после обеда в поселок на мотоцикле приехал Ковригин. Рогожин увидел его у Бочко, когда прибежал к тому с посланным за ним Джафаровым. Ковригин сообщил, что в партии пропажу руды обнаружили, но что будут делать дальше – он не знает, это прояснится к вечеру. Слух пошел, что начальник собирается ехать в город.
А потом Ковригин заявил, что вечером и завтра весь день в партии он быть не может, у него дела. Все подельники завозмущались – ему уезжать сейчас никак нельзя. А Ковригин отказался что-то в своих планах менять и предложил Рогожину самому съездить в партию к концу работы, к завгару. Они хорошо друг друга знают, помогают запчастями. Вот и пусть узнает под каким-либо предлогом, собирается ли начальник в город. Бочко тут же предложил план: Рогожину срочно нужно передать в город маленькую коробочку. Если кто-то поедет из партии, то он завтра эту коробочку и передаст, на выезде с ведомственного асфальта на шоссе. А завгар ему завтра в восемь-тридцать позвонит на вокзал, где Рогожин будет звонок ждать.
В итоге вечером Бочко свозил начальника дорожников в партию напрямую, по проселку. В поселок они не заезжали, Рогожин ходил туда пешком. И обо всем с завгаром партии договорился.
Тот как и обещал, утром на вокзал в Придорожный позвонил и Рогожина «огорчил»: начальник партии уехал в город очень рано и что-то передавать с ним поздно. В общем, главное Рогожин узнал: дело плохо. А я сейчас понял, что еще одним информатором в партии, сам того не ведая, оказался знакомый мне завгар, в свое время так хорошо рассказавший какие машины проходят и не проходят под очень тогда важным для нас железнодорожным мостом.
Рогожин сообщил новость подельникам. Бочко сразу заметил, что тот гад, то-есть сторож на шахте, сдаст Ковригина и Джафарова, которых он видел. Потом принял какое-то решение, посоветовал Рогожину не суетиться и отправил того домой, пообещав все уладить. Вечером он с Джафаровым дело «уладил», после чего сторожа с шахты увезли в морг, о чем Рогожин долго не знал. На следующее утро Джафаров незаметно из поселка исчез, а Рогожин начал ждать приезда работников милиции.
Во вторник Джафаров вновь появился в поселке, и в этот же день из него исчез. Рогожин и в этот раз поинтересовался у Бочко о цели приезда, и снова в грубой форме получил ответ, что это «их дело», Рогожина не касающееся. И посоветовал ему подумать что отвечать ментам, если они вдруг к ним «завалятся».
А они на следующий день и «завалились» - это я, Михаил Иванович, сержант и Юра первый раз приехали в поселок. Рогожин перепугался конечно жутко. И прежде всего тем, что мы заинтересовались «железнодорожником». Он сразу понял, что это Джафаров, и что тот где-то засветился. После разговора со мной на площадке, он побежал к Бочко, рассказал тому о нашем интересе к технике и к «железнодорожнику»-Джафарову. Бочко его успокоил: что технику использовали при вывозе руды с шахты – никто не знает, кроме их двоих и Ковригина, руды тоже на площадке нет – спрятана надежно, а Джафаров, «эта падла», больше ничего никому не скажет.
Так Рогожин и жил в постоянном страхе и ожидании ареста. Замечал, что внимание милиции к нему и Бочко не пропадает, дошел до него и наш интерес к появлению в поселке Ковригина. Последняя новость встревожила и Бочко. Он решил, что того видел на шахте кто-то из сторожей, либо в партии поняли, что без его помощи никакую руду с шахты не увезешь.
Рогожин падал духом, а Бочко все больше злобился. И вот вчера их арестовали. Как сказал Рогожин, ему даже полегчало.
Про убийство Ковригина он пока не знал. Слухи об утопленнике до поселка дошли, но с Ковригиным Рогожин их никак не связывал. И когда я рассказал правду, убежденно ответил, что это сделал Бочко, больше некому. А подумав вспомнил, что в воскресенье тот после обеда куда-то на мотоцикле уезжал, хотя должен был охранять площадку с техникой.
Здесь настало время обеда и беседу с Рогожиным я прервал. Вернее, на сегодня закончил. Пошел в кабинет начальника за последними новостями из Придорожного. Там все по плану: яму почти вскрыли, скоро начнут чистить. Я в свою очередь рассказал Симонову о возникшей у меня идеи: Джафарова и Ковригина убил Бочко, это понятно. Но с доказательствами не очень. И пока не поздно нужно срочно составить акт о нанесении телесных повреждений сотруднику милиции – сержанту. Я имел ввиду рану на голове последнего – форму, детали повреждения кожного покрова, предполагаемый предмет, которым была нанесена. Объяснил для чего это нужно: как я помнил, и Джафаров, и Ковригин тоже получили по голове. Описание повреждений в соответствующих протоколах есть, и нужно их сравнить с характером повреждений головы сержанта. Возможно, во всех случаях удары нанесены одним предметом. Симонов тут же назвал меня «молодцом», пожал руку и пообещал все нужное сделать. После этого и я пошел обедать.
Через час в очередной раз захожу к начальнику милиции за последними новостями. Симонов разговаривает по телефону, по репликам понимаю, что с Михаилом. Тихонько сажусь, жду. Наконец начальник трубку ложит, смотрит на меня:
«Прав ты оказался. Нашли труп мужчины в яме. Наверное бомж, который на хозяина работал».
Я не мог сдержаться:
«Подонок, ни за что человека жизни лишил».
Симонов мне поддакнул:
«Да, маньяк настоящий», - потом вспомнил и другую новость, - «И железки нашли, вырезанные автогеном, с номерами. Михаил Иванович считает, что от угнанных машин».
Вот и факт угона еще один, да такой, что можно было и чабанов на опознание Бочко не вызывать. Если, конечно, на железках номера машин, которые они видели.
Симонов опять взялся за телефон – звонил в больницу, сообщал о появлении трупа, просил захватить его на место находки. Меня со вздохом предупредил:
«Придется съездить, Михаилу Ивановичу помочь. Если из Солнечного чабанов привезут, организуй опознание и назад отправь не задерживая», - я кивнул головой и из кабинета вышел.
Сейчас следовало хорошенько подумать. Рогожин рассказал все или почти все, что ему было известно. А вот как построить разговор с Бочко – я не знал. Этот в откровения не пустится. А выход на город может дать только он – от него золото из руды Пионерного Джафаров увез, как сказал Рогожин, «корешу Ивану». Как я полагал, это Иван Николаевич Панов, владелец автосервиза и очень близкий к Джафарову его работодатель. Вот и думал, как добиться признания, что Панов И.Н. и есть его «кореш».
Содействовать следствию Бочко не будет. А невзначай может и проговориться, если из него не потихоньку вытягивать все уже известное, а сразу фактами причастности к убийству теперь четыркх человек (это вместе с бомжом) ошеломить, привести в неконтролируемое мысли состояние.
У Бочко не в пример трусоватому Рогожину на лице лишь твердость и жесткость. Вернее жестокость, если знать о четырех душах на его совести. Начал разговор, пытаясь понять, какую линию поведения Бочко будет придерживаться. О хищении руды в геологической партии – Бочко делает вид, что об этом в первый раз слышит. Про смерть сторожа на щахте – то же самое. Пока такое поведение объяснимо – знает, что руды ни возле дома, ни на площадке нет. Теперь, когда он уверился, что я и дальше буду задавать вопросы, делаю обдуманный ход: по возможности кратко и жестко объясняю, что увезенную из партии руду нашли – в старом карьере и на свалке, что все знаю о руду, украденной в Пионерном: кто и где ее перерабатывал и что лежало под слоем бетона в мусорной яме, и что четыре трупа на нем доказано. Бочко побледнел, на лице появились капельки пота. А я свое выступление закончил вопросом:
«Понял, что у тебя всего на высшую меру?»
Он хмыкнул, передернулся:
«Еще посмотрим!»
«А смотреть нечего!» - я сделал паузу и попытался узнать самое для меня важное, - «Не могу только понять, зачем Джафарова было убивать! Кореш твой, Ваня Панов, этого тебе все равно не простил бы! Джафаров у него в любимчиках ходил, только ему доверял золотишко от тебя возить!»
Бочко отвернулся в сторону:
«Ничего, святое место пусто не бывает. А Амирчик – сука последняя, наколоть меня хотел!»
Вспомнив, что в свой последний приезд в Придорожный Джафаров с Бочко решали, по словам Рогожина, какие-то личные дела, я еще вопрос задал:
«Что, маловато привез Джафаров за машины, вами угнанные? Так это ж кореш Ваня денежки делит. Сколько он решил, столько тебе и привезли!»
Бочко глянул на меня с удивлением:
«Много знаешь мент! Ивана не трогай. Амир долю мою зажал, за что и поплатился, падла!»
Вот она, причина убийства Джафарова, над которой все мы ломали голову! Банальная разборка из-за желания одного бандита надуть другого. И подтвердил Бочко, правда не в протоколе, что Панов Иван Николаевич - его «кореш Иван». Теперь я не сомневался, что и результаты анализов проб от этого «кореша» к Бочко и попали. Но такое он не подтвердил, и вообще перестал отвечать на вопросы. Понял я, что первый разговор пора кончать, тем более дело шло к концу рабочего дня. Сейчас мне крайне важно позвонить в город, и уже в какой раз иду в кабинет Симонова к телефону с выходом на город.А дверь заперта, начальник уехал на труп. Пришлось искать дежурного, объяснять и просить открыть дверь запасным ключем. Наконец к телефону попал, набрал город, контору, начальника отдела Томина С.Н. Докладываю последние новости: труп под цементной заливкой во дворе дома Бочко, там же вырезанные железки с номерами кузовов легковых машин. Кратко персказываю главные моменты разговоров с обоими задерхенными, подчеркиваю, что хозяина автосервиза гр. Панова имеются все основания задержать.
Начальник отдела доволен, сообщает что и в городе есть хорошие новости. Предлагает завтра с утра позвонить еще раз, разрешает на день в партии задержаться для завершения дел.
Теперь все, план персональный на сегодня я выполнил с неплохими результатами. Я имею ввиду, что причастность хозяина автосервиза к преступлениям с золотом еще раз подтвердилась. И к угнанным машинам он конечно отношение имеет, правда пока не подтвержденное фактами. Я начал придумывать, как эти факты поиметь, но ничкго толкового в голову не приходило. Надежда здесь на то, что к допросу задерженных только приступил, основное еще впереди в городе, куда их без задержки доставят. Ну и Панов там будет как бы поближе, легче любые появляющиеся версии проверять.
Так вот и размышлял, прохаживаясь возле подъезда. Заодно поглядывая, не появится ли в пределах видимости машина из Придорожного. Машина появилась, но не наша – милицейский Уазик из Солнечного привез двух чабанов. Кроме шофера, сопровождал их сотрудник, знакомый мне по прошлой командировке в этот поселок, так что представляться не пришлось, все друг друга знали, включая чабанов. Конечно, капитана пришлось кое в чем информировать, касающегося угона машин, потом мы быстро все необходимое для опознания устроили. Из трех человек – двух местных мужиков, согласившихся участвовать в опознании, и Бочко – чабаны последнего не то что бы сразу, но выделили. Заметили только, что был он тогда в тельняшке. А вот Джафарова на фотографии узнали сразу, хотя и сейчас назвали его «тем казахом».
Гости из Солнечного могли возвращаться домой, но капитан имел дело к Симонову и не
