой. – Она перешла в соседнее измерение. Туда уходят души насильственно убиенных человеков».
   Флориан констатировал, что это бред и добавил, не верю. Дьяк улыбнулся и сказал, что не собирается переубеждать, но скоро представится возможность убедиться в правоте его слов. «Скоро?» «Скоро только сказка сказывается. Умеющий ждать – не опаздывает». Флориан постучал себя по макушке. «Замысловато, Дьяк, попроще можешь?» «Могу, но ты всё равно не поверишь. Чтобы поверить, тебе нужно чудо. Или попасть туда, но это не в твоих силах». «Не факт!» «Факт, Флориан, факт, - Дьяк поднялся с дивана, тот слаженно заскрипел пружинами, расправил складки. – Как жена?» «Спит после праздника». «Передавай от нас с Жанной привет, - Дьяк вышел на середину зала и остановился. – Тебе позвонят. Назначат встречу. Не поленись и приди. Там во всём и убедишься и в вере утвердишься. Надеюсь на это». «Погоди, погоди, - запротестовал Флориан. – Как ты сюда вошёл?» «Как и выйду». Шторы произвольно разошлись по карнизу по сторонам, в комнату полился фиолетово-алый золотистый свет зари. Дьяк ускоренным шагом направился в сторону окна и… на полпути исчез!
   Мистика, зачарованно прошептал Флориан. Потом почему-то быстро втянул воздух носом, разочарованно пробурчал – серой не пахло! Внезапно сон смежил веки, и он провалился в его бездну.
   Увиденное ночью показалось сном, пробуждение вселило уверенность в этом; жене решил ничего не говорить, скажет, что спьяну мало ли что померещится. Но звонка ждал. Всё утро. Весь день до обеда. Ёрзал в нетерпении на стуле, суетливо мерил шагами комнату и не выпускал из рук мобильник. В пяту часу пополудни не выдержал и позвонил Тристану. Тот убил его с первых слов, сообщил, что и к нему ночью приходил Дьяк.
   Мелкий противный пот заструился между лопаток. Не поверишь, ко мне тоже. Приходи, нужно поговорить, попросил Тристан. Еду, коротко ответил Флориан и отключил телефон.
   На улице его остановил звонок телефона. Кому ещё нужен, в сердцах выругался Флориан и коротко бросил в трубку: - Слушаю!
  - Здравствуйте, это Прохор! Приезжайте вечером, часам к шести, ко мне. Есть разговор.
  - Это по поводу Дьяка? – не удержался Флориан.
  - Да. Он попросил вас собраться у меня.

  «Правы англичане утверждая «my home is my castle». Только когда захлопнулась дверь, Яков почувствовал себя в полном спокойствии и комфорте. Поздоровался  с квартирой: «Здравствуй, дом! Я вернулся». Ему показалось, стены квартиры немного шевельнулись в ответ, зазвенел хрусталь люстры, радостно загудели водопроводные трубы.
  «Итак, - рассуждал Яков, по периметру измеряя комнату за комнатой, - что дал визит к врачу? Собственно, ничего! Пустая трата времени. Но всё же, исходя из народной мудрости, что ничего не происходит спонтанно, значит, это было кому-то выгодно. Следовательно… А что, следовательно? Ерунда, какая-то! – Дьяк остановился возле окна в зале. Из него отлично смотрелся вечерний экстерьер города, тонкая алая полоска облаков на горизонте предвещала назавтра ветреное утро. – Ну, что ж, ветер, тоже неплохо. – Переместился на кухню. Сварил кофе. Влил коньяку в чашку, закурил и продолжил реконструкцию прошедших событий.
  - Голос Жанны слышал явственно. Так? Несомненно. Её интригующие интонации узнаю из общей какофонии людских голосов и криков. Но если принять за правдивость, то отсюда вывод – галлюцинация звуковая. Каким образом проверяют на её наличие? Дай бог памяти!.. Ну, да! как же!.. Мать Ксении