– мальчишка уставился на тени, глаза загорелись.
— Поэтому нежить и селится там, где скапливается магия: на погостах, близ святилищ, в курганах, в тех особенных местах, что сами непонятным образом притягивают волшебство.
Двое местных оборванцев приблизились к нам, девица хищно разевала пасть, опустив голову и насупив брови. Влад пропел:
Что ж, ты, милая, смотришь искоса,
Низко голову наклоня?
Трудно высказать и не высказать
Все, что на сердце у меня.
Девица, услышав эту мелодию, уселась на косогоре и принялась жалобно выть. То ли песня проняла, то ли ей кровушки нашей захотелось. Её дружок в это время зазывал из обоза жертву прочь с дороги, там, в ночной глуши он вампирил её, потом бросал, и пока она приходила в себя, искал новую.
Дремота одолевала нас, но едва очнувшись, воины Тангоньики бросились на вампира. Его реакции можно было позавидовать, оказавшись первоклассным бойцом, он легко парировал все удары. Кольцо вокруг вампира сжималось, тут он вынул мою фигурку и, омыв её кровью жертвы, протянул в лунном сиянье. Этого хватило, Влад побледнел ещё больше, приобретая черты Дракулы. Бойцы отшатнулись при виде двух вампиров, их растерянность ослабила хватку.
Москвич стал звать меня в Москву. Что он говорил, я не понял и на фига мне Москва тоже. Его больная фантазия разыгралась, он тихо говорил нам, что это будет "лучший город земли" и "утро красит нежным светом стены древнего", и "хорошо на московских просторах" – а там было шесть перекосившихся изб рогожа да куча могил.
Влад не мог мне помочь, так как сопротивлялся обретению образа Дракулы, я вспомнил, как он говорил – "вторая природа" животного или существа. А долговязый гипнотическим вампирским шёпотом расписывал мне рубиновые звёзды, грановитые палаты и несметные наворованные сокровища – всё это будет якобы моё "если ты повстречался в Москве". Я заколебался, Влад заметил мои сомнения и, перебарывая сумерки, крикнул мне:
— Ни шагу назад, позади Москва!
Девица рыдала и убивалась, ползя к Владу. И тут я сделал шаг и посмотрел на Москву. Вампиры замерли. Я достал свою фигурку и показал её клыкастому, тот неожиданно поднял такую же и еле ворочая языком, я произнёс:
— Отпустите людей и ступайте за мкад!
Роман, было, дёрнулся, но Тангоньика молодец, поднял бармицу, пальцем закрывая на ней Луну и светя Солнцем и листком. Вампиры попятились, у девахи по-прежнему лились слёзы, но сама она уже не плакала, а злобно оборачиваясь, шипела гадости, уползая за своим Ромой. Всё наше полупарализованное воинство приходило в себя и когда все очухались, Влад предложил:
— Сотрём эту деревушку к ядрёне фене, сожгём и пепел пустим по ветру, чтобы нормальные люди потом поселились, а не кровососы! Обе группы приготовились выполнить команду на уничтожение деревни.
И тогда прозвучал мой странный приказ:
— Нет! - закричал я.
Все, я подчёркиваю, все посмотрели на меня осуждающе, мол, паренёк сбрендил. Команда Влада, ухмыльнувшись, смотрела на своего командира, им нужен был лишь его приказ. Влад и тогда и позже нисколько не сомневался, что нечисть надо изгонять, но огромным усилием воли подтвердил:
— Нет, сказал русский майор, значит, нет!
Да зайди я тогда в Москву, всё шло бы по известному сценарию!
Нежить заскрежетала зубами, протягивая к Фирузо культи. Рыцарь ударил упыря ногой в грудь, отбрасывая назад, к входу в дом, но полу-мертвец, сохранив равновесие, вновь двинулся на него, волоча за собой ногу.
— Роман?! – узнал его я, с ужасом наблюдая, как чудовищно изменился спасённый мною варвар.
— Б-рр-у-ман, - послышалось в ответ злобное урчание, он сделал шаг ко мне, лунная дорожка вела от сада к дубраве и по ней неслышно шагали бледно - серые селяне, поблёскивая гипертрофированными клыками.
А рассвет уже все заметнее.
Так, пожалуйста, будь добра,
Не забудь и ты эти летние
Подмосковные вечера.
Так в предрассветной заре пели наши бойцы, расчищая лунную дорожку от сассунов.
Рассвет опускался на сад и дубраву. Один из кустов был заляпан то ли содержимым кишок, то ли мозгами, а может и всем этим вперемежку.
Покинув подмосковье, мы миновали заливные луга, могучий лес и поля в сизой дымке. Всю дорогу я слушал рассказ о культовой земле, о золотом стандарте цивилизации о городе номер один в нашей истории. Рим! В ранние века христианства Рим назывался Новым Вавилоном. Магия имени "римлянин" была такова, что некогда небольшой город на берегах Тибра, набирая мощь на протяжении столетий, постоянно обретал новых сыновей в самых отдаленных уголках мира. И родившийся у Иберийских гор, и увидевший свет в долинах Дуная или там, где начинается великая африканская пустыня, считал себя римлянином.
— Поэтому двое пареньков один с Енисея другой с Танганьики направлялись в Рим обрести такой статус, закончил свою поэму Влад. Мы остановились перед выбором – на север в родной Фирузо или на запад с Владом Тангоньикой. Рыцарь стал объяснять, показывая на себя: — Это урарту, - потом на меня — Это русский, - потом на нас обоих, — Это римляне! Мы станем ими, чтобы завоевать этот мир!
И копьё его грозно высилось над землёй.
Винченцо Фирузо поднял обе руки с завёрнутыми рукавами голубой рубахи и, показывая на себя, твёрдо ответил:
— Это русский.
— Хорошо, это руски – этруски, подойдёт - назовём так новую землю!
— Не-а! Я хочу домой, - отрицательно замотал я головой.
— И я хочу, только мой дом – родился я на Танганьике, земляк Урарту, а сейчас стою под Москвой и думаю взять не взять с собой этого мальчишку.
— И что же вы решили, - насупился я.
— Художник, майор, летописец – эта книга уникальна уже сейчас и…
Я перебил его:
— Летописец, я только записываю события, а не создаю их!
— Хм-м, - непроизвольный смешок сорвался с рыцарских уст, — Поначалу все так говорят.
Он похлопал по панцирю коня и с гордостью поправил бармицу.
— Когда мы найдём новое место – знаки бармицы укажут нам это. Так было – так будет. Танганьика – Урарту – Русь – Этруски, мы ничего не забыли?
— Не хочу! Надоело таскаться по грязным дорогам в неизвестность! – безапелляционно заявил я.
— Вот поэтому я и сказал, художник! А знаешь, Винченцо для чего нам нужны картины? Картины художников – ворота в миры и перекинут нас в то самое место.
— Так не бывает, картины не оживают, - совершенно точно сказал юный художник.
— Я мог бы ответить – плохие картины да, не оживают, но это не совсем так. Я видел полотна Рубенса, Рембрандта, Сезанна, Гейнсборо – очень хорошие дорогие картины, но не те. Эти картины вполне могут ожить в чьём-то воображении, но они не живые.
— А какие живые? Разве чьего-то воображения мало?
— Для грёз воображения хватит, но для телепортации мало. Спасибо рыцарю Владу он любит живопись и купил такую картину.
Тангоньике принесли из экипажа мой мифологический сюжет с девочкой, драконом и рыцарем. Оказывается, единственный у нас экипаж предназначался исключительно для перевозки этой картины, даже я ехал на телеге!
— Купил? – вырвалось у меня, когда я узнал свой холст.
— Ну не совсем, подарок знаменитого автора.
Я сделал талантливое лицо и приготовился слушать дальше. Тангоньика продолжил, читая пергамент.
— Телепорта́ция — изменение координат объекта, при котором его траектория не может быть описана математически непрерывной функцией в несингулярной системе координат. Либо существует возможность телепортации цепочек ДНК в удаленные клетки с помощью электромагнитных сигналов. Либо перенос предполагает увеличение размера планковских прыжков вместе с ростом скорости. Либо это прокол в ноль-пространство, чтобы преодолеть там пару метров и "проколоться" обратно в наше пространство. Либо джантация усилием воли и под влиянием стресса Альфреда Бестера "Тигр! Тигр".
Влад посмотрел на меня безумными глазами, и я понял, что он сам ничегошеньки в этом не понимает.
— Одно знаю точно, нам поможет Урарту.
Я накрыл голову двумя руками, типа я в домике – меня не трогать и ушёл, оставив и Влада и картину.
— Дорогу осилит идущий, - лихорадочно вспоминал рыцарь спасительные мудрости.
— Желаем тебе не добычи, а возвращения, - в ответ съязвил я.
— Единственный вред – мы будем моложе или по ошибке станем частью картины.
Пауза колебаний затянулась. К позабытой картине подошёл старикашка, возможно из нашей экспедиции – смотрит лупень и аш глаза из орбит вылазят.
— Дед, ты хочешь купить что ли, это очень дорогая картина! – Влад полез за пустым кошелём.
— Дедушка не верьте рыцарю, она ему бесплатно досталась! – поспешил сказать правду я, радуясь что, по крайней мере, при авторе полотно не сбагрят налево.
— Хорошо молодые люди и я её покупаю, - он рассыпал в открытой суме горсть не виданных мною золотых монет!
— Ого! – не скрывал удивления рыцарь.
— Продавай! – вошёл я в коммерческий раж. Тангоньика проверил всё золото и грозно надел бармицу. "Щас начнётся" - некстати подумал я.
— Настоящее золото! – рыцарь купался ладонями в звенящих изобилием монетах. — За эту картину? – такой его скепсис поверг меня в шок. Я пригляделся, что же не так? Чем не шедевр? И вдруг понял – взгляд Влада пронзающего того что за рамкой картины говорил – "Всё тебе конец!", но в глазах дракона читалось – "Хе, битва не окончена!", а куда смотрела девочка в развевающейся газовой юбке, её лицо вообще ничего не выражало. Ай да картина.
— Я дам ещё столько, - проверещал старческим голосом старик.
— А кто вы такой уважаемый позвольте узнать? – почтение деду в голосе рыцаря и за возраст и за богатство.
— Да я сынки садовник, сад - помните что под Москвой.
— Вы что же дядя, фрукты вампирам выращиваете? – деланно удивился Влад, а рука его потянулась за кинжалом.
— Дедушка, а почему у вас там одни дички растут? – это спросил уже я.
— Сынок, прививают дички, потом наливные яблочки появляются.
— А-а-а, - охотно согласился я с садовником.
— Спасибо вам за рассказ, за ботанику. Картина нам нужна самим, - серьёзно без дураков заявил Тангоньика.
— А я бы продал и в хорошие руки - садовник, да и москвичам будет что посмотреть.
Влад уставился на меня непонимающе, "какие москвичи, те которые на кустах висят что ли?"
— Влад продавай, я тебе ещё нарисую!
Старичок аж подпрыгнул, изумлению его не было предела:
— Вы автор полотна?
— Ой, дедушка извините я не Рафаэль, - малость смутился Винченцо.
— Отлично, скажите мне, кого пронзает этот славный рыцарь, - и он показал не на живописного, а на реального Влада.
— Да я не знаю, кого он пронзает, врагов…
— Замечательно, господа я покупаю картину и к золоту добавляю все права на Москву и близлежащие территории.
— Нет, ну зачем нам бывшее вампирское гнездовье?
— Не скажите молодой человек, будет намного веселей!
