ответ, по-моему:
— Благодарю, господин.
Но он, же не мог такое сказать. Забирая фигурку, его рука задержалась на моём запястье чуть дольше, ежовое прикосновение, у меня накидка зашумела как от ветра. Он смотрел мне в глаза, прямо и не мигая. Что-то мне тогда почудилось, еле уловимое вокруг нас, становилось не по себе. Мои сибиряки втроём подошли, вопросительно глядя на нас.
— Всё, он свободен, я его отпускаю. Сам найдёт себе работу.
Ребята совсем растерялись, это было ни на что не похоже.
— Винченцо, может, мы его отдадим им обратно?
— Поехали домой, по дороге я вам всё расскажу, - заверил я их, отстраняя в сторону повозок. И мы двинулись домой. Роман долго глядел нам вслед.
Разум победил! А может это безумие? После жарких дебатов князь Руси Эльмар Тевессон Крёз объявил амнистию по вхождению на престол. Осуждённые передавались княжеским советникам для важных дел страны. Попросту говоря работать то некому было после восстания из бани. Решение ни всем пришлось по нраву. Тиль Бруни Швайгер, выйдя из тронного зала, отдал приказ своим стражникам повсеместно начать казни. И колья заработали. А следом отдал приказ об амнистии. Вот такой он был этот ариец – и приказ исполнил и душу отвёл. Тем сильнее навалилась радость прощения на бунтовщиков и им сочувствующих. Князя Эльмара посчитали добрым правителем. Приговорённые мятежники считали себя заново рождёнными, свободно вздохнули и посмотрели на жизнь и страну другими глазами. Надеюсь.
Провожая сановников из столицы, Тези Эллям наставлял их в дорогу:
— Разум, работа и люди! Не забывайте об этом!
Йогиберра Даян добавлял:
— И вера во всевышнего!
Путешествие на Танганьику – что могло быть прекраснее? Зигфрид вёл пионеров к его далёким прозрачным берегам, нам жаль было расставаться с ним. Начало пути им покажет Хактар, затем триумвир с большим отрядом повернёт в свою сторону. Ох, долго убеждали его русские в силу нашего союза Руси и Триумвирата, который он однажды назвал Империал. Быть может и договорились потому что "семивратная лестница" снова ослепляла при встрече с ним.
Советники разъехались. Раненые отправились с Фантактом лечиться на Источник молодости и в Благоухающую долину рядом с чудным городом Фарадеем. В Тайницкой башне остались только пятеро из Ареопага. Василий Тези Эллям, губернатор Сибири:
— Мы отстаём! Потеряли много народу. Скажу прямо, нам нужны люди, города и земли. Надо расти во всех направлениях от наших границ, но не хватает сил. Поэтому я предлагаю выбрать Бразилию.
— Говори, - он кивнул арийцу.
— План такой. Мы засылаем нашего революционера Восставшего из бани, якобы сбежавшего от расправы с кучкой бунтарей к бразильцам, пусть они повторят то, что сделали здесь. Часть моих стражников станет лазутчиками к ним. Это мы уже проходили в Гиперборее, помогая им пировать и дожидаясь, пока Ариана захватит Гиперборею. Но чуть ошиблись – здесь будем хитрее.
Продолжил митрополит:
— Церковь пошлёт туда христианских миссионеров с широкими правами.
— А вы, Давид? – спросил князь.
— А я князь, давно готов вернуть мой город. Деньги, торговля, подкуп, перекуп, долги, договоры. У меня масса инструментов.
— Мы очень надеемся на вас, Давид! – сказал Тевессон Крёз.
— "Ваши инструменты" заменят не нужную кровь, - подметил митрополит.
— Ну вот, а потом хорошая и большая армия с внезапным броском к ближним бразильским городам и всё будет в ажуре. Пока думаю о командире похода, – заключил Тези Эллям.
Восставший из бани, оказался не только революционером, но и патриотом. С ним долго разговаривали по очереди Тези Эллям и Бруни Швайгер. Бани – новое имя восставшего. Ему прощались все прегрешения, за эту миссию подрыва приграничной Бразилии и обещали дать лейтенанта сразу за второй город. Первым было вернуть уничтоженный Давидов городок, куда вернулись бразильцы.
Странным образом часть мятежников осталась прикованными к кольям. В поселениях вдоль дороги с частоколом появились путаные и непонятные рассказы. Мол, в тёмное время видели странных созданий бледных и синих, чёрных и красных, жёлтых и зелёных, так рассказывали, которые шастают вокруг домов. А потом и того больше, якобы они сосут кровь у привязанных бунтарей, оттого те и померли, да и в селениях нет-нет да появляются жертвы. А привлёк их запах крови казнённых. Крови было много – казни и восстание. Вот вурдалаки и появились. Деревенька странная такая стояла, Моска называют – там их полно, туда и ушёл Роман с моей фигуркой, а деревеньку эту все обходить стали, даже дорог к ней не было.
Наш обоз двигался на север, когда мы заметили облако пыли, клубящееся за нами. Нас догоняли всадники, первого бы я узнал из тысячи – то был грозный рыцарь Влад Тангоньика. Вооружённые всадники оцепили наш обоз, а лейтенант широко улыбаясь, направился ко мне.
ЧАСТЬ 4 . 2 ПОДМОСКОВНЫЕ ВЕЧЕРА.
Панциря на нём не было – обнажённый торс путешественника, крест-накрест пересекали бронированные ремни, заканчивающиеся с двух сторон мордами нагов из чёрной бронзы. Зубы разъярённых змей намертво вцепились в широкий пояс покрытый бляхами и глаза Тангоньики сверкали ярче полировки металла.
— Они вожди славные, спору нет, - подъезжая, Влад усмехнулся, взял паузу и добавил: — Но сейчас они хотят жить тихо и мирно, а мне и моим парням нужна схватка.
Он рассмеялся – звонким, сильным и чистым смехом. И заразил меня.
— Ты бросил стариков одних? – хохотал я, имея в виду Ареопаг и прыгая вокруг него.
— Бросил, ха, сейчас около русского князя генеральное сражение за власть и землю. Самое время таким парням как мы слепить что-нибудь своё, ты согласен?
— Ты говори правду, потом пусть хоть небо провалится, - заметил я, немного смущаясь и рисуя ногой на земле.
— Мы немного поспорили, - продолжил он, — навязанная история, не навязанная история, вытеснение истины говорят они, а я им в ответ –
подмена реальности, изменение человеческой сущности, вместо доброты и честности – лицемерие и обман. — У каждого времени свои идолы и образы, - сказал мне Ареопаг и я покинул столицу.
Мальчишка слушал и старался его понять, а вспомнив, произнёс:
— Где много слов, там правда теряется.
— Я им сказал – всю вашу историю в кусты и пишем свою! – бесшабашно заключил Влад.
— А дядька Василий, а князь?
— Им нужны рабы для строительства странствующего королевства, - убедительно поведал он, но я чувствовал, что у рыцаря иссякли аргументы для оправдания.
— Странствующее королевство? Вау! Что это такое?
— Самые умные и самые асоциальные поселенцы, и воины всегда изгонялись. Они уходили и создавали будущие кланы земли и странствующие королевства.
— Поэтому вы ушли с озера Танганьики?
— Там я родился, но я земляк Урарту.
— Звучит как сказка!
— Или как песня, как боевой клич.
— Расскажете?
— Обязательно расскажу!
Влад продемонстрировал причину ссоры с Ареопагом - его правая рука почти по локоть была покрыта поблескивающей чёрной пленкой.
— Напоминает смолу, - пробормотал я. — Только без запаха.
— Вот она Урарту! – восхищённо заявил он.
— Эта штука нам пригодится в странствующем королевстве?
— Вы абсолютно правы господин майор! – воскликнул рыцарь, пряча чёрную руку в ламинарный наручь.
Масленица, запахло шашлыками и фруктово-ягодными муссами – в дни волнений и тревог, в дороге я заказывал любимые блюда. Отдельный обоз поваров и кулинаров кормил начинающего темнеть белокурого и голубоглазого сибирского паренька. Схваченное огнём на ветру аппетитное мясо с потемневшим салом, скворчащим жиром и утомлённым лучком скрасило нашу товарищескую встречу.
— Где это мы?
— Под Москвой.
— В смысле?
— Вон за дикорастущим садом та захудалая деревушка – так называется.
В палевом небесном корыте с затихающим дуновением вздыхала дубрава. Меж двух дубочков мы наслаждались закатом уходящего дня. Многие из вас, наверное, замечали, что под сенью дерева наш мозг находит успокоение, тут хорошо думается и мечтается. Дело не в том, что под листвой деревьев прохладнее и душистее, а в том, что наш мозг имеет определенную фрактальную формулу, близкую к той, по которой развивается крона дерева.
— Фрактальный резонанс. Если одну фрактальную форму гармонизировать с другой, то происходит явление "фрактальный резонанс". Существует мандала - геометрический рисунок сложной структуры, интерпретируемый как модель вселенной – фрактал, построенный по определенной формуле. Фрактальный резонанс - это четвертое измерение реальности. Мы же привыкли видеть мир трехмерным, но благодаря данному типу резонанса, можно ощутить мир в плоскости, которая нам плохо знакома.
Услышав это, я решил, мой друг Тангоньика – чародей! Не испугался, пока. Влад закрыл глаза, чтобы не видеть препятствий ведь в магии главное верить и не сомневаться. И рыцарь негромко запел "Подмосковные вечера".
Не слышны в саду даже шорохи.
Все здесь замерло до утра.
Если б знали вы, как мне дороги
Подмосковные вечера.
Наши игрушки – моя одинокая фигурка подобная той, что я отдал варвару, и бармица 284 реликвия Влада мелодично подыгрывали нам? Два человека вместе напевали красивую песню.
Речка движется и не движется,
Вся из лунного серебра.
Песня слышится и не слышится
В эти тихие вечера.
— Без насыщения силой эти вещицы были бы просто дешевыми украшениями, имитирующими ритуальный рисунок.
Мы пели, но я слышал пояснения Влада и не заметил, как он перешёл от реликвий к оружию.
— Звериная природа - это нечто, находящееся вне человеческой власти. Саги постоянно напоминают, что в человеке под спудом скрывается вторая природа "внутренняя душа", не поддающаяся его контролю. Во снах и видениях она материализуется, приобретая облик животного.
Лунное сияние призрачно заострило черты Влада, неуловимым жестом он вынул кинжал. Лезвие кинжала отливало зеленоватым цветом и характерные узоры на клинке наводили на мысль о комбинировании, проковке и последующем травлении разных типов стали, но большего я понять не смог.
— А теперь смотри! Этот контос называется "Копьё судьбы" – когда римский солдат Лонгин вонзил его в подреберье Христа, оно стало священной реликвией христиан. Место его хранения оспаривают уже несколько храмов, а оно у меня! – засмеялся Тангоньика. И после этого мне спорить с Ареопагом? Да кто мы такие с тобой Винченцо, а?
Я для себя давно решил, что Влад точно крупная фигура в этом мире. Тени метнулись с сада, пара оборванцев – высоченный детина и белокурая девица мотались вдоль дворов.
— Москва – имя громкое, а деревня бедная, - покачал я головой, разглядывая шесть перекосившихся изб.
— Вампиры, вестимо, не любят путешествовать. Понимаю, тут родной склеп, свой гроб – домашний уют и всё такое.
— Вампиры?!
