НЕПРИКАЯННЫЙ

ваши грехи непременно отпечатаются на судьбах ваших детей, и ждет их маета и неприкаянность жизни!  Поэтому, живите правильно, не грешите, а когда у вас возникают проблемы с вашими детьми - задумайтесь  сначала над тем, что вы должны изменить в себе (в лучшую сторону), тогда поймете, что следует делать  с вашими детьми!».
 
Я не ждал от падшего Ангела столь пламенной речи и в первое мгновение даже онемел от удивления!  Но Ангелы живут вечно и на своем веку повидали очень многое.  Не мне тягаться с ними в оценке праведности, или греховности людей, поэтому я, сглотнув слюну, согласно закивал, показывая ему свою разумность.  А в это время вошла группа врачей  и они стали обсуждать состояние моего тела и необходимые меры по поддержанию его в живом состоянии.  Не скрою, мне было приятно такое внимание ко мне!  По лицам врачей я не заметил особого беспокойства за мое будущее и, после их ухода, я продолжил свой рассказ.
                                                                                              ***


                                                      2.1.2  РОДНЫЕ МЕСТА.  МАЛАЯ РОДИНА

«Моя мать родилась в октябре 1918 года в с. Л., Винницкой области, в семье сельского учителя и домохозяйки   Не знаю, не помню, где и когда родился мой дед и бабушка по материнской линии. Знаю лишь, что еще до Октябрьской революции, вернее Октябрьского большевистского переворота в 1917, дед мой уже вовсю работал сельским учителем, а в поздних 60-х мне доводилось присутствовать при нескольких его случайных встречах с очень старенькими бабушками и дедушками, которые, раскланиваясь с ним, признавались, что были его учениками в Лукашовской церковно-приходской школе…  Дед их не помнил, а они, спустя каких-то 60 лет, помнили своего учителя и кланялись ему.  Поразительно все это и не о теперешнем времени!
 
Работал он и лесничим какой-то немалый срок и, если не ошибаюсь, то стал им лишь для того, чтобы выписать добротный лес со скидкой для строительства своего дома.  Дом тот стоял на крутом склоне, поэтому, одна сторона его была в один этаж, а вторая - нависала над склоном вторым, если не третьим этажом.  Вид из окон высокой части открывался - умопомрачительный по своей красоте: справа, внизу и неподалеку от дома, располагалась пасека, а слева – виноградник.  Далее шел сад, потом огород, а в конце его – на расстоянии полукилометра, протекала, прямо по нашей усадьбе, небольшая речка Сильница, в тёмных водах которой, там и сям, лениво плескались да грелись на солнце плоские гранитные валуны, величиной с дом, или – поменьше.  Ну, а противоположный берег реки вздымался круто и высоко своими гранитными откосами и уже далеко, на расстоянии полутора-двух километров, наискосок влево, голубели купола церкви нашего прихода и повсюду, сады, сады… Земной рай, и весь он виден из окон дедушкиного  дома, как на ладони!  Хорошо было лежать у раскрытого окна с любимой книгой, слушать песню летнего дождя и есть только-что сорванную клубнику неприличных размеров и невероятного вкуса!  Детство, детство!

Помню, что меня всегда удивляли половицы нашего дома:  были они очень широкими (сантиметров в 30-40), мощными и неокрашенными.  Их никогда не красили, да и не нужно было, поскольку сделаны они были из мореного дуба – топляка, который не поддавался ни ножу, ни топору и был как сталь, такого же благородного серого цвета.  Из дуба были сделаны и окна, ставни, двери, столы и др.  Особое потрясение, связанное с тем домом, я пережил уже, где-то, в году 1976.  Покойная теперь, не совсем родная мне бабушка Анна, попросила тогда меня взобраться на крышу дома и металлической щеткой снять буроватый налет от печного дыма с поверхности металла.  В какой то момент она спросила меня, вижу ли я несколько дырочек в крыше, и если да, то попробовать  законопатить их ветошью, смоченной в масляной краске.  На мой вопрос: «Что за дырочки?», бабушка ответила: «От немецких пуль, внучек!».  Я знал, что крышу никогда не красили и спросил: «А сколько же лет этой крыше?», на что получил ответ: «Крышу мы настилали еще при НЭПе (НЭП – Новая Экономическая Политика В. Ленина), то есть, в 1920-1921 годах»!  Можно представить тот шок, который я испытал в связи с этим!  Ведь металл простоял более 55 лет некрашеным!  Не знаю, что то был за металл!  Знаю, что «нержавейки» тогда не было, но умели делать что-то иное - такое, что не ржавело десятилетиями!  И весил один, совсем небольшой, но толстый  лист такой кровли ровно один пуд, то есть 16 кг!  Да, было время!

Бабушка, Мария Еремеевна, была домохозяйкой и растила двух детей, - мою маму и ее младшего брата, - но ушла на тот свет рано от саркомы глаза.  Остался мой дед один с детьми – погодками, 6-ти и 5-ти лет. Не знаю, какими путями «прибилась» в семью умершей бабушки Марии её родная сестра, Анна, со своим малым сыночком, Олесем, но стала она растить уже троих.  Видимо, обстановка в семье была не самой лучшей, а иначе чего бы моей маме и ее брату подолгу жить у родственников в других селах и называть мачеху не мамой, а тётей?  Мачеха, и есть мачеха, хоть и родная сестра покойной!  Может Господь и «отблагодарил» её потом за «доброту и добросердечие» к пасынкам тем, что забрал на небо её собственного сына еще подростком!?
 
Я, с младшим моим братом, Александром, проводил каждое лето в доме у деда и «не совсем родной» бабушки Анны.  Плохой к нам она не была, но пугали  нас всегда её замкнутость и угрюмость характера.  Мне думается, что изводила её со свету мысль о том, что её собственный сын лежит давно в земле, а растить она должна «чужих» детей и внуков. Насколько специфичной была любовь этой женщины к своей неродной дочери, - моей маме, и сыну – моему дяде, да и к нам – внукам, можно судить, хотя бы, по такому примеру: когда умерла она, до срока, от случившегося заворота кишок после неудачно съеденной котлетки, то маме моей, на полагающийся в таких случаях, вопрос: «Что покойная просила передать?», - нянечки местной больнички ответили: «Покойная просила передать: «Нехай пошукають!»»,  т.е. - пусть поищут!  Для непосвященных  эта фраза звучит вполне загадочно, но мы к тому времени уже знали, что речь идет о 1.5 – 2-х литровой кринке (кувшине), наполненной  золотыми «николаевскими» пяти - и десяти - рублевыми монетами!  Тогда, за такие деньги можно было купить  не один большой дом и не один автомобиль, в придачу.  Не испытывая терпение читателя, сразу скажу, что то «золото» наша семья так и не нашла, да и искать его не было возможности, поскольку на почве наследства разругались моя мама и её брат «в пух и прах» (стал называть младший брат свою родную сестру, которая нередко помогала «встать ему на ноги» в годы его учебы, «собачим мясом»!(со слов моего отца (Авт.)), да так и ушли оба в «лучший мир», не помирившись!  Дядя жил неподалеку от тех мест и, возможно,  нашел тот клад, а может новый владелец усадьбы, а может  и лежит он где-то там, в усадьбе, до сих пор!  Се-ля-ви!  Уже в морге, готовя бабушку к похоронам, в узелке её волос, на голове, нашли связку крупных золотых колец и сережек.   Пусть будет пухом ей земля!

Интересно, что и этот мой дед по материнской линии, - совершенно аполитичный, тихий, как «божья коровка», человек, - был назначен оккупантами (в данном случае румынами – союзниками фашистов) старостой села Л.  Может потому, что был грамотным и авторитетным в этих местах человеком?  От односельчан его я слышал, что удалось ему, однажды, убедить руководство районной управы (а то были немцы, а не румыны!) в том, что в интересах оккупационной власти «поддерживать жизнь военнопленных», страшного по тем временам, Тростянецкого пересылочного концлагеря!  Мол, чтобы не мерли пленные как мухи и еще пригодились Великой Германии на хозяйственных работах, их нужно кормить!»   Немцы с ним согласились и позволили деду, время от времени, собирать в ближайших селах продовольствие и раздавать его измученным военнопленным, продлив им, хотя бы на срок, жизнь.  Когда пришли «наши», к деду претензий у власти - не было!
 
Истины ради, должен также отметить, что и по маминой линии мои предки были «обрусевшими» немцами.  Хорошо это, или плохо – не мне судить!  С уверенность могу лишь сказать, что отец мой и я были, да и остались навсегда  «патологически» пунктуальными, что зачастую приписывают особенностям характера именно этой нации.  За всю жизнь так и не довелось мне (и моему отцу, тоже) куда- либо и когда- либо опоздать!  Хотя, кажется, было у меня одно опоздание на работу (в форс-мажорных обстоятельствах) на 2 секунды (!) и лишили меня тогда квартальной премии.  Хорошая была мне тогда «наука»!».

                                                                                  ***  
Тут я заметил, что в палату вошли двое: мужчина и женщина.  Где-то я их уже мельком видел, но припомнить не мог: где и при каких обстоятельствах!  Они подошли к моему телу и расположились в небольших, но удобных креслах, тихо разговаривая между  собой.  «How are you doing, guys?», - произнес, энергично влетевший в комнату, дежурный врач, и с дружеским оскалом всех своих 32 зубов на своём холёном лице, начал трясти  руку мужчины, а затем и женщины.
 
- Какой странный обычай у этих американцев трясти(!)… да, именно трясти руки женщинам! - подумал я.  - У них даже имеется выражение, типа: «Let me shake your hand, buddy! (Позволь мне потрясти твою руку, дружище…!).  И это - в адрес женщины!?
 
Но все шло хорошо и обе стороны были довольны друг-другом.  Из их разговора я узнал, что мужчину зовут Jim Lee, а женщину – Beverly Lee и что они - супруги и… мои друзья!
 
- Странно, почему я их не помню? - начал было размышлять я, но вскоре выяснилось, что с Джимом я переписывался уже почти год, подружился с ним и приехал к нему, чтобы жить и работать вместе… одной семьёй!
 
Всё это я услышал из уст Джима, объясняющего доктору, «какое он и его жена, собственно, имеют ко мне отношение»!  Джим уверял, что мы теперь – родственники и скоро оформим наши отношения!  Впоследствии, спустя многие недели, когда мое тело вышло из комы и постепенно возвращалось к жизни и памяти, я узнал от Джима и Беверли, что мы втроём, и ещё несколько мужчин и женщин, решили образовать так называемую «Extended Family» - расширенную семью, для «более полного удовлетворения наших потребностей и противостояния негативному давлению со стороны государства и общества!».
 
Доктор был полностью «happy» такими объяснениями, ибо «Инструкция позволяла ему разглашать некоторые данные о моем состоянии лишь родственникам!».   Он сказал, что  «У меня, сейчас, очень тяжёлая, отягощенная  кома 2-ой степени, которую обусловили нейротоксические  яды.  Эта кома характеризуется глубокой потерей сознания, отсутствием рефлексов на внешние раздражения и расстройством регуляции жизненно важных функций организма.  Однако, важнейшие внутренние органы пока функционируют нормально, или почти нормально, и есть шанс, что я выпутаюсь из этой беды без серьезных последствий…».
Я не скажу, что был напуган всем этим!   В конце концов, душа, то есть «Я», живет вечно и после этого тела, у меня будут еще и другие тела!  И я дождался, когда визитеры и доктор покинули палату и сосредоточился на своей дальнейшей исповеди Падшему Ангелу Узиилу.
                                                                                        ***


                        2.1.3.  МАЛЫЕ ДЕТИ – СПАТЬ НЕ ДАЮТ, БОЛЬШИЕ ДЕТИ – ЖИТЬ НЕ ДАЮТ

«В 1950г. наша семья переехала в областной