вокруг существуют рабы. Но рабы не могут существовать без рабовладельцев. Выходит, я теперь господин. Чего же я не отпущу этих несчастных на свободу? Потому что я хочу от них поиметь выгоду. Страшно подумать.
Выходит, я спас этих людей не из добрых побуждений, а из корыстных. Ладно, господин Андрео Шумахер, хватит сопли жевать. Покоряй этот мир хоть сам, хоть с помощью рабов, а то мир проглотит тебя. Уже чуть не проглотил посредством Тробио. Да, хвала Юпитеру-громовержцу, мои деньги и мой язык мне помогли. О, как я заговорил! Как настоящий житель столицы империи. Точнее, как лимитчик или бывший студент, оставшийся навсегда в мегаполисе.
Навсегда? Кто знает?» – Ты, Лиос, будешь не совсем свободен, – смущаясь, открыл правду бывшему патрицию Андрей.
– Как? – округлил глаза Ксимена.
– Пока не совсем свободен, – уточнил Шумахер.
– Андрео, как это понимать? Я присяду? – попросил раб, и, не дождавшись ответа, присел на стул.
Мигуэль и Челентано переглянулись между собой, но продолжали хранить молчание, наблюдая за диалогом бывших мастеров по вырубке мрамора.
– Свободен, но формально будешь считаться моим невольником, – пояснил Андрей.
– Андрео, человек моего положения может быть или полностью свободным, или несвободным вообще, – фыркнул Ксимена.
– И какое это такое у тебя положение сейчас? – спокойно задал вопрос Саша.
– Я не рвань, вам какая-нибудь, а патриций из домена Ксимена, – высокомерно бросил Лиос, но Челентано промолчал на это возражение.
– Успокойся, Лиос, ты сможешь жить, где пожелаешь.
Вернешься к своей жене или в отцовский дом, если тебе будет угодно, но по пергаменту ты будешь значиться моим рабом.
Лишь какое-то время, не всегда. Только и всего, простая формальность, – успокаивал его Шумахер.
– Но, зачем? Зачем я тебе?
– Ты много хвастался на каторге, что на короткой ноге с половиной высокопоставленной аристократической шушеры в столице. Говорил? – захотел услышать подтверждение его слов Андрей.
– Допустим, – кивнул головой Лиос.
– А раз так, то как только я с Александром получу гражданство Ориса с твоей помощью, ты сразу станешь свободен, как сопля в полете. Сечешь? – перешел на сленг Шумахер.
– Кого секу? – не понял Ксимена.
– Видно, мало тебя в неволе секли, раз не сечешь, к чему мы клоним, – поиграл словами Саша.
– Я тебе дам сейчас папирус, где будет написано, что ты получишь свободу после того, как я и Челентано станем гражданами Ориса, а соответственно и империи.
– Это невозможно! – воскликнул Ксимена. – Как вы себе представляете этот процесс?
– Я представляю весьма просто: я передвигаюсь по городу в лектике, а всякие придурки мне не тыкают больше, что я вольноотпущенник, – помечтал Саша.
– Все равно к вам не будут так относиться, как к остальным гражданам, – немного ядовито произнес Лиос.
– Ко мне, мой раб, будут относиться совсем не так, как к остальным, а намного лучше. Запомни это, – Саша повысил голос.
– Но это невозможно, – отнекивался Ксимена, потом смягчил тон. – Почти невозможно.
– А ты постарайся. И чем быстрее, тем тебе же полезнее, – дал совет Саша.
– Помоги нам, мы же тебе помогли, – попросил Андрей.
– Я в замешательстве, – заерзал в кресле невольник. –Какого-то вонючего беложопого алемана ты отпускаешь к себе домой в забелонские дикие чащобы, а меня, аристократа, будешь выставлять в качестве раба посмешищем на весь Орис!
– Я дал вольную из восьми человек только ему одному.
И то только потому, что без этого документа он не сможет попасть к себе на родину и сообщить обо мне товарищам, с которыми я гнил на солончаках у сарацин, – дал пояснение своему поступку Челентано.
– То есть вы меня ставите в один ряд с остальными оборванцами? – выразил свое негодование Ксимена.
– А чем ты лучше их? – спросил Андрей.
– Кто они, а кто я! – продолжал негодовать Лиос.
– Во-первых, встань, раб, когда со своими господами разговариваешь, – терпение Саши лопнуло. – Нечего расслабляться в присутствии господ. Во-вторых, Андрео, напомни патрицию, как некогда сказала Камилла Дукс, когда выкупила тебя из той же дыры, а?
– Она сказала: «Не нравится у меня – вали назад кайлом камень долбить», – не совсем точно воспроизвел слова своей бывшей рабовладелицы Андрей.
– Не знаю, что и сказать. Позор, да и только. Аристократ будет исполнять роль номенклатора у барбариан, – выдал свои мысли Ксимена.
– Знаешь, Лиос, тебя каторга так и не научила уважать других людей. Поэтому жить ты будешь не со своими родственниками, а у меня в подсобных помещениях среди чанов с брагой. А чтобы ты не отрывался от реальности.., – Андрео громко позвал своего слугу, ожидавшего за дверью, и дал приказ. – Всыпь-ка ты этому наглому рабу пять.., нет, десять плетей, дабы научился себя правильно вести с господами.
– Будет исполнено, сударь Андрео, – лицо слуги расплылось в улыбке, а у Ксимены оно перекосилось.
XIX
Это зазвонил телефон. Муля сообразил быстрее Бека и сумел предотвратить неконтролируемую стрельбу подельника в подъезде дома. Входную дверь обратно затворили, и Муля поднял телефонную трубку.
– Здравствуйте, вас из домоуправления беспокоят. Жалоба на вас поступила. Заливаете соседей этажом ниже.
Обеспечьте доступ в помещение, а то будем предпринимать меры, – на том конце провода настойчивый женский голос повелительным тоном требовал, не позволяя ничего сказать в свое оправдание.
– У меня все нормально, – чуть раздраженно ответил Муля, – крышу не сносит, стены не ломает, пол не заливает, фундамент не трескается.
– Не знаю, что там у вас, а ко мне жалоба поступила от жильцов. Весь потолок мокрый, и плитка отваливается у них в ванной. Немедленно пустите сантехника в квартиру для осмотра. Устроили непонятно что. Бассейн развели, – женщина продолжала предъявлять претензии.
– Але, тетка, повторяю тебе еще раз, что у меня сухо.
– Грубиян. Я прикрою эту вашу лавочку по сдаче квартиры на сутки непонятно кому. У ваших квартиросдатчиков будут большие проблемы.
– Ради бога. Мне-то что? Разбирайтесь с ними сами. Я заплатил и живу.
– Устроили, понимаешь, тут притон. Сейчас милицию вызову, пусть наводит порядок, – пригрозила работница домоуправления.
– Ладно-ладно, – при упоминании о сотрудниках правоохранительных органов Муля смягчил тон, – я это… У меня гости. Понимаете? Сейчас они уйдут. Пусть ваш сантехник через час приходит. Я открою.
– То-то ж и оно. Так лучше будет. Ждите. Он позвонит. А воду перекройте.
Муля решил удостовериться, случаен ли этот звонок, или это к ним гости в погонах ломятся в квартиру. Они с Беком, соблюдая все правила предосторожности, вышли в подъезд и глянули в окно, выходящее во двор дома. Фургон и автобус, стоявшие ранее вдали на противоположной стороне улицы, переместились к подъезду.
– Обложили, как волчар флажками, – глаза Бека забегали, и он рванул в квартиру обратно.
– Хо-хо, – щелкнул пальцами Муля, – я как пятой точкой чуял.
– Муля, что делать будем. Там, небось, не участковый с пистолем в кобуре, а автоматчики.
– Не стони. Приготовь гранаты и стволы. Думаю, эта гнида, что нам звонила, им доложила все. Через час они припрутся под видом чистильщиков канализации. Уйдем раньше, уже почти стемнело, – сказал Муля.
– Как уйдем? И при чем тут темнота, если в подъезде и слепой из автомата в тебя попадет?
– А ты высоты не боишься?
– Смотря какой.
– А темноты?
– Слушай, Муля, шутник нашелся.
– Через крышу пойдем. А потом перепрыгнем на соседний дом.
– Рехнулся? Там разница в два этажа, – покрутил у виска Бек.
– Тогда сдыхай тут.
– Нет. Уж лучше сдохну там, – решил Бек.
*
Планета Тилет. Евразийская платформа. Город Верхау.
Тридцать пять километров до границы с Зуларой. Ранняя осень. Пятница после полудня.
Город Верхау можно считать большой деревней. Но только считать, поскольку официально он имеет статус города. Процентов девяносто домов в данном населенном пункте одноэтажные. Из достопримечательностей – огромный мост через реку да железнодорожный вокзал, сочлененный с автовокзалом. Нет, это слишком громко сказано: «Железнодорожный вокзал и автовокзал». На самом деле у железнодорожного полотна расположилось деревянное строение, восточная половина которого принадлежала Управлению железнодорожного транспорта. На этой половине можно было отдохнуть в небольшом «Зале ожидания», а также купить билет для проезда только в «дизеле», ведь пассажирские поезда остановочный пункт «Верхау» проезжали, не снижая скорости.
С западной стороны под козырьком в стене находилось окошко. Оно было предназначено для реализации билетов на автобусный транспорт. Среди местных жителей эта часть здания называлась «Автобусная станция».
Два человека, явно по первому разу попавшие в эти края, долго и внимательно изучали расписание движения автобусов. Они переговаривались между собой, разводили руками, что-то пытаясь отыскать на железной пластине белого цвета, испещренной названиями населенных пунктов и временем отправления пассажирского транспорта. Затем один из них подошел к окошку, где должен был продавать билеты кассир, но таковой на рабочем месте отсутствовал. Они еще немного постояли, потом направились в сторону железнодорожного моста, связывавшего два берега полноводной реки.
Этими двумя путниками были бывшие пациенты психиатрической больницы Дерюбинска Андрей Шумахер и Саша Челентано. Они остались живы благодаря тому, что покинули территорию лечебного заведения до момента возникновения пожара в их корпусе. На этот раз психический феномен множественной личности у них проявился в том, что в данный момент они себя представляли чиновниками департамента внешней безопасности государства Камап Алесо и Эндерсоном с планеты Салем. Хотя еще вчера им казалось, находясь в железнодорожном вагоне, что они передвигаются по территории Мастрийской империи на планете Зуримакс в экипаже, запряженном четверкой резвых лошадей.
Сейчас они сидели на насыпи у железнодорожного полотна, бросая камни с обрыва в реку, и вели разговор, с опаской озираясь по сторонам.
– Эндерсон, мы приехали, как нам советовал человек по прозвищу Щемат, в этот самый Верхау, – обратился Саша к Андрею.
– Все так, Алесо.
– Что так? Ничего не так! – возмутился Саша.
– Тише, не ори. Тут тоже могут быть люди Фольцинга. После смерти Грегори они нас преследуют по пятам.
– О попали в переплет. Сотрудники собственного департамента ловят нас, как десимских крыс. Я не верю. Все поменялось, все стало кувырком. Внешбезы или внутрьбезы, неважно уже теперь, пристрелили ученого Матини, а тело потом сожгли. Но этого им было мало.
– Конечно, мало. А ты как хотел? Ты ж знаешь работу системы изнутри. Они должны найти баранов отпущения и свалить все провалы департамента на них, – спокойно сказал Андрей и искоса глянул на тропинку, ведущую к зданию вокзалов.
– И на роль жертвенных овец выбрали нас. Правильно. А кого еще? Мы ближе всего были к телу и душе Грегори. Вот и расхлебываем. Я бы никогда не подумал, что спасать меня станут агенты проклятых десимских буржуа, а преследовать родные камапские чиновники, – Саша с непониманием замотал головой.
– Они мне больше не родные, –
