Твари. Том 1.

густыми ресницами, которые так красиво смотрелись на алебастровой, матовой коже под слоем пудры. Тонкие брови вразлёт да в меру полные губы с манящей влажно-глянцевой вишнёвой помадой довершали созданный образ искусительницы.
И если бы у меня была куча денег, то на мне бы сейчас были бархат и шёлк. Но поскольку в моём арсенале не было ни достойно оплачиваемой работы, ни богатых предков, ни папиков-меценатов, приходилось обходиться тем, что висело шкафу. Весьма скромный, скажу я вам, выбор, хотя и неплохой. Коротенькая, пышная юбочка, сетчатые колготки с узором, высокие сапоги да чёрный топик под гипюровой, ничего не скрывающей блузкой-рубашкой, придерживаемой на талии свисающим пояском-цепочкой. Все это великолепие прикрывал тёмный до колен плащ с глубоким, как у монахов капюшоном. В общем, я осталась весьма и весьма довольна тем, что отражало моё зеркало.
Правда, со всеми этими сборами я напрочь забыла о прививке, которую наметила для себя на сегодня, и вспомнила о ней только тогда, когда Буня, поджидавшая меня у дверей клуба, поинтересовалась, можно ли мне будет сегодня пить спиртное.  
В первый момент я даже замерла. Хотелось стукнуть себя по лбу, но вокруг нас толпились люди, и это выглядело бы не солидно.
Да, и ладно! Подумаешь, прививка! Схожу в поликлинику завтра.
Здание, в котором размещался наш клуб, представляло собой непривлекательное на первый взгляд, грязное, обшарпанное промышленное здание, сложенное из красного кирпича, и ничто не говорило о том, что за его толстыми стенами каждый вечер, как только заходит солнце, собираются представители одной из самой многочисленных субкультур. Разве что только парочка амбалов возле деревянных, окованных железом ворот, с каменными лицами осуществляющих строжайший фэйс-контроль, наводили на сомнения. Чужаков здесь отсеивали жёстко и решительно. Потому что в «Стикс» кто попало с улицы войти не мог, и пропуском в это вожделенное место могло послужить либо плечо завсегдатая клуба (каждого из которых без исключения стража знала в лицо - всегда восхищалась их феноменальной памятью!), либо… одно только короткое слово или кивок представителя руководящей элиты, называемой свитой.
А вот внутри… Ты неожиданно попадал в каменный храм с рядами высоких, уносящихся ввысь колонн, поддерживающими изрезанный гранями сводчатый потолок, который мягко подсвечивался многочисленными скрытыми светильниками. Архитектура клуба являлась точной, правда, немного уменьшенной копией старинного готического собора. Его огромные фотографии здесь висели в нишах между имитациями стрельчатых окон, создающих огненные блики в верхней части стен своими светящимися изнутри витражами. Пол был устлан мраморными плитами, по периметру зала размешались настоящие факелы с потрескивающим огнём, а само пространство представляло собой два яруса.
На нижнем этаже, на месте алтаря размещалась сцена для выступлений музыкальных групп с небольшой площадкой для зрителей. Сбоку - длиннющий, вытянутый вдоль стены бар. А всё остальное пространство было поделено колоннами на отдельные закутки, где, не мешая друг другу, могли свободно общаться представители различных формаций.
На второй этаж, представлявший собой один сплошной, идущий по периметру балкон с коваными перилами, деревянными столиками и красивыми бархатными диванчиками, вели две лестницы, на ковровое покрытие которой свободного доступа не было. Туда мог попасть не каждый. Правом сидеть наверху удостаивались лишь те, кто вышел за рамки первого круга, а таковых было подавляющее меньшинство. В клубе царила жёсткая иерархия, и не было никакой необходимости выставлять у основания лестницы охрану, поскольку никто из присутствующих и так не решился бы переступить черту дозволенного, без того чтобы не навлечь на себя гнев управляющей верхушки. За любое отступничество от правил своевольцам грозило изгнание. Причём без какого-либо права пересмотра дела.
Но сегодня был наш день! И мы с Буней впервые за три года нашего пребывания в стенах клуба были допущены в это сакральное место, так как являлись гостями одного из прошедшего посвящение. В такой день им позволялось пригласить к себе наверх несколько человек, чтобы отметить это знаменательное событие. С важным видом, церемонно сдерживая рвущийся наружу телячий восторг, я сделала первый шаг по кроваво-лавовой дорожке, и молния не шарахнула меня при этом по голове. Буня так, вообще, счастливо лыбилась во весь рот! Никто нас не останавливал, а ребята внизу смотрели с лёгкой завистью. Так мы беспрепятственно и прошли к тому месту, где разместилась компания парней из четырёх человек во главе со счастливым обладателем знака второго круга, дающего пока ещё хоть и небольшие, но всё же привилегии. Всего вместе со мной и Буней получалось шесть человек за столом. Лимит!
- А вот и Сова с Агонией прибыли! – завидев нас, радостно воскликнул Калиостро, разодетый по случаю торжества в удлиненный пиджак с воротником стоечкой и золотой вышивкой по краям.
Сова – это я. Я выбрала себе эту кличку, потому что мне всегда нравилась эта ночная большеглазая птица, и я преклонялась перед её мудрой невозмутимостью. Даже стрижка моя в какой-то степени напоминала её оперение.
Парни тут же задвигались, освобождая нам место на полукруглом диванчике, и я, пропустив подругу вперед, села с краю с тем, чтобы свободно любоваться развернувшейся перед нами панорамой многолюдного зала внизу.
Там собралось, наверное, уже человек сто, если не больше! Антиквары хвастались своими креолинами, шёлковыми платьями, высокими кружевными воротниками, белоснежными рубашками с жабо, бархатными камзолами и прическами а-ля мадам Пампадур. Чуть подальше в направленных лучах прожекторов поблескивал латекс и обрисовывающая контуры тела кожа многочисленной группы фетиш-готов с шипованными или металлическими ошейниками, наручниками и цепями. Они передавали эстафету фанатами пирсинга (с кольцами даже в сосках!), с ног до головы покрытых татуировками и шрамами, которые проглядывались сквозь сетчатую одежду или же специально, с гордостью выставлялись на всеобщее обозрение посредством оголения нужных участков тела. Разбавляли это царство чёрного и серебряного фэйри-готы (в основном, конечно же, девчонки), косившие под фей и одевающиеся в умопомрачительную смесь привычного здесь угольного цвета с невообразимо яркими, неоновыми цветами. Этакие нимфетки – только крылышек за спиной не хватало! Все сейчас сконцентрировались в основном зале, и только «рабы корпораций» в своих строгих костюмах держались ото всех особнячком возле бара, словно забрели сюда чисто случайно, на ланч и не имели никакого отношения ко всему этому разносортному сброду.
А вот напротив нас… Возле колонн расположились мои собратья - готы-вампиры!
Длинные клыки, ярко-алые губы, викторианские одеяния… М-м-м…! Особенно сексуально смотрятся на парнях мужские рубашки с оборками, кокетливо приоткрывающие голую грудь! Томность движений, неспешные, ленивые разговоры и… божественное сочетание чёрного со всевозможными оттенками красного и золотого!
Обожаю вампиров! Все фильмы про них просмотрела, начиная аж с немых кинолент середины прошлого века и заканчивая современными. Наверное, все книги перечитала, где только упоминаются эти бессмертные, весь интернет перелопатила вдоль и поперёк в поисках информации о них. Зато теперь многое знаю: на какие кланы делятся, откуда свой род ведут, где базируются, что предпочитают на ужин и… в кого влюбляются.
Эх! Вот бы встретить хоть одного из них! Настоящего…
- Недавно был в Сансильвании, - вторгся в сознание голос Готвика, - так этот замок Ракулы меня совсем не впечатлил. Смотреть не на что - одни развалины. Они даже и не пытались его восстановить после войны, хотя экскурсии к нему водят! Вот в Ламбезии…
- А я бы в Мирландию съездила, - вздохнула рядом со мной Буня. – Скалы, море, дикие безлюдные места, вереск… Обожаю!
- А нас и здесь неплохо кормят, - схохмил Червь, тряхнув своим фиолетовым ирокезом. Он с вожделением поглядывал на богато обставленный стол перед собой. – Давайте лучше тяпнем за Готвика! Как-никак мы по его душу сегодня собрались.
- Точно! – подхватил Хорь, хватаясь за банку с яблочным сидром.
- Девчонки, что будете? – проявил гостеприимство юбиляр.
- Мартини без тоника, - радостно сообщила Буня, стреляя глазками в сторону непочатой ещё бутылки.
- И мне, - кивнула я. - Только разбавленное.
- Отлично, - сдержанно кивнул Готвик, и после того, как полные бокалы заняли место у нас в руках, мы выпили за удачу, улыбнувшуюся нашему товарищу.
Веселье было в самом разгаре, когда моё внимание привлекла вспышка света в глубине тёмной, как безлунная ночь, VIP-ложи, принадлежавшей Харону – макушке нашего готического движения и единовластному хозяину этого клуба. Всё бы ничего, да только там, прямо на поверхности стеклянного белесо-матового стола в виде изогнутого серпом полумесяца сам по себе, без единого намёка, что его зажгли, разгорался самый настоящий огонь, отбрасывая гипнотически завораживающие блики на мягкий кожаный диван и складки бархатной драпировки. Это было, как чудо! Почти сразу вслед за появлением этого странного пламени из-под низа стало пробиваться равномерное красноватое свечение, которое постепенно наращивало яркость, пока окружающие предметы ни приобрели чёткие очертания. Но эффект был таковым, что они словно превратились в тени! Тёмные, колеблющиеся тени в зареве пожара!
Видение другого мира! Пятачок преисподней!
Меня очень удивило и немало заинтриговало то, что я увидела. Потому что, находясь внизу, в общем зале я просто физически не могла видеть всех вот этих подробностей, которые, оказывается, происходили в глубине приват-грота. И только приглашение на балкон дало мне возможность заглянуть за кулисы, прикоснуться к жизни избранных. Теперь я лучше понимала, почему каждый из нас так стремился сюда попасть. Это значительно расширяло горизонты, давало массу других возможностей. И если Готвик со своим вторым кругом мог быть здесь пока ещё только наблюдателем, то что тогда говорить о тех, кто продвинут до третьего и четвёртого уровня?
И пока я звенела внутри от торжественных ноток, в ложу тем временем неторопливо, с достоинством, сопровождаемый четырьмя людьми (приближённые, свита!), ступил высокий, худощавый мужчина лет сорока, облачённый в обычный деловой костюм. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, открывая глубокие залысины по бокам, и блестели под бриолином. Матовая кожа была тщательно выбрита, а под расстёгнутым пиджаком, на фоне дорогой, гладкой, переливающейся, словно атлас, рубашки находился круглый амулет с крупным камнем в центре.
Я затаила дыхание. Вот это да! Сам Харон пожаловал! Его не часто можно было лицезреть воочию. Только несколько раз в году, в дни шабаша, он спускался к нам, простым смертным вниз, но иногда, если поднять голову вверх, его наблюдающую за своими вассалами безмолвную фигуру всё же можно было заметить возле перил. Поговаривали, что те, кого он приметил лично, мог одним махом перескочить на третий или даже четвёртый круг. Поэтому, когда хозяин